Николай глазам своим не поверил. Антон с женой вышагивал по тротуару под ручку, шли медленно, потом подошли к ларьку и он себе пива купил. Да не одну, а две бутылки. Колька даже слюну сглотнул, глотал долго, смакуя, уже представляя, как холодная хмельная жидкость перетекает из запотевшей бутылки внутрь.
***
Пятница. Вечер должен был быть томным, но Тома сказала: «Нет, ещё раз спросишь, получишь сковородкой по голове». Сказала это не отрываясь от той самой сковородки, на которой жарила картошку. К картошке хотелось солёных огурчиков, чёрного хлебушка с салом и ма-а-а-аленькую стопочку с прозрачной жидкостью. В крайнем случае бутылочку «Жигулёвского».
Николай вздохнул тяжело и пошёл во двор, сунув руки в карманы брюк. Достал сигаретную пачку, долго мял её, наблюдая за своим другом Антоном и его женой. Антон был одет с иголочки, жена в красном платье в пол с разрезом на боку. Идут оба светятся.
Засмотрелся Коля, а когда друг пивка себе купил, вообще, дар речи потерял. Чтобы Ленка Антону разрешила купить что-то спиртное, да ещё улыбалась. Ну, это прямо событие века!
Когда Антон с женой к подъезду подошли и с Колей поравнялись, друг аккуратно убрал свою руку от жены и протянул Николаю.
— Добрый вечер, добрый вечер, — повторил Коля, сжимая пятерню Антона, и даже слегка кивнул Ленке, чтобы соответствовать ситуации.
— Мы вот со спектакля идём, — слегка оправдываясь, похвастался Антон.
— А я вот из дома вышел, — также похвалился Коля.
— Лен, не против, мы постоим, проводить тебя до двери?
— Нет, спасибо, дорогой, стойте, конечно, сама поднимусь.
Колька даже челюсть потерял.
— Прикрой рот то. Видишь какая у меня жена! Во, — Антон показал большой палец.
— Да вижу я, — кивнул Николай в сторону двух бутылок в руке друга.
— А. Да. Эт я тебе вторую взял.
— Мне? — Колька чуть дар речи не потерял.
— А кому же ещё? Мне две ни к чему, а на пару с тобой в самый раз. Томка же не разрешит.
— Не разрешила. Уже.
— Ну вот.
— Не. Антоха, ты мне скажи, что за разительные перемены там у вас. Провинился? Пил? На работе не был?
— Почему же. Не пил. И на работу ездил. Всё как положено.
— И не тошно?
— А, знаешь, нет.
— У меня теперь другая жизнь началась.
— Это как? — удивился Коля.
— Еду я как-то, значит, на работу. А впереди две дамочки сидят, разговаривают. Одна второй читает какие-то советы для мужчин, чтобы сделать женщину счастливой, смеются. Мол, ни один на такое не способен. Нет таких. Послушал я, послушал и решил попробовать. А, может, я всё это время не так жил, не то делал. Так и вышло.
— Ха. Счастливой. Да они сами не знают, что хотят. Сейчас одно, через час другое.
— Так-то оно так, — Антон сделал глоток из бутылки и продолжил. — Но два момента из тех советов я уловил: первый — это хвалить, восхищаться. Спалила курицу, а ты ей, как угадала, мне сегодня очень зажаренную курочку хотелось, прямо до черноты. Не встала тебя проводить — молодец, спи, мне жена бодрая и выспавшаяся нужна. И самое главное каждый день нужно жену «пытать», так сказать, на разговор выводить, чтобы она от негатива, что за день накопится, избавлялась. Слушать, конечно, тоже нужно, что она там лепечет, отвечать не обязательно, на что обратить внимание она раза два, а то и три повторит. И всё! Не поверишь, сразу заживёте. Жена ласковая станет и шёлковая. Ты ей «спасибо», а она тебе «пожалуйста» да не одно, а в стократном размере. Всё для тебя сделает.
Николай спрятал бутылку за спину, заметив силуэт Томы в оконном проёме.
— Колька, ужинать иди, хватит дым гонять.
— Ну спасибо, Антон, и за совет и за это, — опуская пустую тару в мусорную урну у дома, сказал Коля.
Поднимался он, до своего этажа в раздумьях. Неужели так просто всё. Решил, что ничего не теряет, если попробует, хуже точно не станет.
— О, уже принял. Антон что ли угостил? — принюхалась жена, открывая дверь.
— Сигаретный перегар глотком запил, Тамара, тебе же не нравится запах.
— Не нравится, — мягко сказала жена и спокойно добавила. — Руки мой.
— А я уже. Быстро поем и пойду на балконе шкаф собирать, чтобы тебе не мешать отдыхать.
Тома даже обернулась и посмотрела на мужа, с вилкой в руке.
— Шкаф? — она поставила перед мужем тарелку, и потрогала лоб. Нормальная температура. — Ты этот шкаф два года назад начал собирать.
Колька кивнул и быстро сунул в рот ещё одну порцию жареной картошки.
— Лечо будешь?
— Буду.
— Огурчиков достать?
— Давай.
Жена поставила на стол ещё две тарелочки и села рядом.
— Повезло вот мне, Тома. Так как ты никто не готовит. Вкусно! Бабы, когда на дни рождения стол нарывают на работе, есть нечего. Всегда твою стряпню вспоминаю.
— Правда? — Тома даже покраснела.
— Да. А у вас там на праздники вкусное приносят?
— Ой, не говори. Намешают бурду или принесут что им не гоже. Вот сегодня…
И понеслось.
Николай не всё понимал, о чём рассказывала жена, но кивал, поддакивал. Слушать пытался, вникать. Про сапоги зимние жена два раза сказала — это он ещё несколько раз про себя повторил, важное.
— Добавки? — спросила, заметно повеселев, жена.
— Давай, завтра уже не такая вкусная будет.
— Завтра новую нажарю… А может стопочку, пятница же?
— Не… мне шкаф собирать, — сдержался, сам не зная как, Николай.
А Тома с бутылкой в руках застыла, назад её родимую поставила, и дверь холодильника закрыла.
Коля огурец в рот взял и захрустел, чтобы не сорваться. Лучше сейчас перетерпеть, чтобы потом жизнь счастливо пошла.
И пошла же. И шкаф собрал, и сапоги жене со следующей зарплаты купил, и на рыбалку с мужиками с удовольствием она его отпустила. Дети в гости стали чаще приезжать, больше времени проводить с довольными родителями, ругани и споров меньше стало, и потом ещё много всего Тамара для мужа сделала, а он для неё.
Рецепт счастья прост оказался.
За такие перемены в жизни Николай другу пообещал бутылку беленькой. Но Антон отказался, сказал, что теперь мало пьёт, радость в другом нашёл. А это, только разве по праздникам, в компании немного для настроения.
Да и сам Николай заметил, что иначе жить стал. Как-то радостнее и с удовольствием.
