Родив ребёнка, Аглая считала, что совершила чуть ли не подвиг и с неё на этом этапе достаточно. Свекровь вон какая здоровая, чисто лошадь, вот пусть теперь и напрягается вкупе со своей семейкой, а Аглае теперь противопоказаны любые бытовые хлопоты! Всё, что ей нужно — это отдых и неразрывный симбиоз с дитём. Аглая, пока была беременная, много книг перечитала, где написано, что ребёночку ежесекундно требуется контакт с матерью, а матери, чтобы было побольше молока, необходимо съедать в день одну пачку сливочного масла, которое помимо прочего полезно для хорошей жирности малюткиного топлива. Но свекровь, как водится, не спешила разделять её мнения.
— Да куда ж тебе столько масла, Аглая? Печень посадишь! — поражалась Ольга Матвеевна, деликатно умалчивая о том, что поnа у Аглаи тоже не стоит на месте, а неуклонно растёт. А Серёженька так гордился, так восхищался тем, что поnа у его Аглаиньки, как два маленьких твёрдых орешка. Ага, была… 
— Наточка плохо прибавляет в весе, я должна за этим следить и не допускать, — недовольно ворчала Аглая. Всё, что касалось ребёнка, она воспринимала в штыки.
— Да у неё щёки скоро треснут, худенькую нашла…
— Ольга Матвеевна, вам жалко масла? Я его сама покупаю, точнее Серёжу прошу, на детские. Не объем я вас, не переживайте, — защищалась Аглая, прижимая к разбухшей до размера дынь гҏуди трёхмесячную Наточку. Гҏудь, кстати, у Аглаи до родов тоже практически отсутствовала, так, два прыщика. Серёжа, сын Ольги Матвеевны, был любителем вечных девочек-подростков — тощеньких, нескладных и скромных. К сожалению, с Алгаей после родов что-то пошло не по плану…
— Ой, ешь что хочешь, хоть по корове в день, я пошла на работу, — махала рукой Ольга Матвеевна, не желая вступать в конфликты с невесткой, — ближе к ужину поставь картошку вариться, пожалуйста, пюре сделаем. Я её уже начистила, там в кастрюле стоит, а подлива со вчера осталась.
Серёжа, позавтракав приготовленным Ольгой Матвеевной перекусом, мыл после всех посуду и тоже уходил на работу. Перед выходом он не оставлял попыток подластиться к молодой жене и подходил к ней, чтобы посюсюкаться с дочерью.
— Ну, дай я подержу её. А кто тут у нас такой щладкий? У-тю-тю! — напевал он и протягивал руки.
Аглая недоверчиво передавала ему дитя, не сводя умилённого взгляда с крохи, и тут же начинала визжать:
— Головку лучше держи! Не так! Неправильно!
Серёжа испуганно начинал суетиться, не понимая, как же нужно держать эдакую драгоценность, поэтому делал одну непростительную ошибку за другой. Под истеричный аккомпанемент матери девочка, до этого пребывая в благостном расположении духа, начинала куксить личико, давая понять, что вот-вот заплачет.
— У неё из-за тебя будет вывих шеи! Ах, Боже мой, отдай мне назад ребёнка!
Аглая вырывала дочь из неуклюжих и опасных рук мужа, прижимала к своему мягкому телу и успокаивала: «чш, чш, малышка, теперь всё хорошо, ты с мамой…»
— А ты иди уже, опоздаешь, — бросала она мужу совсем другим голосом, не глядя.
И оставалась Аглая одна с дочерью до вечера. Девочка была капризной, плакала много и причины её плача ни один врач не мог определить. Колики, газики… Да кто поймёт этих младенцев! Целыми днями Аглая самозабвенно возилась с ребёнком: кормление, подмывание, прогулка, массаж, развивающие игры — всё как положено. Про себя тоже не забывала: непрестанно пила зелёный чай с молоком, закусывала бесчисленными количествами бутербродов с сантиметром сливочного масла, поглощала тоннами говядину, перепёлок, сыр, красную рыбу, бананы, яблоки, сгущённое молоко… В общем, легче перечислить всё то, что Аглая не поглощала. После себя убрать на кухне Аглае было некогда, как и не было времени поднять что-то оброненное, рассыпанное или вытереть измазанное едой.
Вечером свекровь и муж возвращались домой, а следом за ними и глава семейства, который был очень занятым человеком — директором местного техникума. Оставляя квартиру в более-менее чистом состоянии (свекровь и муж каждый вечер занимались по два часа уборкой), семья конечно мечтала увидеть её хотя бы примерно в том же виде… Но их встречал полнейший, немыслимый разгром: на кухне гора посуды и в холодильник ничего не убрано, по всем комнатам и коридору валяются использованные подгузники и влажные салфетки, мусор, какая-то одежда, игрушки, разбросанная у порога обувь Аглаи… Свёкр, старательно делая вид, что ничего не замечает, пробирался в гостиную, включал телевизор и садился было на диван, чтобы отдохнуть пять минут в ожидании ужина, но не тут-то было, ведь угождал он мягким местом прямиком в мокрое и липкое место на обивке.
— Ой, там Наточка срыгнула, не успела убрать, хи-хи, — строила невинные глазки Аглая на крик свёкра «это что ещё за ерунда?!»
Свёкр надувался пунцовым соком от невысказанных слов, бросал яростный взгляд на жену (всегда и во всём была виновата жена) и брал тряпку, чтобы оттереть непотребство.
— А где же картошка, Аглая? Почему не поставила вариться? — недоумённо кричала из кухни Ольга Матвеевна.
— Некогда мне было, у меня ребёнок! Думаете, легко с маленьким?
Ольга Матвеевна, переглянувшись диким взглядом с сыном, молча открывала холодильник.
— А куда подлива делась, Аглая?
— Так я её съела, вы же мне ничего больше не оставили, — невинно отвечала Аглая.
Бедная, интеллигентная, всегда сдержанная Ольга Матвеевна надевала передник и приступала молча к готовке, а Серёжа ходил по дому, собирал подгузники, салфетки и оставленные Аглаей тарелки где ни попадя. Наконец все отужинали и Ольга Матвеевна, устав, как собака, шла в ванную, чтобы смыть косметику.
— О, Аглая, ты тут постирала я вижу! — успела обрадоваться свекровь, увидев окончившую стирку машинку.
— Да, там… — отзывалась Аглая, но Ольга Матвеевна успела уже открыть дверцу и разочарованно изречь:
— А… Одни твои капроновые колготки… Почему же ты остальное не кинула в стирку? Зачем машинку накручивала с одними колготками, свет только зря гоняла.
— Не было времени, Ольга Матвеевна. И хватит попрекать меня электричеством, как будто мы бедняки последние. Вы человек, свободный от хлопот, вот и поставьте сами стираться всё, что вам нужно.
Спать легли. Вдруг в спальню к родителям тихо прокрался Серёжа.
— Мам, пап, тут Аглая говорит, что ребёнку нужен стульчик для кормления. Дадите семнадцать тысяч на внучку?
— Семнадцать тысяч?! — резко села Ольга Матвеевна, а отец поразился:
— Что же это за стульчик такой? Из платины, что ли?
— Ну вы же знаете, нашей Наточке нужно всё самое лучшее, Аглая всегда так…
Побурчав и повозмущавшись, родители дали молодым семнадцать тысяч, как и перед этим давали на коляску, пеленальный столик, кроватку, переносную люльку и прочее прочее. Аглая покупала девочке всё самое дорогое и лучшее! Иногда что-то и её родители подкидывали, но мать у Аглаи была одна, жила в другом городе, поэтому…
— Серёж, я что спросить хочу… — украдкой начала разговор Ольга Матвеевна, готовя очередной ужин на всю семью, — а когда же вы съедете? Ремонт в вашей квартире можно и постепенно доделывать, одна комната там уже готова, а остальные постепенно, раз Аглая хочет всё с шиком, с блеском.
— Ой, мам, забыл сказать тебе. Ребёнок-то подрастает и Аглая считает, что наш городок для неё слишком мал, нет ни площадок современных, ни развивающих центров. Она сказала, что переедет с ней к матери в областной центр, там и медицина получше, и образование, всё такое… А потом и я к ней перееду, со временем. Ну ты не расстраивайся так, мам! — поспешил успокоить Ольгу Матвеевну сын, увидев, что та изменилась в лице — его словно пронзила судорога.
Ольга Матвеевна радостно вскрикнула:
— Да пусть катится хоть навсегда, Серёжа! Ну её к чёрту!
После героических родов муж стал для Аглаи побочным звеном эволюции и единственное, что от него требовалось — это деньги. Много, много денег! Взамен Серёжа не получал ни семьи, ни поддержки, а супружеские ласки остались лишь в его фантазиях и памяти, хотя он готов был смириться с тем, что Аглая после родов расползлась до размеров бегемота. Чего у него было вволю, так это претензий, которыми Аглая беспрестанно бомбила молодого отца: «Тебе что, на ребёнка жалко? Наточка не будет ходить в ширпотребе! Наточке нужны развивашки! Наточке нужен новый велосипед, трёхколёсный, с ручкой, а ещё сапожки и вообще, ты не забыл, сколько питание детское стоит? Где мои деньги, Серёжа?!». Повторюсь, что для ребёнка Аглая покупала всё исключительно самое дорогое и качественное, от надёжных зарубежных брендов.
После того, как Аглая уехала с ребёнком к матери в более современный и развитый город, в котором ничто не могло препятствовать полноценному формированию личности Наточки, счастью свекрови не было предела. Когда Ольга Матвеевна впервые пришла домой после их отъезда и увидела чистую, а не загаженную Аглаей квартиру, женщина трижды перекрестилась, открыла бутылку шампанского и даже бодро станцевала с мужем под любимые песни молодости.
— Да не так уж и плоха была Аглая, ладно тебе, — улыбался муж, не до конца понимая радость жены.
— Ну конечно! Тебе-то что? Пришёл, сел на диван, поел и баинькать, а утром на работу сбегал. А мы с Серёжей каждый день возвращались и убирали после неё грязищу.
— Серёж, а ты тоже рад поди, что жена уехала? — спрашивал у сына отец.
— Не знаю, — неопределённо бурчал Серёжа. Он как раз получил новое требование от жены о деньгах и был не в духе. Опять придётся клянчить у родителей энную сумму. Сам Серёжа зарабатывал немного, он только начинал свой карьерный путь в местной администрации и хорошей зарплатой похвастать не мог, однако продолжал держаться за возможность карьерного роста.
Получив от родителей денег на очередные хотелки жены, муж раз в месяц ездил к ним в гости, чтобы проведать кроху. Жить постоянно вместе в квартире тёщи им было невозможно, ибо тёща была у Серёжи классической — то есть на дух его не переносящей. С поиском работы в родном городе жены у Серёжи тоже не клеилось, да он и не особо стремился её искать, ведь три дня, проведённых вместе, превращались в истинную пытку и оправдывались лишь общением с ребёнком.
— Не тяни её так за руку, оторвёшь! Не надо садить её к себе на шею, ребёнку страшно! Не подкидывай её, Серёжа, у ребёнка случится испуг!
Так или примерно так происходили их семейные вылазки, которые обычно заканчивались каким-нибудь неординарным поворотом.
— Ты посмотри какая сҏака у этой бабищи! Целый аэродром! А она ещё и джинсы на себя натянула! Ужас! — ядовито замечала Аглая, указывая на идущую впереди них женщину с коляской.
Серёжа бросал оценивающий взгляд на молодую мамочку и честно отвечал:
— Ты извини, Аглая, но у тебя больше…
— Катись домой к маме, св*лочь неблагодарная! Я тебе ребёнка родила, а ты тут мне ещё предъявляешь?! Жирная я для тебя значит, да? Так поищи себе похудее! — кричала она и гордо ускоряла шаг, обгоняя женщину с коляской и увозя на новом дорогущем велосипеде дочку. Серёжа щурил глаза и невольно сравнивал две на мгновение поравнявшиеся nопы в джинсах: да ведь и правда у Аглаи больше, чему обижаться-то? Пусть лучше попробует меньше жрать, он на такую красоту не подписывался!
Одним сентябрьским утром в жизни Серёжи произошёл кардинальный переворот, поставивший с ног на голову не только его жизнь, но и жизнь Аглаи. Серёжа как раз вернулся домой после очередного неудачного турне к дочери и был очень не в духе. Задолбало его всё! До смерти ему надоела эта корова-Аглая со своим вечно кислым лицом и бесконечными требованиями денег! Даже любимая доченька Наточка не могла больше перекрыть собой тот клубок недопонимания, завязавшийся между супругами в плотный узел из взаимных упрёков.
Было воскресенье и Серёжа второй раз за выходные зашёл в магазин компакт-дисков к своему приятелю.
— А тебе тут письмо передали, Серёж, — волнуясь, заявил приятель и отдал ему белый конвертик. — От девушки.
— Какой девушки?
— Не знаю, никогда её раньше не видел.
— Хм… — покрутил письмо Серёжа, — Красивая?
—Ваще… Обалденная, — с неподдельным восхищением проговорил приятель и лицо его приняло отрешённо-сладкое выражение, когда он воскресил в памяти незнакомку.
Серёжа сунул письмо в карман, а выйдя из магазина, сгорая от нетерпения, прочёл его.
«Привет. Мы с тобой не знакомы, но вчера я увидела тебя в том магазине и теперь ты не выходишь у меня из головы. Как ты относишься к тому, чтобы встретиться и получше узнать друг друга? Возможно, ты мельком видел меня вчера — я блондинка, была в жёлтой куртке… Напиши мне или позвони, если тебе интересно… Ниже мой номер. Настя».
А надо сказать, что Серёжа был весьма привлекательным молодым человеком: умное лицо, стройный, интеллигентный на вид, всегда одетый аккуратно и по классике… В общем, достойное продолжение своих таких же образованных, благородных и красивых родителей.
Серёжа решил молниеносно: «Встречусь! И если она — та самая, разведусь, не медля, с этой конченной Аглаей!»
Он тут же написал девушке пространное послание, начав его вычурной фразой из прошлых веков: «Здравствуйте, сударыня! Как приятно мне и неожиданно…» Тем же вечером они и встретились.
Ах, что за девушка была эта Настя! Глаз не отвести! Ангельское личико, милые белые кудряшки, нежный и трепетный голосок и, к тому же, сама наивность и чистота в помыслах! Фигурка у неё была худенькая-стройная, полуподростковая — идеальная на Серёжин вкус. Она только закончила институт и совсем ещё не знала жизни, летала где-то в облаках, в девичьих фантазиях, в мечтах! Учительница литературы с тонкой душевной организаций, а как иначе? Серёжу даже не смутило то, что Настя пришла на свидание не в платье, а в джинсиках, молодёжной футболке и кедах. Он влюбился в девушку с первого взгляда, с первого слова, она затмила собою весь мир, всё стало вторично, неважно, глупо…
— Настя, я человек честный и должен сразу признаться тебе кое в чём — я женат, — смущаясь и пугаясь, признался Серёжа и тут же поспешил добавить, увидев, как девушка изменилась в лице: — Но наш брак давно формальность! Я просто ждал случая, какого-то пенделя, толчка, чтобы развестись с ней! Мы давно не живём вместе, она в другом городе с ребёнком.
— Ах, ещё и ребёнок… — совсем скисла Настя.
— Да. Ребёнок есть и будет, — с сожалением произнёс Серёжа. — Дочке два годика. Но с женой… что касается жены, то я немедленно поговорю с ней и скажу, что подаю на развод.
И Настя поверила его честному слову. Она хотела верить, потому что тоже влюбилась в Серёжу с первого взгляда. На первом же свидании произошёл их первый поцелуй. Серёжа не мог оторваться от девушки. До глубокой ночи они простояли около её подъезда прощаясь, не в силах разорвать ту нить, что связала их так неожиданно и крепко.
— Настя, а можно задать личный вопрос?
— Ну давай.
— У тебя были серьёзные отношения с мальчиками?
— Я встречалась с несколькими, но до постели дело не доходило. Мне всегда хотелось, чтобы мой мужчина был первым и единственным на всю жизнь, а в тех парнях я этого не чувствовала…
— То есть ты девственница?
— Да.
— Обалдеть… Простите за мой французский.
Она ещё и девственница! Ну не мечта ли? Они стали проводить вместе всё нерабочее время и уже на третий день знакомства Серёжа сделал решительный звонок ничего не подозревающей Аглае, которая была уверена на все сто процентов, что муж никогда и никуда от неё не денется, ведь она лучше всех на этой планете.
— Привет, Аглая. Как Наточка? Всё хорошо? Отлично. А теперь послушай меня внимательно: я подаю на развод.
— Ты что, с ума сошёл? Это шутка? — не поверила Аглая.
— Нет, я не шучу. Мы с тобой разводимся.
— Да шиш тебе! Иди проспись! Подожди… Ты что, кого-то встретил?
— Нет… — слукавил Серёжа. — Я просто хочу развод.
— Ты его не получишь! Послушай, зайчик… — начала она вдруг елейно и ласково, — ты устал, наверное? Приезжай к нам, поговорим обо всём, Наточка по тебе соскучилась. Ну какой развод, Серёж? Я же люблю тебя.
— Аглая, мы разводимся и точка.
— Тебе это выйдет очень дорого! Я тебя до нитки обдеру! Козёл! — заорала Аглая привычным тоном в трубку и скрипнула зубами от ярости.
Нет, с этим надо что-то делать… Мужа надо возвращать…
— С кем ты там собрался нас знакомить?! У тебя жена есть! Совсем спятил?! — громыхал на сына отец. — Никаких новых девушек не будет в нашем доме, пока не разведёшься по-человечески!
— Мама, скажи ему! — взмолился к помощи матери Серёжа.
— Ну что ты упёрся, Коль… Там и правда хорошая девочка, а Аглая… Что Аглая? С таким человеком жить невозможно и ты это знаешь. Рано или поздно она всё равно согласится на развод.
— Так подавайте сейчас! В чём вопрос?
— Аглая шантажирует Серёжу ребёнком, говорит, что он никогда больше не увидит Наточку. А та девушка, ну Серёжина новая, уже перестаёт ему верить, думает, что Серёжа её ото всех прячет и просто использует. Вот потеряет Серёжа Настю, ты будешь виноват, — заламывала Ольга Матвеевна руки перед мужем.
— Отстань от меня, дура! И ты туда же! Устроили здесь форменный дурдом и меня хотите виноватым сделать. Я своё слово сказал. Всё.
Бедный Серёжа метался меж двух огней: с одной стороны он страшно боялся потерять свою новую любовь, с другой жена была категорически против развода (о Насте ей так никто и не сказал) и на мировое соглашение идти не собиралась. Деньги ускользали сквозь пальцы и ничего, кроме самого себя, он не мог предложить своей Насте. Его психическое состояние накалилось до такой степени, что он не нашёл другого выхода, как купить верёвку и повеситься к чёртовой матери. Найдя подходящее местечко в своей квартире с неоконченным ремонтом, которую родители купили три года назад в кредит для молодожёнов, он закрепил верёвку, да всё никак не решался уйти из жизни. Ему нужна была помощь, поддержка и доверие его слову. Поэтому он позвонил Насте и рассказал ей, что всё, прости-прощай, я так больше не могу и далее по списку. Настя разрыдалась, умоляя его не делать этого. Серёжа был тронут её слезами и полученным эффектом. Он тут же полетел к своей возлюбленной в крошечную квартирку, которую она снимала, и там у них в порыве страсти случилось всё — Настя перестала быть девочкой.
Через три месяца после знакомства Ольга Матвеевна смогла-таки достучаться до мужа и он, недовольно ворча, согласился принять в гости сладкую парочку. А ещё через два месяца скромница-Настя оказалась беременной. Как молодые смогли допустить такую оплошность, осталось загадкой вселенной. Аборт даже не рассматривался.
— Ну что поделать, начинайте жить в квартире Серёжи, хоть вы её, надеюсь, обживёте, — развела руками Ольга Матвеевна, — как купили три года назад, так в ней никто и не жил, только кредит выплачивали с отцовской зарплаты, слава Богу, недавно выплатили. Аглая не хотела жить с ребёнком в недоделанной, а ремонт только в одной комнате и на кухне. Надеюсь, хоть ты не такая привередливая. А с ремонтом мы вам постепенно поможем. Если, конечно, Аглая не потребует себе половину. Представляешь, эти два дурака поедом меня ели, когда я предложила оформить квартиру на себя, а не на Серёжу. Они-то уже поженились, а выплачивали мы! «Ты что, мама, Аглая не такая, она ни за что!..» — перекривляла Ольга Матвеевна сына, — и тот, папаша наш, тоже горой стоял за Аглаюшку: «Что за недоверие, мы же семья, как ты можешь». Ага, ага… Посмотрю я ещё, что дальше будет. Тьфу!
— Ой, мам, ну хватит, не будет Аглая ничего требовать, она обещала. Ты прям совсем делаешь из неё монстра, — защитил Серёжа почти бывшую супругу.
— Угу, — протянула с неверием Ольга Матвеевна.
Весной, когда тянуть было уже дальше некуда, Серёжа подал на развод. Аглая заявила, что на заседание не приедет, согласие своё не даст. Но вдруг за день до судебного заседания, как гром среди ясного неба, свалилась на них неожиданность — заходит Серёжа в квартиру, точно в воду опущенный, и говорит Насте:
— Аглая едет. Через два часа будет здесь вместе с ребёнком.
— Здесь?! То есть прямо у нас в квартире?
— А куда им ещё идти? Не могу же я не пустить её с дочерью!
Настя, пребывая в шоке и грызя ногти от волнения, стала дожидаться соперницу. Она ведь даже родителям не рассказала, что Сергей до сих пор женат, стыдно! А живот подрастать начал!
Серёжа побежал встречать Аглаю и, пока шли к дому, признался, наконец, что живёт он не один.
«С бабой уже! — возмущённо думала Аглая, — а я тут распомадилась, расфуфырилась, зубы скалила ему при встрече и даже поцеловать пыталась!». Дочку она прихватила с собой не просто так — знала, куда следует надавить в мужниной душе. Да она похудела даже немного, чёрт бы его побрал!
Когда Аглая увидела Настю, совсем ещё девочку, худую и моложе её лет на семь, к тому же с наметившимся животом, то поняла, что шансов у неё действительно нет. Не забыла она и обвести взглядом всю квартиру, в которой так и не успела пожить. Скандал, как ни странно, никто устраивать не стал, Аглая жалела психику ребёнка. Настя в комнате пряталась, а Серёжа, поиграв с ребёнком и уложив девочку спать, часа два вёл переговоры с Аглаей на кухне.
— Хорошо, разводимся, — сказала Аглая и мстительно прибавила, — но я хочу половину квартиры.
— Её покупали мои родители!
— А мне фиолетово! По закону половина — моя! Или вы отдаёте мне за неё половину стоимости, или я подаю на раздел имущества. И кстати на алименты я уже подала, с сентября прошлого года за тобой копится должок на содержание меня и ребёнка.
— Что??? Мне не приходило никаких писем из суда!
— Ах, да вот оно, я его только недавно получила!
Аглая достала из сумки решение суда.
— Но почему назначили не с момента подачи?! Это незаконно!
— Ещё как законно! Ты думаешь, я дуҏа, да, дорогой? Я ещё в сентябре отправила тебе заказное письмо с требованием уплаты алиментов, так, один адвокат подсказал, он умница, чтобы перестраховаться на всякий случай. Ты его получил? Оно было до востребования.
Аглая с наслаждением смотрела на перекосившееся лицо мужа — уведомление он, кажется, получал, но на почту сходить так и не удосужился…
— Ну так вот! — продолжала она приторно-ласково, — суд принял это письмо во внимание.
— Но я высылал тебе деньги! — краснел Серёжа. — почти всю зарплату высылал!
— А чеки сохранил? Если сохранил, то конечно… Но, зная тебя, что-то я в этом сомневаюсь.
Аглая, пышная, ярко накрашенная и вполне себе ещё хорошенькая, несмотря на полноту и оскорблённое самолюбие, сидела напротив и холодно улыбалась Серёже. А Серёжа, сжав зубы от ярости, невольно слышал в голове голос матери: «Я же тебе говорила! Говорила чеки сохранять, остолоп несчастный! И говорила, что она ещё оттяпает у тебя половину квартиры, а ты она не такая, она ждёт трамвая!»
«Нате вам! Выкусите! — думала довольная Аглая, хотя сердце её в этот момент терзали когтями чёрные кошки и было очень больно от осознания того, что её вместе с ребёнком вышвырнули за порог семьи и уже успели привести новую пигалицу, — Я вам ещё покажу где раки зимуют! Вы у меня ещё попляшете!»
Сын не часто видел мать в подобном бешенстве. Даже отец, всегда грозный и не терпящий возражений глава семейства, на сей раз притих и сидел, отводя глазки, ведь он тоже при покупке квартиры надрывал глотку, защищая невестку.
— А я вам говорила, что она в случае развода потребует половину квартиры! Вот вам и не такая, вот вам и дуҏа-мать! — хрипела дурным голосом Ольга Матвеевна то краснея, то бледнея попеременно. — Строили они из себя благородных, два придуҏка наивных! Честные они видите ли и уверены, что все такие же! Хорошо играть в благородство за счёт родителей, да, Серёжа?! Чужие деньги прошляпивать поди не обидно! Ну что? Съел теперь? Съел, я тебя спрашиваю? Молчит он! А я вот больше молчать не буду! Куда чеки дел от тех денег, что переводил ей на ребёнка?!
— Выкинул! — агрессивно буркнул Серёжа, — и вообще хватит орать, поздно за хвост тащить, коли за гриву не удержался. Давайте лучше думать что делать будем.
— Выкинул он! Другого я от тебя и не ждала! — не спешила успокаиваться Ольга Матвеевна, — вот и расхлёбывай теперь сам как хочешь, а я умываю руки! Не слушаете меня, вот и ешьте! И этот, папаша наш! — обрушилась она на мужа, — что сидишь, как воды в рот набрал? Доволен теперь, что полквартиры Аглае достанется, которая туда ни копейки не вложила, а ты, дуралей старый, кредит для неё выплачивал?
— Ты чего орёшь?! Ты на кого разоралась тут, а?! — взорвался муж. — Пусть отдаёт половину, что теперь?!
— Как что??? — ещё выше взвизгнула Ольга Матвеевна, — Доказывать надо, что мы платили за неё! Адвоката нанимать, поднимать все чеки об оплате!
— Не буду я ничего делать, — упрямо скрестил муж руки на груди, закинул ногу на ногу и насупился, так как следующее признание давалось ему и тяжело, и больно било по самолюбию. — На адвокатов этих, собак, ещё тратиться. Нет больше денег у меня, всё. Со следующего месяца будем жить на одну пенсию.
— Как так… Что случилось? — села ошарашенная Ольга Матвеевна.
Муж помолчал немного в гробовой тишине.
— Попросили меня освободить место, выпроваживают на пенсию. Да и устал я, надоело всё. Шестьдесят семь лет, болячек полно… Хватит.
Суд перенёс заседание на месяц и за этот срок Серёжа должен был либо раздобыть денег для Аглаи, либо быть готовым к тому, что она получит половину его трёхкомнатной квартиры. Настя, когда узнала эти радостные новости, в шоке была оттого, в какой переплёт она вляпалась, но решила упорно верить в то светлое будущее, о котором ей пел Серёжа (а он умел убедить, язык-то подвешен), тем более он и впрямь казался ей перспективным и образованным молодым человеком, а то, что характер у Серёжи упрямый и взрывной, как у отца, поначалу то ли сглаживалось чувствами, то ли не проявлялось в полной мере, то ли Настя была упоротой и наивной дуҏой, от всей души желавшей верить в то, чего нет, но быть может, а вдруг, а вдруг… Аглаюшка побыла у них в гостях два дня и Насте посчастливилось вступить с ней в короткий диалог наедине. О её требованиях Настя уже знала, оттого возненавидела Аглаю всей душой. Аглая спросила:
— На чужом горе счастья не построишь, слышала о такой поговорке?
— А ты попробуй мне помешать, я тебя в окно вышвырну, — спокойно сказала Настя, желая хоть как-то расквитаться с соперницей.
Аглая на этот неожиданный выпад промолчала, но Серёже пожаловалась, что его новая зараза грозилась её убить. Серёжа пришёл в восторг от Настиной выходки. Вот это любовь! Убьёт за него! Так-то!
Решение их самого насущного вопроса тоже подкинула Настя. Ей медлить было нельзя, ведь живот рос, а она всё не замужем. Позор! Настя уговорила родителей дать им денег на откуп квартиры. Всей суммы у родителей не было, только две трети, но и ту они согласились дать с одним условием — квартира переоформляется на двух будущих супругов. И сколько бы Ольга Матвеевна не возмущалась, сколько бы не кричала о том, что квартира стоит намного больше, Серёжа с радостью согласился. Недостающую сумму он занял под процент у знакомых. Деньги эти они с Настей будут долго и нудно отдавать несколько лет, стесняя себя во всём, в чём только можно. Довольная Аглая, похудевшая и похорошевшая за этот месяц просто до неузнаваемости, получила деньги и написала у нотариуса отказ на имущество. Развод был оформлен, алименты с лихвой навешаны… Живите, молодые, и радуйтесь! Через три недели после развода Серёжа сыграл свадьбу с Настей.
— Аглая квартиру купила, представляешь… — ухмыльнулся Серёжа замученной орущим младенцем Насте. — Однокомнатную, мать ей немного добавила.
— Тваҏь. Пусть подавится, — ядовито ответила Настя. В замужестве ей жилось отнюдь не сладко: мало того, что ребёнок капризный, так ещё и денег никогда нет, в долгах, как в шелках и алименты сверху, и муж вообще не помогает с ребёнком.
— А ты знаешь, я рад. Теперь у Наточки есть своё отдельное жильё. Хорошо, что мы не стали оспаривать права на квартиру.
— Подожди… А разве можно было оспорить?
— Ну там… Если собрать все квитанции, которые оплачивал отец, то можно было доказать, что платили не мы, а родители…
— И ПОЧЕМУ ВЫ ЭТОГО НЕ СДЕЛАЛИ?!
— Потому что не сделали! И не смей повышать на меня голос!
— А я буду повышать! Ты что совсем идuот?? Живём тут, как бомжи, я продукты покупаю с кредитной карты!
И поехало… Ссоры между молодыми супругами перерастали в обыденность. По вечерам Серёжа возвращался с работы и погружался в компьютерные игры, а Настя без сна и отдыха возилась с кричащим дитём, убирала, готовила, стирала, терпела, пыхтела… Когда ребёнку исполнилось полгода, Настя твёрдо решила — развожусь! В гробу она видела такое счастье! Но тут переполошилась Ольга Матвеевна и так хорошо поговорила с Серёжей, что на следующие полгода он стал шёлковым: и к Насте стал более ласков, и с ребёнком стал помогать… Но потом постепенно всё вернулось на круги своя и Настя привыкла. И хватило её на целых десять лет.
В период, когда было относительное затишье и жизнь, кажется, устаканилась, у них родился второй ребёнок. К тому моменту Серёжа уже давно не работал в администрации, а ушёл в предпринимательство, набрав очередных кредитов. Второй ребёнок стал для семьи непоправимым ударом.
Во-первых, Настя опять набрала вес (с первым тоже такое было, но быстро скинула) и Серёжа третировал её тем, что она жирная. Во-вторых, бизнес совсем зачах после пандемии и опять они стали спотыкаться о полное отсутствие денег. И наконец в третьих, Насте надоело ждать от мужа золотых гор — после того, как закончились декретные выплаты до полутора детских лет, она взялась за написание статей на заказ.
Поначалу уходило очень много времени и сил, она практически перестала спать, а доход был мизерным. Но Настя не сдавалась. Сергея новая затея жены приводила в бешенство. Он любил перед сном почитать с телефона что-нибудь интересное, а тут Настя стала просить его иногда укладывать спать ребёнка! Не всегда он шёл на такие жертвы, а если шёл, то со скандалом и криками. А ещё Настя, ввиду занятости, стала иногда встречать его после работы без ужина! Экая наглость! Настя огрызалась, но писала и писала, наработала себе базу заказчиков, стали приходить хорошие деньги и вдруг она чётко поняла, что без Серёжи ей будет значительно легче, что никто не будет мотать ей нервы, шантажировать самоубийствами (это по-прежнему осталось его фишкой на все случаи) и обвинять её в своих болезнях!
Несмотря на все протесты мужа, несмотря на мольбы, угрозы и рьяное желание исправиться, Настя подала на развод. Серёжа не стал съезжать, квартиру оставил детям, а сам героически отправился на фронт добровольцем, сказав Насте, что в его смерти будет виновата она. Целый год он продолжал третировать её, используя весь арсенал доступных манипуляций, но Настя решила поставить твёрдую точку. Не помогли Серёже вернуть жену ни дорогие подарки, ни то, что он выплатил разом весь кредит… Алименты он исправно высылал и Настя была ему за это благодарна, хотя даже не стала подавать по этому поводу в суд. Ей теперь спокойно и хорошо. И детям, как ни странно, стало жить намного спокойнее…
А что же Аглая? А она вообще молодец! Аглая познакомилась в интернете с греком и через пару лет уехала жить к нему в страну вместе с дочерью. Живёт она теперь на побережье Средиземного моря и в ус не дует.
Вот такую историю мне посчастливилось наблюдать, друзья! Всем прекрасного завершения трудовой недели!
