Я, я,…. а он… двух женщин в ту квартиру в прошлом месяце водил. Ма-а-а-а-а-а, — выла в голос Татьяна.
— Доченька, а ты с ним разговаривала? — мать сама готова была разреветься вместе с дочерью.
— Как он мог, мам? Я же всё для него. У-у-у.
— Ну ладно, ладно. Зачем так убиваться? Не любит, разведётесь. Жизнь заново начнёшь. Подожди, а с чего ты решила, что у Яши с этими женщинами что-то было?
— Да услышала я разговор мужа по телефону и проследила, как бы не было мерзко всё это, и потом следила. Зачем? Вот не знала бы и жила спокойно…, — дочь выла, а мать понимала, что сейчас эта волна разочарования накроет и её.
— А знаешь что? Пойдём завтра вместе к вам домой. Я хочу присутствовать при этом разговоре. А сегодня будешь ночевать у нас.
У мужа на окраине города осталась квартира от бабушки. Вкладывать в ремонт сразу после свадьбы молодые посчитали делом затратным и решили временно сдавать жилплощадь. А после, вообще, взяли новостройку ближе к центру. А квартиру муж так и продолжал сдавать — это оказалось хорошим подспорьем для выплаты кредита.
Таня и сама не поняла, как вся эта история её затянула словно трясина. Сначала всё казалось игрой, таким нереальным, словно происходящим с другими. Но осознание накрыло. Только тогда Таня собралась и пришла к матери. Мама выслушает, поймёт.
Позже домой вернулся отец. Он нахмурился, когда выслушал дочь, и сказал:
— Яша тебе верен, не сочиняй, не надо домысливать то, чего не было. Просто он тебя любит и хочет, чтобы ты жила без трудностей, счастливо.
Таня ещё больше в слёзы.
— Мужская солидарность! — воскликнула мать и обиделась на своего мужа.
На следующий день Таня буквально заставила себя подняться на третий этаж и вошла в свою квартиру.
Яков пришёл с работы раньше и уже весело колдовал над ужином на кухне. Он радостно мурлыкал какую-то песенку себе под нос.
Тане почему-то стало неприятно всё это.
— Танюшка, привет, — муж хотел коснуться её губ, но она так ловко увернулась, что ему ничего не оставалось, как поцеловать жену в щеку.
— Устала? А у меня всё готово. Салат твой любимый и рагу.
Таня сбросила сапоги и, не снимая пальто, зашла на кухню. Пахло превосходно. Муж вёл себя как ни в чём не бывало. Таню это начинало злить. Жалость к себе прошла. Теперь ей хотелось одного — сообщить мужу, что она всё знает.
— Я проследила за тобой позавчера и неделю назад следила, и месяц назад.
Яша поставил на стол стакан и повернулся к жене.
— Зачем ты так со мной? — спросила она.
— Я ничего не понимаю, — удивлённо произнёс он.
— Чем я тебя не устраиваю? Зачем было затевать весь этот цирк и скрывать?
— Прости! — Яков подошёл к жене вплотную и попытался взять её за плечи. — Ты права, надо было тебе рассказать. Но я решил, что так будет лучше. Я не хочу, чтобы твоя жизнь кардинально изменилась. Это же ведь тяжело не только психологически, но и физически. Так будет лучше.
Теперь ничего не понимала Таня.
— У тебя другая женщина, точнее другие, ты обманываешь меня! — кричала она, не давая ему прикоснуться к себе. — Тяжело? Что тяжело?
— Что? Какие женщины? Таня, ты о чём?
— Ты водишь в бабушкину квартиру, которую якобы сдаёшь, жен-щин, Яша, и я это видела!
Яков быстро зашагал по кухне, потом бросил фартук и выключил плиту.
— Обувайся, — холодно сказал он и принялся собираться сам.
Ехали молча. Таня не понимала куда и зачем они едут. В один момент ей показалось, что он везёт её к родителям. Но ёлки по правую руку сменялись на шоссе, и они быстро очутились за городом.
Яша открыл пассажирскую дверь и подал жене руку:
— Пойдём, я покажу. Лена сегодня там. Завтра будет Марина. Я хочу, чтобы ты увидела всё сама и познакомилась с ними.
На вешалке в прихожей висел белый халатик, коротенький.
Таня вновь почувствовала, что вязнет. Словно её втягивали в какую-то неприятную яму. В квартире стоял больничный запах.
— Мама, привет, это я. Лена, здравствуйте.
В комнате было светло. Таня нерешительно прошла из коридора на свет.
Светлана Игоревна, свекровь Тани, лежала в кровати, укрытая одеялом, бледная, заметно исхудавшая. Лена встала со стула, на котором сидела у её постели и, видимо, кормила, и поздоровалась.
— Я сам, Лен, можно? — Яша сел на стул и зачерпнул ложку гречневой каши. — Как ты, мам? Танюша сегодня освободилась рано, я приехал с ней.
— Таня! — Светлана Игоревна подняла слабую руку к молодой женщине и попыталась улыбнуться.
У Татьяны не слушались ноги, ватные, они не двигались, а подгибались. Дыхание сбилось, Таня раскраснелась, но подошла к свекрови. Произнести что-то невестка была не в силах. Душили эмоции, язык не слушался. Все полчаса, пока они с Яшей были у его матери, Таня молчала.
Уже в автомобиле Таня расплакалась.
— Ну, ты чего? Глупышка! Я так и знал, что ты будешь волноваться, твой папа был прав, для тебя это будет слишком тяжело.
— Папа? Так он знал?
— Знал. Он помогает мне.
— Прости! Яша, прости, я не знаю, что на меня нашло. Какая же я… зачем я следила, — Таня стучала кулаком по собственному лбу. — Я очень виновата перед тобой и перед твоей мамой. Давай поговорим дома.
— Да, конечно. Сейчас я понимаю, что был не совсем прав, скрывать не нужно было.
— Зачем ты нанял сиделок? Я могу ухаживать за твоей мамой. Ты мне сказал, что с ней всё в порядке, когда она попала в больницу.
— Во-о-от, я так и думал, поэтому и не хотел. После больницы я решил, что здесь мне проще за ней ухаживать, сиделку нанять тоже проще, в деревню не наездишься. А навещать сейчас маму можно сколько угодно и когда захотим, в этом нас никто не ограничивает. Здесь близко больница, а там она беспомощна у себя дома. Я очень хорошо помню, как мать досматривала за бабушкой. Я слишком хорошо помню всё, что тогда переживала она, ту нагрузку… я в состоянии оплатить заботу о своём родном человеке и при этом развязать тебе и себе руки.
Таня вытерла слёзы и посмотрела в окно. Тёмные полоски трассы сменялись огоньками. На душе всё равно было тяжело и противно. Противно от своей ревности и надуманности. А муж у неё хороший, просто отличный. Самый лучший!
