— Ну продала, и что? Какое ты вообще отношение имеешь к этой квартире? Забирай мать, если не хочешь, чтобы она тут жила. Мне вообще сейчас не до нее, других дел много! Оставьте меня в покое все! Я замуж хочу, мне деньги с продажи нужны намного больше, чем вам всем!
Полгода назад Валентина перевезла к себе свекровь. Так получилось, что пенсионерка была нужна только сыну, дочь от нее фактически отказалась.
Присматривать за пенсионеркой Вале было несложно, женщина себе пообещала, что обязательно поставит Зинаиду Сергеевну на ноги.
Первое время пенсионерка очень тосковала по дочери. Та совсем ее не навещала, хоть и жила в двух часах езды. Теперь же Зинаида Сергеевна воспрянула духом, повеселела, часто говорила невестке:
— Спасибо тебе, Валюша! Где бы я была, если бы не вы с Петей. Знаешь, о чем я практически каждую ночь размышляю? — задумчиво произносила она.
— Вот почему дети, рожденные от одних родителей, вырастают такими разными?
Валентина не знала, что на это ответить. Света, действительно, крупно подставила мать, нажилась за ее счет.
Валентина и Петр поначалу даже и не знали, какие страсти кипят в маминой московской трешке. Ездить в столицу часто они не могли. Частный дом, большой огород, фруктовые деревья, хозяйство, работа, дети-школьники — все это требовало ежедневного внимания.
Петр звонил матери каждый день, но Зинаида Сергеевна ни на что не жаловалась. Наоборот, была всегда бодрой, в хорошем настроении.
Младшая сестра Петра, Светлана, была весьма непостоянной. Тридцатитрехлетняя женщина работала учительницей и жила на съемной квартире. Петр часто недоумевал:
— Я не пойму, Свет, зачем тебе лишние расходы? Две комнаты в маминой квартире пустуют, живи там бесплатно, ты же столько денег сэкономишь!
— Еще чего, — фыркала Светлана. — Мне уже давно пора личную жизнь устраивать, а с мамой я это как сделаю? Разве можно в нашу трешку мужчину привести? Ремонт старый, мебель, наверное, еще дореволюционная, запах какой-то затхлости стоит, — перечисляла она.
— Ты, Петя, как единственный мужчина в нашей семье взял бы да помог мне! — с неодобрением говорила она.
— У тебя огромное хозяйство, продал бы пару-тройку коров, лошадей и сделал бы ремонт. Брат, забери мать к себе, она мне жить мешает. У женщины, живущей одной в трехкомнатной квартире, уж поверь мне, гораздо больше шансов мужа найти!
— Деловая ты, Света, — отвечал сестре Петр, — рассуждаешь так интересно! А о моих детях кто подумает? Коровы эти, между прочим, нас кормят, мы за счет хозяйства и живем.
Светлана всегда думала только о себе. Ее, в принципе, не волновало, как почувствует себя мать, когда ее переселят пусть и в добротный, большой, но чужой дом из родных стен.
Мысль уговорить маму переписать квартиру на нее, Свету, зрела давно. Мать она обрабатывала уже почти два года:
— Мам, ну вот скажи мне, зачем тебе одной три комнаты? Давай эту квартиру продадим или разменяем, купим себе по однокомнатной. Если не хочешь жить одна, переезжай к Петьке, он тебя с радостью примет, — уговаривала она.
— Там будешь и к сыну, и к внукам ближе. Понимаешь, я же тоже должна о себе думать! Я одна из всех подруг не замужем, а мне, между прочим, тоже детей хочется!
Зинаида Сергеевна понимала дочь, но на такой серьезный шаг, как продажа или размен квартиры, не была готова. Света утроила усилия. Она переехала в квартиру матери, пожила там пару недель и предложила:
— Хорошо, мам. Если ты не хочешь продавать квартиру, хотя бы переоформи ее на меня. Жизнь ведь непредсказуемая, неизвестно, что будет завтра. У Пети жилье есть, а у меня ничего нет. Документы сделаем, я с тобой жить буду. Не волнуйся.
Зинаида Сергеевна подумала и согласилась. Она и представить не могла, что Света с ней, родной матерью, так подло поступит.
Дочь, заручившись согласием матери, расстаралась, пригласила прямо в квартиру нотариуса, который и оформил на нее дарственную. Подписав документ, Зинаида Сергеевна успокоилась. Теперь-то Светочка точно будет всем довольна!
Через три месяца после подписания дарственной Света как-то вернулась с работы и сообщила матери новость:
— Мам, давай собирай свои вещи.
— Зачем? — удивилась Зинаида Сергеевна.
— Я буду ремонт делать! Мы пока с тобой в другом месте поживем, я уютную комнатку сняла. Мам, давай, поторопись — завтра утром уже бригада работать начнет.
Вечером Света привезла Зинаиду Сергеевну в комнату бывшего общежития, показала душ и туалет в коридоре, оставила продукты и объяснила:
— Тебе, мам, пару дней придется пожить одной. Я в квартире останусь, первое время нужно за рабочими присматривать. И еще, мам… Ты ничего Пете про дарственную не рассказывала?
— Нет, не говорила. К слову как-то не пришлось…
— Вот и хорошо, и не говори! И про ремонт тоже не говори, сделаю ему сюрприз. Пусть посмотрит, как благодаря мне квартирка наша преобразится. Хорошо, что Петька нас нечасто посещает, управлюсь с ремонтом.
Света к матери не вернулась ни через два дня, ни через неделю, ни через два месяца. Зинаида Сергеевна звонила дочери каждый день, говорила, что скучает, просила приехать и навестить, но Света практически всегда отвечала одно и то же:
— Не могу, мам, работа! Бригада такая ненадежная, их вообще ни на секунду одних оставить нельзя. Я тут в таких условиях ночую, ты себе даже не представляешь! Подожди немного, скоро вернешься домой.
Зинаида Сергеевна прожила одна в общежитии три месяца. Поздней осенью она сильно заболела — в ноябре в здании было очень холодно, Зинаида Сергеевна даже под двумя одеялами замерзала.
Чувствуя, что у нее поднялась температура, пенсионерка позвонила дочери, но та не ответила. Зинаида Сергеевна, оказавшись в безвыходной ситуации, все же набрала номер сына.
Петр и Валентина примчались посреди ночи. Мужчина, обнаружив мать практически в лихорадке от высокой температуры, бросился звонить сестре. Света ответила:
— Тебе что, делать нечего? Ты что ночами звонишь?
— Ты где? — коротко спросил Петр.
— Дома, — ответила Светлана, — а что?
— Я сейчас приеду, мало тебе не покажется. Уж поверь!
Света выкручивалась:
— Я на съемной, но я сняла другую. Не надо сейчас ехать домой, маму беспокоить. Спит она уже, наверное.
— Маму, говоришь, беспокоить не нужно? Мама, к твоему сведению, замерзает в комнате, в которой вообще неизвестно как оказалась! Немедленно приезжай.
Женщина недовольно пробурчала, что не может выбраться среди ночи невесть куда.
— Света, ты меня знаешь, — пригрозил он, — если я тебя сам найду, будет хуже. А я тебя найду! Если ты прямо сейчас не появишься, я поеду завтра в твою школу и ославлю так, что тебе больше ни один класс не доверят!
К общежитию Света подкатила на новеньком авто, одета учительница была в роскошную натуральную шубу.
Увидев сестру, Петр заподозрил неладное. Откуда у нее такие дорогие вещи? Ведь нельзя купить и машину, и шубу на учительскую зарплату. Еще несколько месяцев назад у сестры никаких накоплений не было!
Валентина к этому времени накормила свекровь горячим куриным бульоном, сбила ей температуру, одела в теплые вещи. Зинаида Сергеевна, увидев дочь, расплакалась:
— Светочка, где же ты столько времени пропадала? Неужели ремонт в нашей квартире длится так долго? Я одна здесь, мне страшно! Соседи каждую ночь буянят, а дверь тут совсем хлипкая.
— Какой ремонт? — опешил Петр. — Света, что вообще происходит?
Женщина огрызнулась:
— А твое вообще какое дело? Сидишь у себя в деревне и сиди, а в наши с матерью дела не лезь! Чего ты вообще приехал? Кто тебя просил?
— Мать просила, — отчеканил Петр, — заболела она, неужели не видишь? Если бы мы не приехали, неизвестно, что бы было к утру!
— Просила же язык за зубами держать, не говорить ничего, так нет, проболталась, — прошипела матери Светлана.
— Язык попридержи, — сказал Петр таким тоном, что Светлана невольно отшатнулась назад. — Немедленно говори правду, сейчас же! Не выводи меня, ты знаешь — это плохо кончится!
Характер брата Светлана прекрасно знала. Пару раз она видела его в бешенстве. Не демонстрируя испуга, Света присела на хлипкий стул и с вызовом произнесла:
— Правды хочешь? Пожалуйста! Мать мне квартиру в июне подарила, а в августе я ее продала! Да, продала! Собственным имуществом могу распоряжаться, как захочу, — нагло заявила она.
— Что ты мне скажешь? В суд пойдешь? Иди, выставляй себя на посмешище. Не знаешь, что дарственная обратной силы не имеет? Очень сложно этот документ оспорить. Мама бумаги подписывала в здравом уме, нотариус тому свидетель! — говорила она все громче, а потом со злостью посмотрела на Валентину и продолжила говорить.
— Это жена твоя хорошо устроилась, ты всем ее обеспечиваешь, она не работает, а я о себе сама думать должна! Я просила тебя помочь, объясняла, что даже мужчину привести в эту квартиру не могу? Говорила? А ты что мне на это ответил? Вот я и решила проблемы без твоей помощи!
Валентина, увидев, как лицо мужа медленно наливается кровью, вцепилась ему в руку. Света, высказавшись, выскочила в коридор, и через пару минут ее машина отъехала от общежития.
Петр устало опустился на стул:
— Мам, ты почему молчала? Почему сразу мне правду не сказала? Ну и продала бы она эту квартиру, я бы тебя к себе давно забрал, не пришлось бы тебе почти три месяца одной в таких ужасных условиях жить! Валь, давай, бери маму за руку и пойдем к машине. Поедем домой.
— Сынок, а как же вещи? — спросила Зинаида Сергеевна.
— Все новое, мама, купим. В новую жизнь — с новыми вещами!
Петр долго думал, как наказать наглую сестру. Пойти к директору школы, в которой она работает? И что он скажет? Вряд ли администрация вмешается в семейные разборки.
План мести все же созрел. Для начала Петр выяснил новый адрес Светланы. Мужчина был уверен, что его сестра на вырученные с продажи квартиры деньги купила собственное жилье.
Рано утром в пятницу мужчина выехал в Москву. Встал он в четыре утра, чтобы успеть управиться с хозяйством.
Машину Светы он на парковке у школы увидел издалека. Ждать ее пришлось несколько часов. После обеда Светлана вышла из здания, села в машину, а Петр поехал за ней. По дороге Света припарковалась у дорогого супермаркета. Петр зло подумал:
«Деньги мамины проедает, бессовестная!»
Света, сделав покупки, вернулась в машину. Оказалось, что живет Светлана там же, где и до продажи квартиры. Петр пару раз бывал в ее съемной квартире, привозил ей мясо и яйца из деревни.
Решив проверить догадку, Петр дождался, пока Светлана зайдет в подъезд, выждал еще десять минут и пошел к пенсионеркам, сидевшим на скамеечке:
— Здравствуйте, дамы! Можно ли у вас кое-что спросить?
— Здравствуйте. Спрашивайте, — загалдели женщины.
— А не подскажете, что это за прекрасная нимфа в дорогой шубке только что в подъезд вошла? Я ее красотой наповал был очарован, теперь познакомиться хочу.
— Вы знаете, — сморщилась одна из пенсионерок, — я бы вам не советовала. Светлана у нас ветреная, мужчин меняет как перчатки.
— Да что вы! — деланно удивился Петр. — Неужели?
— Да, она как в нашем подъезде сняла квартиру, мы все покоя лишились! Алкоголь она, правда, не употребляет, зато шумные вечера с громкой музыкой и танцами частенько устраивает.
— Ну спасибо вам, дамы, что глаза мне открыли. Не нужна мне такая нимфа!
Поздно вечером Петр вернулся в дом, где жила Светлана. В руках мужчины была банка с клеем и толстая стопка одинаковых листов. На каждом была распечатана большая фотография Светы, а под ней надпись «Мошенница! Обманом лишила родную мать квартиры!».
Мужчина знал, что камер в этом районе почти не было. Риск спалиться был минимальным. Да и штраф его не пугал.
Свету разбудил звонок в дверь. Недовольная женщина открыла и на пороге увидела соседку. Заклятая подруга сует ей какую-то бумажку:
— Свет, ты посмотри! Вот этим кто-то обклеил все деревья, скамейки и двери в подъездах! О тебе весь двор судачит. Даже под дворниками машин это оставили!
Петр добился того, чего хотел. Он ославил сестру не только в доме, где она жила, но и на работе. Родители детей, которые жили со Светланой в одном дворе, быстро донесли информацию до знакомых, и так по цепочке дошло до администрации школы.
Из съемной квартиры Светлана съехала, да и с работы уволилась, не выдержав косых взглядов. Ни с братом, ни с матерью женщина больше не общается. Зинаида Сергеевна прекрасно себя чувствует в окружении сына, невестки и внуков. В глубине души пенсионерка очень жалеет, что когда-то доверилась дочери.
