Алёна была у матери единственным ребёнком. Не сказать, что Мария Егоровна была плохой матерью, но к близким отношениям с дочерью никогда не стремилась. Возможно, причина была в том, что беременность, в результате которой появилась на свет Алёна, была случайной и явилась полнейшим шоком для неподготовленного к грязным пелёнкам папаши. Хотя сама женщина всегда мечтала о крепкой семье, отношения с отцом ребёнка не сложились.
— Этот ребёнок разрушил мою жизнь, — любила жаловаться Мария Егоровна приятельницам. Такие высказывания Алёна привыкла слышать с самого детства. Нет, мать не говорила ей этого в глаза, но и не особенно скрывала своё отношение к дочери.
— Да, мужикам дети не нужны. Им только одно подавай, — кивали приятельницы, сочувственно вздыхая. — А чужой ребёнок тем более никому не нужен.
— Эх, если бы я тогда избавилась от нее! — сокрушалась Мария Егоровна. — Но теперь уж деваться некуда.
По сути, Алёне жилось неплохо: она была накормлена и одета не хуже, чем другие девочки. Но что касается любящего материнского внимания и ласки, то ничего подобного она никогда на себе не ощущала.
— Странная у тебя мама, — удивлялась школьная подруга Инна. — Такое впечатление, что ты ей чужая. Она точно тебя не из детдома взяла?
— Опять ты за своё! — сердилась Алёна. Она вообще не любила обсуждать свою мать. Не то, что больно было говорить на эту тему, просто не знала, что ответить. — Все люди разные, а моя мама вот такая!
После выпускных экзаменов Алёна заявила матери, что намерена поступить в институт.
— Ты хочешь сказать, — недобро глянула на неё мать, — что я должна буду содержать тебя ещё несколько лет, пока ты будешь учиться?
— Нет-нет, что ты, — поспешила ответить девушка. — Я поступлю на заочное отделение. К тому же, я уже нашла работу, так что вполне смогу себя обеспечивать. И ещё, мы с Инной переедем жить в общежитие, мы уже договорились там об аренде комнаты.
Алёна подняла взгляд на мать и поёжилась. На лице Марии Егоровны читалось такое неприкрытое удовольствие, что у девушки покатились слёзы. Неужели она так надоела матери, что та даже не скрывает радость от того, что дочь скоро исчезнет из её жизни?! Алёна не стала затягивать с отъездом. Было очень обидно видеть, как мать считает дни до её ухода из дома.
— Наконец-то я смогу устроить свою личную жизнь! — вещала та радостно в трубку, делясь хорошей новостью с приятельницами. — Устала я от этой обузы.
— Давно пора было. Дочка уже взрослая, могла бы и не тянуть с этим делом.
— Скажешь тоже! Не буду же я мужчин приводить в дом, где есть молодая девица! Кто знает, что из этого могло бы произойти. Мне это надо, чтобы мои кавалеры на Алёнку заглядывались? Вот если бы лет пятнадцать назад, я любой вертихвостке бы фору дала. А теперь всё изменилось. Вот уедет, тогда и заживу.
Хотя Алёне и было обидно слышать такие разговоры, но она старалась не осуждать мать. Конечно, кому понравится столько лет прожить в одиночестве? Алёна всегда чувствовала себя виноватой от того, что мать из-за неё осталась без любимого человека.
Мария Егоровна после отъезда дочери рьяно взялась строить свою личную жизнь. Да вот беда: ни один из кавалеров больше пары месяцев с ней не задерживался. То ли мужички такие попадались, то ли всё дело было в сложном характере женщины. Был, правда, один, который любил к бутылке приложиться, а по пьяному делу кулаками помахать. Этот кадр не сам ушёл, а увели его из квартиры Марии Егоровны в наручниках. После очередного возлияния он решил повоспитывать свою сожительницу, показать, кто в доме хозяин. Скорая, которую с трудом сумела вызвать женщина, диагностировала сотрясение мозга и перелом двух рёбер. Сам же «герой» к этому времени мирно спал на кровати, откуда его и забрали стражи правопорядка.
Полностью оправиться после столь активной семейной жизни Мария Егоровна не смогла, ей оформили инвалидность, а потом с работы уволили с формулировкой: невозможность занимать должность по состоянию здоровья. Всё это Алёна узнала от общих знакомых и тут же решила помогать матери материально. Мария Егоровна хоть и устроилась на работу вахтёром, но от дочкиных денег отказываться не стала.
— Пусть платит, — говорила она приятельнице. — Из-за неё я нормальной жизни лишилась.
— Не Алёна же тебе этого пьянчугу сосватала. В чём она виновата? — попыталась вразумить её та.
— Этого не сосватала, а другого я из-за неё когда-то лишилась.
— Побойся Бога, Маша, разве дочка в ответе за поведение своего отца? Да и ей самой живётся непросто. Она и учится, и работает, и жильё снимает. А у тебя какая-никакая, а пенсия есть. Да ещё и зарплата.
— Только давить на мою жалось не нужно. Алёнка скоро учёбу заканчивает, уже диплом защищает. Пришла пора о матери позаботиться. Я же в неё 18 лет вкладывалась, пусть теперь по счетам платит.
Алёна, закончив учёбу, начала неплохо зарабатывать. Вместе с Инной они снимали квартиру в центре города. Но и для матери денег она не жалела: коммуналку оплачивала, продукты и лекарства покупала. А вскоре заметила, что коммунальные платежи сильно увеличились. Никогда раньше мать не расходовала столько воды, газа и электричества. Оказалось, что та привела в свою квартиру мужчину и он уже перевёз к ней свои вещи. Алёна даже обрадовалась, что мать, наконец, обрела своё женское счастье. Сама же Мария Егоровна вся светилась и чуть ли не летала.
— Алён, ты снова матери продукты возила? — возмущалась Инна. — У неё теперь мужик есть, вот пусть и обеспечивает.
— Да у него пока какие-то сложности с работой. Он раньше вахтовым методом работал, а теперь хочет найти работу поближе к моей маме. Представляешь, какая любовь у них?! Они ни на день расставаться не хотят.
— Где ты там любовь разглядела? Пришёл к женщине на всё готовенькое и рад по уши! Он, видите ли, гордый очень: оставил бывшей жене всё, а сам ушёл искать, к кому бы пристроиться на халяву. Сколько он уже без работы сидит?
— Полгода, наверное, — ответила Алёна и задумалась. Ладно мать, но содержать чужого ленивого мужика она не нанималась. Правильно говорит Инна, пусть на работу устраивается, а то хорошо пристроился на её шее. К тому же сегодня, когда она привезла матери продукты, произошёл неприятный инцидент. Матери дома не было, но на диване перед телевизором развалился Геннадий. Увидев в руках Алёны пакет, он тут же оживился и встал.
— Что-то ты сегодня поздновато, — забрюзжал он, засовывая толстые пальцы-сосиски в пакет. — Я проголодаться успел.
— Вообще-то я маме продукты принесла, — воскликнула Алёна, пытаясь забрать у него сыр.
— Что за мелочность! — невозмутимо ответил на её выпад мужчина. — Мы же с тобой не чужие. Дочка моей женщины — и мне почти что дочка! А с Машей мы, как говорится, два сапога — валенок!
— Мне ещё только валенка не хватало, — пробурчала девушка, выпуская из рук продукты. Не драться же с этим крокодилом Геной, а то мать опять обвинит, что женского счастья её лишает.
Теперь, поговорив с Инной, Алёна решила позвонить матери и рассказать ей о поведении сожителя. Может быть и у неё глаза откроются, какого лодыря она у себя пригрела. Но мать, не дав сказать ей ни слова, затараторила:
— Что такого ты наговорила моему Геночке? Я всегда знала, что ты неблагодарная дочь, но даже от тебя я не ожидала, что ты начнёшь разрушать мою семью!
— Мама, ты в своём уме? — возмутилась Алёна. — Да твой крокодил использует нас с тобой. Если бы он был хоть немного благодарен, то легче бы было. А он живёт за наш с тобой счёт, ещё имеет наглость выговаривать, что ему сыр не такой принесли, и колбаса дешёвая! Ты только представь, он заявил, чтобы в следующий раз принесла сыр дор-блю, потому что он его очень любит. А он не подумал о том, что я не о нём забочусь, а о тебе.
— Тебе не стыдно, Алёна? Нашла чем хвастаться! Ты приносишь родной матери, которая на тебя лучшие годы своей жизни потратила, самые дешманские продукты, ещё и кичишься этим.
— Да ты о чём вообще? — девушка даже задохнулась от возмущения. — Я и себе не позволяю того, что покупаю тебе!
— Вот я и до упрёков дожила! Спасибо, доченька!
— Вот как? Твой Геночка-крокодил ничего, кроме своего туловища и пары вонючих треников, не принес, но он для тебя хороший. А я стараюсь, но ни слова благодарности от тебя не слышала.
— Не заслужила, вот и не слышишь! — ехидно высказалась мать, предчувствуя, что положила противника на лопатки. Но Алёна на этот раз не замолчала, а в ответ на колкости произнесла:
— Вот что, мама, говорю тебе прямо: я не обязана содержать твоего мужика, он мне никто. Если он хочет дорогой копченой колбасы и элитного сыра, пусть пойдет, заработает и купит. Ничего не имею против.
— Я как к близкому человеку к тебе обратилась, а ты… Могла бы и войти в наше положение, — с обидой в голосе сказала мать, на ходу меняя тактику. — Ты ведь об этом человеке ничего не знаешь. Его жена предала, теперь он только учится снова доверять людям. А что касается работы, так у него даже приличной обуви нет, чтобы по собеседованиям ходить. Вот если ты…
— Купишь ему ботинки, — перебила мать Алёна, — то он тут же превратится в трудолюбивого человека! Ты сама-то в это веришь?
— Верю! — на голубом глазу выдала мать. — Иногда человеку стоит оказать мизерную поддержку, и он сразу расцветёт.
— Крокодилы не цветут, — буркнула девушка. — Они только слёзы лить умеют. Крокодиловы. Если ты хочешь здорового мужика содержать — твоё дело. А я не нанималась твоего хахаля деликатесами кормить. И ещё я решила: в следующем месяце пусть твой Геночка сам квартплату платит, я не дам больше ни копейки.
— Ха! — взвизгнула в трубку Мария Егоровна. — Ещё как дашь! Ты моя дочь, и обязана обо мне заботиться.
Не дожидаясь ответа, женщина оборвала разговор.
Свое обещание Алёна выполнила и не оплатила очередные счета, присланные матерью. Через некоторое время Мария Егоровна, почуяв неладное, позвонила и с возмущением стала отчитывать дочь.
— Алёна, что это за новости? Уже пятое число, а денег до сих пор нет!
— Я же предупреждала тебя, мама. Денег больше не будет.
— Неужели тебе плевать, что мы голодаем?! — закричала в трубку мать.
— Не я вас объедаю. Твоё право или голодать вместе со своим ленивым боровом, или выгнать его и быть сытой. Твой выбор, мама.
— Тебе не стыдно, что мне, инвалидке, придётся на вторую работу устраиваться? — снова начала давить на совесть Мария Егоровна.
— Чтоб твоего крокодила содержать, тебе придётся и на третью работу устроиться. Хотя, боюсь, ему и этого не хватит!
Алёна нажала на кнопку и отключила телефон. Сегодня его точно включать не стоит. Через час-полтора посыплются звонки от приятельниц матери, которым она нажалуется на неблагодарную дочь, решившую лишить её простого женского счастья.
— Твой выбор мама, — прошептала Алёна, отбрасывая безмолвный телефон в сторону, — быть счастливой или голодной. Это только твой выбор.
