Макс родился в обычной хрущёвке на окраине города, в двухкомнатной квартире с видом на гаражи. Отец ушёл, когда ему было шесть. Мать молчала, когда он спрашивал, почему их бросил отец . Один раз только сказала:
— Потому что я дура была. И хватит.
С тех пор Макс вопросы задавал редко.
В школе его не били, но и не уважали. Учился средне. Играл в футбол хуже, чем большинство. А ещё у него была привычка прятать глаза, когда на него смотрели.
Так и тянул — не свой чужим и не чужой своим.
— Слышь, Макс, — однажды в седьмом классе к нему подошёл Артур, — хочешь, покажу, как стать нормальным?
— Я нормальный.
— Вот именно. А хочешь стать крутым ?
Слово «крутой» ударило как по затылку. Макс только кивнул.
Так началось. Артур был старше на два года, носил чёрную куртку на меху, курил, и у него вечно был при себе нож. Макс таскался за ним, смотрел, как он говорит, как плюёт, как орёт на продавщицу в ларьке.
— Видал? — смеялся Артур. — Страшно им. Страх — это главное.
Макс впервые почувствовал, как это — когда тебя боятся. Не уважают, не любят, а именно боятся.
Сначала было неудобно. Потом стал привыкать. Потом — даже приятно.
В девятом классе он влепил затрещину Диме Бондареву прямо на перемене. За то, что тот не так посмотрел. Учителя вызывали мать, она пришла в школу с синими кругами под глазами от недосыпа, махнула рукой:
— Что вы хотите? Мужик растёт.
С тех пор к нему стали относиться по-другому. Осторожно. Настороженно. С уважением или без ,ему было всё равно. Главное — БОЯЛИСЬ !
К семнадцати годам у Макса было два условных срока — за хулиганку и за мелкое воровство. Он уже не жил с матерью. Ушел. Сказал, что всё надоело. Она не держала.
Он жил в комнате у знакомого охранника, дядьки лет сорока, который бухал по выходным и особо не интересовался, чем Макс занимается. Главное — чтоб платил.
Макс носил дешёвые кроссовки,потертую куртку со сбитыми локтями , а запах источал самого дешёвого мужского одеколона 189 рублей. Он ходил с прямой спиной,стал смотреть прямо в глаза и редко улыбался. Это работало.
Пацаны, с которыми он тусовался, говорили только о «движах», кто кого «поймал», у кого сколько «респекта» на районе. Он слушал и кивал. А потом приходил домой и садился в тишине. Иногда включал какие-то видео, где мужики рассказывали про силу, дисциплину, волю. Там говорили: «Крутой — это тот, кто не зависит и не зависим». Он слушал, мотал на ус.
Но внутри росла пустота .
Всё чаще, оставаясь один, чувствовал: не то, жизнь проходит не так.
Быть крутым — не значит быть кем-то.
Однажды он встретил Веру. Она была из параллельного класса, когда-то учились в одной школе. Увидел случайно — на остановке.
— Макс? Это ты?
Он обернулся. Девчонка в сером пальто, с рыжими волосами и книгой в руках. Непонятная. Не из его круга.
— Я, — кивнул Макс.
— Ты совсем изменился.
Он хотел сказать «Ты тоже», но вместо этого просто пожал плечами.
— Ты как ? Работаешь ? учишься где?
— Да нет. Работаю.
— Где?
— Да так, тут и там.
Она улыбнулась. Без страха. Без вызова. Просто улыбнулась.
— Пошли кофейку попьём?
Они сидели в дешёвой кофейне, пили кофе из бумажных стаканов. Она говорила — про книги, про сестру, про то, как учится в колледже. Макс молчал. Слушал. Смотрел. И впервые за много лет не хотел делать лицо «плохого парня».
— Ты… другой, — вдруг сказала она.
— В смысле?
— Ты не такой, как прикидываешься.
Он не ответил. Сердце колотилось. Странное чувство. Будто кто-то заглянул за ширму.
Потом они стали видеться чаще. Не часто, но достаточно, чтобы Макс стал ждать. Он не знал, как это — ждать. И не знал, что с этим делать. Он пытался играть свою роль: приходил в куртке, молчал, шутил грубо. Но рядом с ней это казалось… глупым.
— Знаешь, — однажды она сказала, — мне кажется,что ты притворяешься.
— В чём?
— В том, что тебе наплевать. На всех. На себя в первую очередь.
Он сжал зубы.
— Никому не наплевать. Даже тебе. Просто ты боишься, что если покажешь себя с другой стороны — тебя растопчут. Да?
Он встал молча и ушёл.
Вечером он пил. Много пил . Один. Смотрел впустую стену.
На следующий день пошёл в спортзал. Подвальный, вонючий, где пахло потом, железом и дешёвыми дезиками. Бил грушу, пока не заболели руки, пока не сбил костяшки в кровь.
«Притворяешься», — звучало в голове.
Он вспомнил, как в детстве смотрел на старших пацанов с завистью. Как мечтал быть как они — сильным, смелым, наглым ,чтобы все уважали. Он стал таким. Почти. Но уважения не почувствовал.
Вера не позвонила. И он не звонил. Прошла неделя. Другая.
Он снова стал прежним — хмурым, молчаливым. Но теперь — с дыркой внутри.
И однажды понял — он не крутой. Он — испуганный парень, который просто надел броню. И она трещит, трещит по швам.
В один из вечеров , когда Макс сидел на ступеньках возле «Пятёрочки», к нему подсел Артур.
— Ты чё, сдулся?
— Да нет,нормально всё.
— Говорят, ты совсем с катушек спрыгнул, любовь, туда-сюда…
Макс ничего не ответил. Артур всматривался в него.
— Ты только не вздумай соскочить, понял? У нас тут все свои. А чужих не держим.
Макс посмотрел прямо.
— А у нас что, семья?
Артур фыркнул.
— У нас уважуха . Это лучше чем семья.А ты можешь остаться один,без понтов,без стаи.
Макс встал.
— Лучше один, чем в этой маске всю жизнь.
Артур встал тоже. Неодобрительно кинул :
— Ты чё, философом стал?
Макс не ответил. Просто пошёл.
Впервые — не от кого-то, а к чему-то.
Но жизнь не простила такого выверта.
На Макса «повесили» дело — его приятель Серый, с которым когда-то ходил по подворотням, украл у пенсионерки сумку. Камеры зацепили двоих — Макса и Серого. Серый молчал. Макс — вляпался. Серый проходил свидетелем.
Следак давил:
— Или сознавайся, или пойдёшь по полной. У тебя ж условка? Ну, добавим срока — и здравствуй, зона.
Макс не сдался. Нашёл старого знакомого от матери — адвоката, который его вытащил. Чудом. Дорого.
Серого посадили.
Когда вышел — город казался другим. Артур — отвернулся. Вера не писала. Он не писал ей тоже.
Остался один. Понастояще один, совсем один.
И вот в этой тишине, в этом одиночестве — началась жизнь.
Он устроился работать на автомойку. Мыл машины, таскал шланги, мерз. Деньги — копейки. Но платили.
Хозяин, мужик лет пятидесяти, однажды сказал:
— Ты смотри, Макс, у тебя руки золотые, голова толковая . Хочешь пойти учиться на механика, или автоэлектрика, что бы заниматься нормальным делом ?
Макс отмахнулся.
— Да куда мне.
— Не бзди. Ты не тупой. Просто не пробовал ещё учиться.
Фраза врезалась. Не пробовал…
Он пошёл в техникум. Вечернее отделение .Далеко. Смешно — в двадцать с гаком, сидеть с пацанами на парах. Но что-то в нём уже не ржало, не хорохорилось.
Он хотел быть — а не казаться.
На автомойке остался. Работал и учился. Денег — не много , но зато, вечером после учебы ,засыпал с ощущением, что не прожигает жизнь, а живёт по настоящему.
Прошёл почти год, когда он снова увидел Веру. Она шла по улице с сумкой и книгой под мышкой.
Улыбалась — не ему, просто жизни.
Он догнал.
— Привет.
Она остановилась. Удивилась.
— Макс?
Он не был в модной куртке. Не был «плохим парнем». Просто был собой.
— Давно не виделись, — сказал он.
— Ты… изменился.
— Да. Я теперь не крутой.
Она засмеялась.
— И слава богу.
Они пошли рядом. Говорили мало. Но спокойно. Без страха. Он впервые не хотел ничего доказывать. Только быть рядом.
Они не стали парой сразу. Были встречи. Были разговоры. Иногда — молчание. Но всё — по-настоящему.
Вера не спрашивала про прошлое. Он сам рассказал. Без прикрас.
— Ты не страшный, Макс. Ты просто был потерянный.
Он кивнул.
— Теперь — найденный?
— Почти.
Прошло три года.
Макс работал в сервисе. Электрик по авто. Руки в мазуте, в голове — схемы, в глазах — спокойствие.
Он не был звездой. Не был начальником. Но был человеком, у которого есть путь. Не понтовый, не показной, а настоящий.
Иногда он вспоминал, как мечтал стать крутым.
И теперь знал: крутость — это не страх в чужих глазах.
Крутость — это когда не боишься своих.