В этом году Олег Евгеньевич наконец-то вышел на пенсию. Нина Михайловна получила заветное пенсионное удостоверение несколькими месяцами ранее и с нетерпением ждала, когда муж присоединится к ней в заслуженном отдыхе. Они давно уже мечтали продать квартиру и купить домик где-нибудь в зелёном месте, где в тишине и спокойствии будут встречать надвигающуюся старость. Это желание супруги лелеяли и взращивали несколько лет. С того времени, как в квартире над ними поселился пьющий сын почивших соседей, с которыми они безбедно сосуществовали долгие годы. Теперь их жизнь превратилась в настоящий кошмар. Хорошо, что дочери уже выросли и, выйдя замуж, покинули родительское гнездо. Врагу не пожелаешь такой жизни, которую им устроил сосед. С ночи до утра у него продолжались попойки с руганью и драками, мешая отдыхать всему подъезду. Чуть ли не каждую ночь они вызывали полицейских, но те только руками разводили. Не взламывать же запертую дверь, а добровольно им открывать отказывались. Шум, когда приезжала полиция, на некоторое время затихал, но, едва полицейская машина отъезжала от дома, веселье начиналось с новой силой.
Множество раз Олег Евгеньевич барабанил в запертую дверь, когда вонючая канализация начинала течь у них с потолка, наполняя зловонием всю квартиру. Сосед, сердитый оттого, что его разбудили, заявлял, что если тому что-то не нравится, то пусть сам чистит засорённые трубы и унитаз. Управы на этого хама найти было невозможно, денег, чтобы компенсировать затраты на ремонт и испорченную мебель, у него, разумеется, не было. Вот и приходилось Олегу Евгеньевичу брать свой инструмент и устранять неполадки у соседа. Увы, этого хватало ненадолго. Вскоре сантехника снова выходила из строя, мужчина, ворча и проклиная такую жизнь, снова барабанил в соседскую квартиру.
Именно поэтому, устав от постоянной нервотрёпки, они с женой и решили переехать в домик и начать вести тихую, пенсионерскую жизнь, копаясь в огороде и наслаждаясь пением птиц. Сказано — сделано. Пока муж дорабатывал последние месяцы, Нина Михайловна искала приличный домик за городом. К весне подвернулся хороший вариант: дом 6*6, с участком в 12 соток. Для двоих вполне нормально. К тому же от города не сильно далеко, электричка в двадцати минутах ходьбы. А природа какая! А воздух! Ещё и речушка с камышом по берегу. А за ней лес, в который по грибы и ягоды ходить можно.
Продав квартиру каким-то странным людям, согласившимся на покупку жилья после того, как им честно рассказали про соседа и его выкрутасы, новоявленные пенсионеры отбыли на новое место жительства.
— Аж не верится, — всю дорогу повторяла Нина Михайловна, ласково потираясь щекой о плечо мужа.
— Такое чувство, что пропуск в рай получили, — вторил ей мужчина. — Только представь: засыпать не под пьяные вопли, а под шум ветра и пение птиц! А утром на рыбалку или за грибочками.
— Да ты и грибов-то не знаешь, Олежка.
— Какие мои годы, Ниночка, успею этот вопрос проштудировать.
Так они весь путь предавались мечтаниям о райской жизни. И несколько дней им всё-таки удалось провести в комфортных условиях. Пока не вернулись жильцы соседнего дома. Супруги знали, что там живёт многодетная семья, и даже радовались возможности пообщаться с детишками, так как родные внуки жили далеко и приезжали редко. Первое знакомство с Аллой, у которой было пятеро детей от 1 года до 10, приятным не назовёшь. Ещё вечером Олег с Ниной услышали, что соседи откуда-то приехали домой. Был шум, визг, плач. А утром прямо на рассвете начался дикий ор соседских детей:
— Ма-а-ашка! Ты где?
— Чего тебе, Дашка? Я в курятнике, яйца ищу!
— Чего их там искать? Курей давно нет.
— А вдруг одно осталось где-нибудь!
— Машка, тебя мать куда послала? За молоком для Феди. А ты что? Дуй скорее к бабе Соне, а то Федя разорался голодный.
Вся речь девочек сопровождалась отборной руганью, от которой уши сворачивались в трубочку. Но это были цветочки по сравнению с тем, что началось, когда на крыльцо вышла мать с орущим ребёнком на руках. Таких ругательств супруги даже не слышали. Вскоре из дома выскочили ещё два мальчика. Они устроили настоящую бойню, решая, как разделить кусок хлеба.
Днём, приводя в порядок огород, Олег с Ниной то и дело переглядывались, слыша то утихающий, то нарастающий шум в соседском дворе.
— Как ты думаешь, Олежа, теперь так всегда будет?
— Будем надеяться, что нет, — с сомнением в голосе ответил муж. — Должны же они когда-нибудь устать от ругани и хаоса.
Но каждое утро начиналось примерно одинаково: мать с воплями заставляла детей выполнять домашнюю работу, а они с неменьшими воплями пререкались с ней. К крикам примешивался рёв, когда Алла брала прут или палку и начинала ещё более ревностно воспитывать своих отпрысков. В конце концов Олег Евгеньевич не выдержал и пошел к Алле, чтобы поговорить. Но та даже слушать его не стала, а выругалась и заявила, что дети просто шумно играют.
— Играют? — возмутился мужчина. — Что же это за игры такие? У меня голова скоро взорвётся от ваших воплей. Разве можно так с детьми разговаривать?!
— А ты нам не указ, — Алла встала в позу и сердито посмотрела на соседа. — Имею полное право жить так, как захочу. А будешь лезть в мою семью — пожалеешь.
— Я вас предупреждаю, если не прекратите этот бедлам, то я напишу на вас жалобу. А все соседи под ней подпишутся, потому что вы всех достали своими воплями, — строго высказался Олег, а в ответ услышал, что и куда ему нужно засунуть. Не желая уподобляться этой хабалке, он отвернулся и пошёл к своему дому, слыша, как в спину ему несутся ругательства.
Вместе с другими соседями они писали заявление участковому, но тот лишь пожал плечами и сказал, что сможет принять хоть какие-то меры, только если они будут шуметь после десяти часов вечера. Обращались соседи и в органы опеки, только и это было бесполезно. В этих органах работала знакомая Анны, она и предупреждала о всяких проверках. В результате работников опеки встречала милая мать с пятью чистенькими детишками и холодильником, забитым продуктами. Когда незваные гости уезжали, а Алла отгоняла детей от холодильника, вопя, что это продукты на целый месяц, и она не позволит сожрать их все сразу.
После очередного бесполезного рейда органов опеки, ночью кто-то поломал все огурцы и помидоры в теплице у Олега и Нины и вытоптал грядки с зеленью. Наряду с большими следами, отпечатавшимися на влажной земле, были следы детских ног.
— Кончилась наша райская жизнь, едва начавшись, — чуть не плача произнесла Нина.
— Это мы ещё посмотрим! — упрямо сказал муж. — Я кое-что придумал, чтобы наших соседей проучить.
— Что ты, Олежа, не вздумай! Этих людей не исправишь, а тебя привлекут к ответственности.
— Э, нет, Нинуля, не на того напали! Я с хитростью подойду к этому делу.
Олег Евгеньевич смастерил на улице столик и скамейку, аккурат возле той части изгороди, где была прозрачная металлическая сетка, чтоб соседей хорошо видеть. Каждое утро, когда в соседнем дворе затевалась возня и крики, они выносили на улицу самовар, а также вазочки с конфетами, печеньем или пирожками и с аппетитом, нахваливая, начинали есть. А чего такого? Они в своём дворе, чего хотят, то и делают!
Детвора, кроме маленького Феди, сразу замолкали, тихонько подходили к забору и во все глаза смотрели на гастрономическое великолепие. По их взглядам было видно, что они ошеломлены тем, что кто-то может просто так, без всякого серьёзного повода, каждый день поглощать подобные вкусности. Потом они бежали в дом, требуя, чтобы мать купила им то же самое. Алла исходила на крик, пытаясь отбиться от назойливых детей и в конце концов не выдержала и пришла к соседям на разборки.
— У вас что, совести совсем нет? Вы что это творите? Сами жрёте в два горла, а о других не думаете.
— А с чего это мы должны перед вами отчитываться, — ответил Олег, потягивая чай. — Мы у себя дома что хотим, то и делаем. А вы в чужую семью не лезьте!
— А это и моей семьи касается! Вы тут пируете, а мои дети, значит, голодными быть должны?!
— Интересный поворот! Разве я обязан чужих детей кормить? Ты их мать, вот и покупай им еду.
— Да с чего я ее покупать буду?! — заорала Алла, — Я и так едва концы с концами свожу!
— А ты ещё парочку роди, тогда может быть пособий больше получать станешь. И вообще, не ори тут! Иди домой, там и вопи, сколько вздумается!
После этого разговора Алла вообще перестала здороваться. Только дети из-за забора продолжали поглядывать в соседний двор голодными глазами.
— Знаешь, Олежа, — как-то осенью произнесла Нина, — я так больше не могу. Дети же не виноваты, что у них такая мать. Получается, что дразня их, мы ни чем не лучше её.
— Да я уж и сам об этом подумал. Только не знаю, что дальше делать.
— Может продадим этот несостоявшийся райский уголок и переедем поближе к дочкам?
— Хорошая мысль, — похвалил муж и чмокнул Нину в седую макушку.
На следующий день Олег выставил дом на продажу, а Нина напекла целый таз пирожков с картошкой.
— А ну, ребятня, дуйте к нам в гости, — крикнула она соседским ребятишкам и призывно махнула рукой. — Только, чур, разговаривать потише и без ругательств. Согласны?
— Ура, — завопила детвора и через дырку в заборе в мгновение ока окружила стол.
С тех пор крики стали меньше, а ребята зачастили к добрым соседям. Постепенно они сдружились между собой, и дети стали называть супругов «бабушкой» и «дедушкой». Да и Алла, глядючи на эту ситуацию, тоже изменила отношение к детям, стараясь больше не кричать на них. Вот так Олег Евгеньевич и Нина Михайловна все-таки получили свой «пропуск в рай».
