Просека должна была показаться полчаса назад, но её всё не было.
— Погоди, Марин, давай присядем, отдохнём. У меня ноги гудят, — Раиса поставила свою корзину, ругая себя за жадность — корзина была тяжёлая, потому что сначала туда отправлялось всё, что попадалось: сыроежки и маслята. Кто ж знал, что после они набредут на волшебную поляну, красную от подосиновиков?
— Давай, — согласилась Марина, — надо сообразить, куда идти, а то кружим всё, кружим, — и она присела на поваленное дерево.
— Слушай Марин, я думала ты этот лес как свои пять пальцев знаешь, — как мы заблудились-то?
— Знать-то, знаю, но… чёрт его знает, где мы сбились. Наверное, на овражках свернули не туда, — оправдывалась Марина.
— Ой, только рогатого не поминай, а то он тут как тут, — махнула на неё рукой Раиса, — у тебя вода осталась?
— Неа. Пустая бутылка. Прости, не думала, что так получится… в общем, надо по мху на деревьях определить где север, где юг.
— И? Куда после двигаться, в каком направлении, товарищ краевед? — спросила, облизав сухие губы, Раиса. Ей хотелось пить, и кроме прочего, с непривычки болели ноги. Она была раздражена и зла на Марину.
Та, уловив обиду и раздражение, пожала плечами, но вдруг просияла:
— Я знаю, как нам выбраться! Давай, Рая, вставай, снимай свою ветровку!
— Это ещё зачем? И так комары жрут, да и не жарко мне, — заупрямилась Раиса.
— Снимай, говорю! — настаивала Марина, показывая пример. Она сняла свою джинсовку и вывернула её швами наружу, после чего снова надела.
Раиса не спешила делать то же самое. На ней была старая ветровка, которой было много лет, подкладка была рваная, зашить всё руки не доходили, а показывать это было совестно.
— И чего это? Зачем? — нахмурилась она.
— Затем, что не знаю как, но это работает! Говорят, что леший выведет. Я конечно, не верю, но… — направилась к ней Марина, — не знаю как ты, а я ночевать в лесу не собираюсь!
— Ладно, отойди, я сама! — проворчала Раиса, сняла ветровку, и вывернула рваным подкладом наружу.
Марина сделала вид, что не заметила. Взяла свою палку, подхватила тяжёлую корзину и кивнула Раисе.
— Ну, теперь пошли!
— Куда пойдём? У тебя есть план? Марин, у меня ноги отваливаются, я на длинные дистанции не ходок! Так что, если ты не уверена, лучше давай звать на помощь!
Марина достала телефон и снова сунула его в карман:
— Бесполезно, связи нет!
— Эх, чтобы я ещё пошла в лес дальше реки… никогда больше! — ворчала Раиса с трудом поднимая ноги.
Вдруг им послышались голоса. Марина, увидев, что Раиса открыла рот, чтобы кричать, остановилась и приложила палец к губам.
— Тссс! Ты что? А вдруг это какие-нибудь уроды?
— Марин, я не могу больше, — чуть не заплакала Раиса, — это наш шанс выйти из леса!
— Или, не выйти никогда! — мрачно шепнула Марина, — мало ли, кто тут шастает!
— Помогите! Спасите! Мы здесь! — истошно завопила Раиса, вложив с свой вопль остаток сил, но её не услышали, или не придали значения. Во всяком случае в лесу наступила тишина. Даже птицы и те замолкли. Тогда женщина села на тропинке, и закрыв голову руками заплакала.
— Не плачь, Рая, мы близко. Пошли, — подала ей руку Марина.
— Никуда я не пойду! — огрызнулась Раиса, — и зачем я повелась на эти грибы! И зачем я вырядилась, как пугало! — и она, поставив свою корзину, пнула её сапогом.
— Пошли, тебе говорят. Смотри, тут тропинка! Через полчаса будем дома, а то и раньше, — пыталась её ободрить Марина и пошла вперёд. Раиса, плача и жалуясь на судьбу, поплелась следом.
Вскоре они оказались в том месте, где нарезали подосиновики, а оттуда легко нашли дорогу домой.
***
Сортируя грибы на столе, Раиса одновременно погрузила ноги в таз с прохладной водой. Обтерев ноги насухо, она надела мягкие тапочки и её окончательно отпустило. А когда обработав грибы, она села пить чай с хлебом и прошлогодней облепихой, то почувствовала себя на вершине блаженства.
Лёжа в постели она вспоминала события прошедшего дня, и они уже не казались ей такими ужасными. Самым неприятным было, пожалуй, то, что ей пришлось вывернуть старую рваную куртку. Надо зашить… или выбросить? Нет, зашить. Куртка хорошая, югославская, теперь таких не шьют. Всё какие-то однодневки китайские. И нитки торчат, и швы кривые, и ткань недышащая… — с этими мыслями Раиса уснула.
Назавтра её зашла проведать Марина. Они со смехом вспоминали свои похождения.
— Грибами как пахнет! — сказала Марина, размещаясь на одном из двух стульев в маленькой кухоньке Раисы, — засолила?
— Нет, у меня солёные не получаются, — вздохнула Раиса,— часть замариновала, остальное вон, засушила, — она кивнула на электросушилку, примостившуюся в углу.
— Выходные грядут! — радостно сообщила Марина, — Витька мой приедет, хочет по грибы. Пойдёшь с нами? С ним мы точно не заплутаем!
— Нет, спасибо, но пока воздержусь! — вежливо сказала Раиса, — да и мне хватит грибов. Я ж одна.
— Ну смотри, как хочешь. Надумаешь, постучи, мы в шесть поедем на машине в сторону Лычково.
— Не надумаю! — уверенно сказала Раиса.
На следующий день она очень удивилась, что Марина не зашла к ней похвастаться добычей. Выждав до вечера, Раиса отправилась к ней сама. Калитка была закрыта, а это значит, что супруги ещё не вернулись. Раиса забеспокоилась, ведь солнце клонилось к закату, а выехали грибники ранним утром.
«Ну, может, планы изменились, и они вернулись в город» — успокаивала она себя. Ночью она услышала настойчивый стук в дверь.
— Тёть Рай, Тёть Рай, это я, Алёна! — услышала она голос старшей дочери Марины и Виктора, и сразу поняла — случилась беда. Она открыла, и оказалась лицом к лицу с девушкой.
— Господи, Алёна, что стряслось? — спросила она, пропуская девушку в дом.
— Родители ушли в лес, и до сих пор не вернулись. Их телефоны вне зоны действия сети! Я пока доехала, чуть с ума не сошла. Вы не знаете…
— Знаю. Они собирались выехать в шесть часов утра в направлении Лычково. Я не большой специалист, где там грибные места.
— Я была там… с папой! Спасибо, — на глаза девушки навернулись слёзы.
Раиса хотела ободрить её, но не знала, как.
— Будем надеятся, что всё образуется, — сказала она, обнимая Алёну.
***
Марина открыла глаза, но не увидела ничего, кроме черноты, в которой плясали красные и жёлтые точки. Она попыталась двинуть рукой, но та не слушалась. Спина затекла, пахло землёй и кровью.
— Витя, — прошептала она, — ты жив? Витенька, только бы ты был жив!
Она помнила, что их с мужем остановил какой-то человек лет пятидесяти. Глаза он прятал под козырьком бейсболки, а в руках у него было ружьё. Он отвёл мужа в сторону, и что-то выспрашивал у него. Виктор казался спокойным и не пытался отобрать оружие, хотя мог. Тот человек был хлипче его и ниже почти на голову. Очевидно, у Вити был какой-то план, но когда появился второй бандит, стало ясно, что он не сработает.
Теперь разбойники говорили с ним на повышенных тонах, до Марины долетали обрывки фраз, сказанных с характерным для южан акцентом. Виктор пытался договориться с человеком, направившим на него оружие, но тот больно ткнул его в плечо и приказал:
— Поворачивайся. Давай, двигай.
Марина не понимала, что вообще происходит. Когда Виктор подошёл к ней он тихо шепнул:
— Я отниму у него ружьё, а ты беги к машине.
— Витенька… только и смогла произнести она. У неё с собой был складной нож в кармане. Они уже собирались поворачивать назад, когда человек с ружьём их остановил. Мозг одну за другой предлагал комбинации побега, но, как не крути — двое вооружённых мужчин были сильнее и быстрее.
— Пошли, — хмуро толкнул Виктора тот, что в бейсболке, и прикрикнул на Марину: — а ты чего встала? Пошла!
— Куда вы нас? — спросила Марина, но ей никто не ответил.
Через несколько метров они подошли к канаве, напоминающей по форме могилу.
— Раздевайтесь! Сняли куртки, быстро!
— Отпустите женщину, она ничего не знает, — сделал последнюю попытку спасти жену Виктор.
— Давай, давай! — теряя терпение закричал тот, что с ружьём, — Заир, обыщи карманы. Там ключи от тачки, телефоны!
Виктор сжал кулаки. Марина стянула джинсовку и неожиданно набросила её на голову подошедшему Заиру. Виктор, не теряя времени схватил ружьё, хотел вывернуть его из рук другого бандита, но тут грохнул выстрел…
После раненого Виктора сбросили в яму и направили ствол на Марину.
— Спускайся к нему!
— Сволочи. Чтоб вам…
Снова грохнул выстрел, и Марина ощутила жгучую боль в плече. Она не умерла, но решила, что для неё будет лучше, если мерзавцы будут думать иначе. И она рухнула рядом с мужем.
— Всё. Кранты, — сплюнул в яму Заир.
— На, добей, — услышала Марина, голос нелюдя в бейсболке и похолодела. Заир что-то ответил на незнакомом языке, после чего она поняла, что их с Виктором накрыли сколоченным их досок щитом. Послышался стук земли о доски. «Ну вот и всё…» — подумала она, проваливаясь в черноту.
То, что она очнулась, стало для неё неожиданностью. Она лежала, окоченев от холода и молила Бога о том, чтобы Виктор остался жив. Он лежал рядом, но она боялась коснувшись его, ощутить смерть.
Через несколько часов силы её покинули. Прострелянное плечо больше не пульсировало, она вообще перестала ощущать что-либо, даже боль.
— Витя, — снова позвала она, — Витенька, если ты меня слышишь, держись. Нас обязательно найдут, Витя. Ты только не умирай!
***
Волонтёры растянулись почти на километр. Вместе со всеми шли дети пропавшей четы, Алёна и Игорёк. Даже Раиса Владимировна не осталась в стороне, вышла вместе со всеми, и громко звала:
— Марина! Виктор! Ау!
После трёхчасовых поисков отряд сделал привал. Было решено, что часть людей останется на месте, часть пойдёт по руслу высохшего ручья, а часть — в сторону, где на карте было отмечено какое-то не то хозяйство, не то ферма.
— Это старый полигон, — вспомнил рыжий парнишка, доброволец из числа местных жителей, — раньше здесь была закрытая территория, мы с ребятами лазили там!
— А что за ней? Что это за поляна? — спросил координатор.
— Там когда-то лес валили, теперь, наверное, делянка заросла, — пожал плечами паренёк.
— Хорошо. Значит, пойдёте до полигона. Будете на месте, свяжитесь по рации со штабом поиска, — распорядился координатор.
Раиса осталась в «штабе» на месте, откуда вышли добровольцы.
Рыжий паренёк повёл свою группу к старому полигону. Кроме него самого, в группе было четыре человека и собака. Её никто не воспринимал всерьёз: толстая, похожая на тумбочку дворняга по имени Дина, казалось, вышла в лес просто порезвиться. Подход к полигону был непростой, земля была топкой, заболоченной. Наконец вышли к бетонному забору.
Кроме забора участок был огорожен колючей проволокой. По периметру были закреплены угрожающие объявления типа: «Объект находится под охраной», «Не входить!», «Закрытая зона», «Хода нет». Но слева в заборе красноречиво зияла довольно-таки большая дыра.
Прежде, чем проникнуть на «объект», Рыжий связался со штабом по рации, и получив разрешение, выбрал двоих ребят, которые и проникли на территорию заброшенного полигона.
Разведчики вернулись быстро, сказав, что там, безусловно, интересно, но обнаружить никого не удалось. Подвал единственного строения затоплен водой.
Группа собралась возвращаться в лагерь, как вдруг Дина с лаем бросилась наискосок от забора, почуяв что-то или кого-то.
— Наверное, грибники, — догоняя её, крикнула хозяйка собаки, Олеся.
Волонтёры двинулись за ними и вскоре вышли ещё к одному забору из некрашеного профлиста.
— А это что ещё такое? — удивился Рыжий, — на карте не значится, да и не было тут никогда забора. Тут поляна была… с пнями.
— А теперь тут,— крикнул забравшийся на дерево волонтёр, — ферма по выращиванию конопли!
В это время раздался лай собаки, которая обнаружила заваленных землёй раненых людей. Рыжий связался по рации со штабом и назвал координаты.
***
— Да ладно, может этих и не найдут ещё, а товар… надо доказать, что он наш, — сказал Заир отцу.
— Надо на время исчезнуть, — отозвался тот, — отсидеться, пока всё уляжется… В Ставрополье поедем, я всё решил.
На подъезде к Ставропольскому краю преступников задержали. Они не оказывали сопротивления, но при задержании, отец извернувшись, дал сыну затрещину и отчитал его на своём языке. Сын, гневно сверкая глазами, ответил что-то не очень-то учтиво.
— Что они говорят? — спросил молодой оперативник у пожилого, тот приходился задержанным земляком.
— Отец ругает сына, что ослушался и не добил, а сын говорит, что если бы добил, то наказание было бы суровым, а так, лет десять дадут, а выйдут через пять», — перевёл оперативник.
