– Надюша, ну ты же понимаешь, – заговорила Валентина Сергеевна, – мама уже не та. Возраст, склероз, память подводит. Врачи говорят, что ей нужен присмотр. Я бы сама, но работа, дела… Да и ты дома сидишь, удаленка у тебя. Тебе же не сложно?
Надежда сжала губы. Она действительно работала из дома, переводила документы, иногда вела онлайн-консультации. График свободный, но это не значило, что времени у нее навалом.
– Валентина Сергеевна, я даже не знаю, – осторожно начала Надежда. – Я никогда с такими вещами не сталкивалась. Может, лучше сиделку нанять? Или в пансионат отдать, там специалисты…
Свекровь аж подскочила на месте. Глаза ее вспыхнули возмущением.
– В пансионат?! Да как ты можешь такое говорить! Это же моя мама! Я не сдам ее в какое-то учреждение, где за ней никто следить не будет. Там же чужие люди! А мы – семья.
Надежда глянула на Олега, ища поддержки, но муж даже головы не поднял.
– Надя, мама не так много просит, – наконец подал голос Олег, не отрываясь от телефона. – Утром зайти, вечером зайти. Покормить, помочь немного. Вообще ничего сложного, ты справишься.
Надежда вздохнула. Спорить было бесполезно. К тому же они с Олегом жили в квартире Валентины Сергеевны – та великодушно пустила молодых к себе после свадьбы, пока те копили на свое жилье. Отказывать в такой ситуации казалось неблагодарным.
– Ладно, – тихо сказала Надежда. – Попробую.
Валентина Сергеевна расцвела. Она встала, обошла стол и крепко обняла невестку.
– Спасибо, доченька. Ты не представляешь, как ты меня выручишь. Я тебе ключи дам, адрес напишу. Мама живет недалеко, минут пятнадцать пешком. Только, Надюш, она иногда бывает… ну, сама понимаешь. Нервная. Не обращай внимания, если что не так скажет. Ладно?
Надежда кивнула. Ей казалось, что она справится. Что сложного может быть в присмотре за пожилой женщиной?
На следующее утро она узнала ответ на этот вопрос.
…Квартира Лидии Петровны находилась в старом доме. С обшарпанными стенами и скрипучими ступеньками. Надежда поднялась на третий этаж. Постучала в дверь и замерла, ожидая ответа. Внутри сначала что-то загрохотало, затем послышались шаркающие шаги. Потом щелчок замка.
Дверь распахнулась. И на пороге возникла сгорбленная старушка в застиранном халате. Лидия Петровна смотрела на Надежду мутными глазами.
– Чего надо? – хрипло спросила она.
– Здравствуйте, Лидия Петровна. Я Надя, жена Олега. Валентина Сергеевна просила меня помочь вам. Можно войти?
Старушка фыркнула, но отступила в сторону. Надежда прошла в прихожую и едва не задохнулась от запаха. Смесь затхлости, лекарств и чего-то кислого. В квартире царил хаос. На полу валялись вещи, журналы, драные тапки. На столике у зеркала громоздились пузырьки с таблетками. А из кухни доносился запах горелого.
– Что вы хотите на завтрак? Я приготовлю. — Надя повернулась к пожилой женщине.
Лидия Петровна огрызнулась:
– Да мне ничего не надо! Кто тебя звал? Валька, что ли? Опять подослала соглядатая!
Надежда растерялась. Соглядатая?
– Я просто хочу помочь…
– Помочь! – передразнила старушка. – Все вы одинаковые. Прикидываетесь заботливыми, а сами только и ждете, когда меня не станет, чтобы квартиру забрать!
Надежда замерла. Слова Лидии Петровны прозвучали так ядовито, что даже возразить было нечего. Она молча прошла на кухню, включила чайник и начала искать продукты. В холодильнике обнаружились яйца, немного колбасы и подсохший хлеб. Ничего страшного, можно сделать яичницу.
Пока она готовила, Лидия Петровна уселась на табуретку у двери и принялась ворчать без остановки.
– Вечно вы все опаздываете. Вчера Валька обещала приехать, не приехала. Врунья. И ты такая же. Небось объедать меня будешь, а потом скажешь, что ничего не осталось.
Надежда молчала, переворачивая яйца на сковороде. Она пыталась не обращать внимания на слова старушки.
Когда завтрак был готов, Надежда поставила тарелку перед Лидией Петровной. Та покосилась на яичницу, попробовала, потом поморщилась и отодвинула тарелку.
– Невкусно. Пересолено. Ты что, готовить не умеешь?
Надежда прикусила губу. Она попробовала яичницу сама – соли было в самый раз.
– Лидия Петровна, вам нужно поесть. Иначе таблетки пить нельзя.
– Не указывай мне! Я сама знаю, когда мне есть!
Старушка встала, шаркая тапками, поплелась в комнату и захлопнула дверь. Надежда осталась на кухне, глядя на нетронутую тарелку. Внутри закипало раздражение, но она подавила его. День только начался.
Вечером, когда Надежда снова пришла к Лидии Петровне, ситуация повторилась. Старушка не хотела ужинать, отказывалась принимать таблетки и обвиняла Надежду в том, что та хочет ее обокрасть. Надежда уговаривала, объясняла, но все было бесполезно. К концу дня у нее раскалывалась голова.
Дома Олег встретил ее на кухне.
– Ну как? – небрежно бросил он.
– Тяжело, – призналась Надежда, опускаясь на стул. – Твоя бабушка… она очень сложная. Орет, хамит, ничего не ест.
Олег пожал плечами.
– Возраст. Мама же предупреждала. Потерпи, Надь. Это ненадолго.
Надежда хотела спросить, что он имеет в виду под словом «ненадолго», но промолчала. Олег уже ушел в комнату, хлопнув дверью.
…Так прошла неделя. Потом еще одна. Надежда ходила к Лидии Петровне дважды в день, готовила, убирала, пыталась поддерживать хоть какой-то порядок. Работа откладывалась на вечер, когда силы были на исходе. Она сидела над переводами до полуночи, а утром снова шла к старушке.
Лидия Петровна не становилась ласковее. Напротив, с каждым днем она все больше придиралась. То еда остыла, то слишком горячая. То Надежда слишком громко говорит, то слишком тихо. Старушка швыряла вещи, кричала, называла невестку бездельницей и нахлебницей. Надежда сжимала кулаки и молчала. Но терпение было не бесконечным.
…Месяц спустя Лидии Петровне стало совсем плохо. Она перестала вставать с постели. Почти не ела, только лежала и жаловалась на боль. Надежда вызвала врача. Тот осмотрел старушку, прописал новые лекарства и сказал, что состояние серьезное.
Вечером Надежда пришла домой и рухнула на диван. Она была настолько измотана, что даже плакать не могла. Просто лежала, уставившись в одну точку.
Валентина Сергеевна на следующий день поинтересовалась.
– Надюша, ну как там мама?
– Плохо ей, – устало ответила Надежда. – Врач говорит, что нужен постоянный уход. Я больше не могу, Валентина Сергеевна. Я вымоталась. Мне нужно работать, мне нужно отдыхать. Я не справляюсь.
Голос свекрови стал ледяным.
– То есть ты отказываешься?
– Я не отказываюсь, я прошу помощи. Давайте наймем сиделку или…
– Наймем сиделку! – перебила Валентина Сергеевна. – На какие шиши? Ты думаешь, у меня много денег? Между прочим, это и твоя обязанность, Надежда. Мы тебя приютили, дали крышу над головой. Так хоть немного благодарности прояви! Хоть капельку!
Надежда сжала руки в кулаки.
– Валентина Сергеевна, я месяц за вашей мамой ухаживала. Я готовила, убирала, терпела хамство. Я работала по ночам, чтобы успеть все. Я не могу больше.
– Не можешь? Тогда катись отсюда. На все четыре стороны. Не может она! Олег, ты слышал?
Надежда обернулась. Олег стоял в дверях, скрестив руки на груди. Лицо его было непроницаемым.
– Надя, мама права, – сказал он ровным тоном. – Ты должна помогать семье. Ты же женщина. И мы должны быть маме благодарны за то, что живем у нее на всем готовом.
Надежда встала. Дышать стало сразу легче.
– Хорошо, – спокойно произнесла она. – Я все поняла. Абсолютно все.
Валентина Сергеевна ахнула, а Олег моргнул, словно не понял, что услышал.
– Надя, ты чего? Ты куда?– растерянно спросил он.
Но Надежда уже зашла в спальню. Она достала сумку и начала складывать вещи. Их было немного, основное осталось у родителей, когда она переезжала к Олегу. Одежда, документы, ноутбук. Все вполне поместилось.
Олег зашел следом. Он смотрел, как жена собирается, и на лице его появилось сначала смятение, а потом раздражение.
– Надя, ну прекрати. Ты не можешь уйти.
– Могу, – коротко ответила она, застегивая сумку.
– Куда? К родителям?
– Да. А потом сниму жилье. Разведусь с тобой. Нам делить нечего, квартира не наша.
Олег открыл рот, но ничего не сказал. Надежда взяла сумку, прошла мимо него и направилась к выходу. Валентина Сергеевна стояла в коридоре, побледневшая и растерянная.
– Надя, ты куда?
– Уезжаю. Спасибо за гостеприимство.
Она вышла из квартиры. Надежда глубоко вдохнула и улыбнулась. Облегчение накатило волной.
…Развод оформили быстро. Олег не сопротивлялся. Он даже не пришел на заседание. Надежда получила свидетельство о расторжении брака. Сложила его в папку, засунула подальше в ящик стола и больше не думала о бывшем муже.
…Она сняла маленькую однокомнатную квартиру. И начала жить для себя. Спокойно. Размеренно. Без криков, хамства и вечного напряжения.
Год пролетел незаметно.
…Однажды Надежда встретилась с подругой Машей в кафе. Они болтали о работе, планах на лето, и вдруг Маша сказала:
– Кстати, ты слышала про мать твоей бывшей свекрови?
Надежда подняла взгляд от чашки с чаем.
– Нет. А что?
– Ушла она, отмучилась. Месяца три назад. Валентина Сергеевна потом скандал закатила на всю округу. Оказалось, старушка квартиру отписала какой-то дальней родственнице. Племяннице, кажется. Валентина Сергеевна пыталась судиться, доказывала, что мать была невменяемой, но все бесполезно. Завещание составили еще лет пять назад, когда Лидия Петровна была в здравом уме.
Надежда замерла.
– Квартиру отписала? Дальней родственнице?
Маша кивнула.
– Ага. Валентина Сергеевна рассчитывала получить жилье. Наверное, поэтому так упиралась, чтобы мать дома была, а не в пансионате. Хотела показать, что заботится, чтобы претензий не было. А оно вот как вышло.
Надежда откинулась на спинку стула. Внутри что-то потеплело, разлилось приятной тяжестью. Значит, все это время Валентина Сергеевна использовала ее, чтобы заполучить квартиру бабушки. Заботилась не о матери, а о наследстве. И Надежда должна была стать бесплатной сиделкой, чтобы свекровь могла изображать из себя любящую дочь.
Но не сложилось.
– Надь, ты чего улыбаешься? – удивленно спросила Маша.
Надежда покачала головой.
– Ничего. Просто… справедливость восторжествовала.
Маша хмыкнула.
– Ну да. Валентина Сергеевна теперь злая как черт. Говорят, Олег с ней живет до сих пор, никуда не съехал. Работает где-то, но денег вечно не хватает. Жизнь, короче, не задалась.
Надежда допила чай и встала.
– Маш, а пойдем в кафешку? Хочу пирожное купить. И шампанское. И кофе. Хороший, дорогой.
Маша засмеялась.
– Празднуем что-то?
– Да, – кивнула Надежда. – Праздную то, что жизнь бывает непредсказуемой.
…Через время они вышли из кафе и направились вниз по улице. Надежда шла легко, почти летела. Возможно, она была плохим человеком, раз радовалась чужим неудачам. Но Валентина Сергеевна хотела ее использовать, вытянуть все силы, а потом выбросить. И жизнь наказала бывшую свекровь. Квартира досталась не ей. Сын остался рядом, но счастья это не принесло. Вот и вся история…
