— Ты его сглазила! — Раиса Петровна швырнула на стол горсть крупной соли, белые кристаллы рассыпались по клеенке. — Как появилась ты в нашем доме, так у Костика всё и пошло наперекосяк!
Лена замерла у плиты, половник застыл на полпути к кастрюле. За окном моросил октябрьский дождь, а на кухне повисла тишина, которую нарушал только булькающий суп.
— Раиса Петровна, ну что вы говорите такое? — осторожно отозвалась невестка, медленно поворачиваясь к свекрови. — Костя просто переживает из-за работы, у всех бывают трудные периоды…
— Трудные периоды! — фыркнула пожилая женщина, принимаясь рассыпать соль по углам кухни. — Тридцать лет мой сын работал без единого нарекания! А как ты к нам пришла — сразу и начальник на него накричал, и премии лишили, и теперь вот под сокращение попал! Случайности не случаются, милочка!
Лена прикусила губу. Полтора года назад, когда она впервые переступила порог этой квартиры как Костина девушка, Раиса Петровна встретила её вполне приветливо. Правда, уже тогда пристально разглядывала, словно искала что-то подозрительное. А после свадьбы и вовсе словно подменилась.
— Мама, перестань! — раздался усталый голос из коридора. В кухню вошёл Костя, скинул мокрую куртку на стул и потёр виски. — Опять ты со своими…
— Со своими?! — вскинулась Раиса Петровна. — Да я тебя на руках носила, когда ты болел! Молитвы читала, к бабке Дуне водила! А теперь ты мне говоришь «перестань»?
Костя болезненно поморщился и опустился на табуретку. Лена заметила, как дёрнулся мускул на его щеке — верный признак того, что на работе снова было несладко.
— Как дела? — тихо спросила она, подходя к мужу.
— Да как обычно, — махнул он рукой. — Иванченко опять недоволен, говорит, что я стал рассеянный. Может, действительно что-то не то…
— Вот видишь! — торжествующе воскликнула свекровь, указывая на сына. — Сам признаёт! А вы говорите — случайности! У нас в роду все работящие были, честные! Дед твой, царство ему небесное, сорок лет на заводе проработал, ни одного замечания! Отец твой — инженером был, уважаемым человеком! А тут…
Она многозначительно покачала головой и достала из буфета освящённую свечку.
— Мам, ну хватит уже, — устало проговорил Костя. — При чём тут Лена? Она же хорошая, она же…
— Хорошая! — Раиса Петровна зажгла свечу дрожащими пальцами. — А глаза-то у неё какие? Серые! У нас в семье все кареглазые, а она с серыми глазами пришла! Бабка Дуня всегда говорила: «Остерегайся серых глаз — они чужую судьбу забирают!»
Лена почувствовала, как внутри всё сжалось. Она любила Костю, искренне старалась найти общий язык с его матерью, помогала по хозяйству, никогда не перечила. Но эти постоянные намёки, эти взгляды исподлобья, эти рассыпанные по углам соль и чеснок начинали сводить с ума.
— И вообще, — продолжала свекровь, обходя кухню со свечой, — как ты с ним познакомилась? В кафе! А приличные девушки в кафе по вечерам не сидят, они дома сидят, родителей слушают! У нас так не принято!
— Мама, мы просто ужинали, — попытался вступиться Костя, но голос у него был какой-то потухший.
— Ужинали… — протянула Раиса Петровна. — А перед этим что? Гуляли где? Что она тебе в голову заложила? Ты же был такой правильный мальчик, домашний! А теперь даже по воскресеньям в церковь не ходишь!
Лена сжала кулаки. Хотелось что-то ответить, но она знала — любое её слово будет повёрнуто против неё. Костя тоже молчал, уставившись в пол.
— И ещё одно, — свекровь остановилась прямо перед невесткой, держа свечу на уровне её лица. — Почему ты до сих пор не беременная? Год в браке, а живот пустой! Не к добру это, не к добру…
— Раиса Петровна! — не выдержала Лена. — Ну как можно такое говорить?
— А что такое-то? — невинно удивилась та. — Разве неправда? Кто тебе жизнь подарил? Твои родители! А кто Косте? Я! Значит, я имею право спрашивать, когда внуков увижу! А может, ты и не можешь? Может, порченая?
Костя резко поднял голову:
— Мама, прекрати немедленно!
— Не прекращу! — отрезала Раиса Петровна. — Семья — это святое! А она нашу семью разрушает! Ты посмотри на себя — бледный, нервный, на работе проблемы! А всё почему? Потому что сглаз на тебе!
Она поставила свечу на стол и начала копаться в комоде, доставая оттуда какие-то пузырьки и тряпочки.
— Сейчас я тебя покропляю святой водой, сына, а потом уж мы с этой… особой поговорим по душам.
Лена почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Хватит. Хватит терпеть эти унижения, хватит молчать, хватит оправдываться за то, что она просто любит и хочет жить спокойно.
— Знаете что, Раиса Петровна, — произнесла она тихо, но отчётливо. — А давайте действительно проверим, кто здесь что портит.
Свекровь замерла, пузырёк со святой водой повис в её руке.
— Что значит — проверим? — настороженно спросила она.
— А то и значит, — Лена подошла к столу и села напротив Раисы Петровны. — Вы говорите, что я Костю сглазила. Хорошо. А что если проверить, действительно ли во мне дело?
Костя поднял голову, в его глазах мелькнуло любопытство. За полтора года совместной жизни он ни разу не видел жену в таком состоянии — собранной, решительной, почти холодной.
— Лена, ты о чём? — осторожно спросил он.
— О справедливости, — ответила она, не сводя глаз со свекрови. — Раиса Петровна, вы же знающий человек, в приметах разбираетесь. Скажите, а что если сглаз снять? Если я действительно его навела, то после снятия всё должно наладиться, верно?
— Ну… верно, — неуверенно протянула пожилая женщина. — Только ты сама себя сглаз снимать не можешь, это не так делается…
— Конечно не сама, — кивнула Лена. — А вы можете? Вы же к той самой бабке Дуне ездили, наверняка что-то знаете.
Раиса Петровна выпрямилась, в её глазах загорелся интерес. Наконец-то невестка признала её знания, её опыт! Может, девка не такая уж безнадёжная, раз готова исправляться.
— Могу, конечно, — важно произнесла она. — Бабка Дуня меня многому научила, царство ей небесное. Только ты должна всё делать, как я скажу, без возражений!
— Без возражений, — согласилась Лена. — Но есть одно условие.
— Какое ещё условие? — насторожилась свекровь.
— Если после всех ваших обрядов у Кости дела на работе не наладятся в течение месяца, то вы признаете, что дело не во мне. И перестанете меня обвинять.
В кухне повисла тишина. Костя переводил взгляд с жены на мать, не понимая, к чему всё идёт. Раиса Петровна хмурилась, обдумывая предложение.
— А если наладятся? — хитро прищурилась она.
— Если наладятся, то я официально извинюсь перед вами и буду во всём слушаться, — спокойно ответила Лена. — Буду ходить в церковь, готовить только те блюда, которые вы одобрите, и вообще стану такой невесткой, какой вы хотите меня видеть.
— Лена, ты же не веришь в это всё, — тихо заметил Костя.
— Костя, а ты веришь, что я могу тебя сглазить? — повернулась к нему жена.
Он замялся, потёр затылок:
— Ну… не знаю… может, и правда что-то есть… Совпадение какое-то странное получается…
Лена кивнула. Именно этого она и боялась — что постоянные материнские внушения начнут действовать на мужа. Пора было ставить всё на своё место.
— Тогда проверим, — решительно сказала она. — Раиса Петровна, вы согласны на мой договор?
Свекровь медленно кивнула. В её голове уже рождался план грандиозного очищения, после которого сын наконец поймёт, какая мудрая у него мать.
— Согласна, — торжественно произнесла она. — Начнём завтра с утра. И чтоб никаких возражений!
Следующие три дня квартира превратилась в филиал магии и колдовства. Раиса Петровна развернула такую деятельность, что соседи начали любопытно заглядывать в окна.
— Сейчас будем яйцом катать, — объявила она в среду утром, торжественно доставая из холодильника белое куриное яйцо. — Ты садись вот сюда, спиной ко мне, и молчи. Никаких разговоров!
Лена покорно устроилась на табуретке посреди кухни. Свекровь начала водить яйцом по её голове, приговаривая что-то неразборчивое. Костя завтракал, украдкой поглядывая на происходящее.
— А теперь в стакан с водой, — Раиса Петровна разбила яйцо в прозрачный стакан и внимательно разглядывала содержимое. — Ага! Видишь эти ниточки? Это всё дурное, что на тебе висело! А вон та капелька — это порча на семейное счастье!
— Мам, может, это просто белок так расплылся? — осторожно предположил Костя.
— Ты что, умнее бабки Дуни? — возмутилась мать. — Она сорок лет людей лечила! Нет, сынок, тут всё серьёзно. Видишь, какая тёмная водичка получилась? Это ж сколько гадости накопилось!
В четверг свекровь заставила Лену три раза обойти вокруг дома с горящей свечой, а в пятницу велела выпить заговорённую воду и съесть щепотку соли, которую она сама освящала всю ночь.
— Теперь главное — чтоб муж тебя прополоскал, — заявила Раиса Петровна, протягивая Лене миску с какой-то мутной жидкостью. — Костик, ты должен три раза плеснуть этой водичкой на жену, приговаривая: «Смываю с тебя всё плохое, оставляю только хорошее!»
— Мама, я не буду поливать жену непонятно чем! — взбунтовался Костя.
— Не будешь? — грозно вскинулась Раиса Петровна. — Значит, тебе жена дороже матери? Значит, ты хочешь, чтобы сглаз так и остался?
— Костя, ничего страшного, — тихо сказала Лена. — Давай сделаем, как мама говорит.
Муж посмотрел на неё с сомнением, но взял миску. Плеснул раз — Лена вздрогнула от холодной воды. Плеснул второй — она закрыла глаза. На третий раз решился спросить:
— А что, если это не поможет?
— Поможет, — уверенно ответила свекровь. — Я чувствую, как плохая энергия уходит! Лена уже другая стала — покорная, правильная!
В субботу утром зазвонил Костин телефон.
— Алло? — Костя прижал трубку к уху. — Да, это я… Что? Серьёзно?.. Хорошо, я приеду!
Он отключился и растерянно посмотрел на жену и мать.
— Это Иванченко звонил, — медленно проговорил он. — Говорит, приезжай, поговорить надо.
Раиса Петровна просияла:
— Вот видишь! Я же говорила! Сглаз снимается, начальник сам звонит! Наверное, повышение дать хочет!
— Или уволить, — мрачно буркнул Костя.
— Не говори ерунду! — одёрнула его мать. — Всё будет хорошо! Ты только иди спокойно, с чистой душой!
Когда Костя ушёл, Раиса Петровна принялась наводить порядок после всех обрядов, напевая что-то под нос. Лена молча мыла посуду.
— Ну что, довольна? — не выдержала свекровь. — Видишь, как быстро всё наладилось, когда ты правильно себя повела?
— Посмотрим, — спокойно ответила Лена, не оборачиваясь.
— Что значит — посмотрим? — насторожилась Раиса Петровна. — Ты же чувствуешь, что легче стало? Совесть не мучает?
Лена повернулась к свекрови. В её серых глазах плясали какие-то странные огоньки.
— Знаете, Раиса Петровна, а ведь вы правы. Мне действительно стало легче.
— Вот видишь! — торжествующе воскликнула та. — Я же говорила!
— Легче стало от того, — продолжила Лена, вытирая руки полотенцем, — что я наконец поняла: вы никогда не примете меня просто потому, что я не вы. И дело тут не в сглазе, не в моих серых глазах и не в том, где мы с Костей познакомились.
Раиса Петровна замерла с тряпкой в руках.
— О чём ты говоришь?
— О том, что через час Костя вернётся домой, — Лена аккуратно повесила полотенце на крючок. — И мы узнаем, помогли ваши обряды или нет.
Костя вернулся через два часа. Лена сразу поняла по его лицу — новости плохие. Он прошёл в кухню, сел на табуретку и тяжело вздохнул.
— Ну что? — с нетерпением спросила Раиса Петровна. — Повышение дали? Премию вернули?
— Мама, — Костя поднял голову и посмотрел на неё усталыми глазами. — Меня сократили. Официально. С понедельника не выходить.
Повисла оглушающая тишина. Раиса Петровна побледнела и опустилась на стул.
— Как… как сократили? — прошептала она. — Но ведь я всё правильно делала! Все обряды провела! Сглаз сняла!
— Получается, не сняла, — спокойно заметила Лена.
— Нет! — резко выпрямилась свекровь. — Не может быть! Значит, ты что-то неправильно делала! Сопротивлялась! Или вообще специально всё портила!
— Раиса Петровна, — Лена села напротив неё, — а что если дело совсем не в сглазе?
— Не в сглазе? — истерично вскрикнула та. — А в чём же ещё? У нас до тебя всё было нормально! Костя работал, карьеру делал, про женитьбу не думал! А ты пришла — и всё полетело к чертям!
— До меня, — тихо сказала Лена, — Костя действительно был другим. Помните, каким?
— Каким-каким! Хорошим был! Послушным! Меня слушался!
— Он боялся жить, — Лена посмотрела на мужа. — Правда ведь, Костя? Тебе было тридцать лет, а ты ни разу не приводил домой девушек. Потому что знал — мама найдёт в каждой недостатки.
— Лена, не надо, — попросил Костя.
— Надо! — она повысила голос. — Ты работал на унылой работе, которая тебе не нравилась, потому что мама сказала — «стабильно». Ты не покупал машину, которую хотел, потому что мама считала её «понтами». Ты жил не своей жизнью!
— Врёшь! — заорала Раиса Петровна. — Я ему только добра желала! Мать плохого не посоветует!
— А что случилось с его работой? — не унималась Лена. — Костя, расскажи маме правду! Расскажи, когда начались проблемы!
Костя мучительно поморщился:
— Мама, они начались не когда я женился… Они начались, когда я понял, что больше не могу работать как робот.
— Что ты несёшь? — Раиса Петровна вскочила, опрокинув стул.
— Я несу правду! — крикнул он, и Лена вздрогнула от неожиданности. — Я встретил женщину, которая заставила меня почувствовать себя живым! Я начал думать о том, чего хочу сам, а не что ты для меня решила! И да, на работе я стал другим — перестал молчать, когда Иванченко орёт, перестал перерабатывать бесплатно!
— Костик, родной, — Раиса Петровна протянула к нему руки, — да что ты говоришь? Она тебе голову заморочила! Это же видно! Раньше ты был такой спокойный…
— Забитый! — отрезал он. — Мама, я был забитым! Помнишь, как ты меня в детстве воспитывала? «Не высовывайся, не спорь, будь как все!» А знаешь, что мне Иванченко сегодня сказал?
Лена затаила дыхание.
— Что? — хрипло спросила Раиса Петровна.
— Он сказал: «Разбудилась ваша личность, Константин Викторович. Плохо это для нашего коллектива. Нам нужны исполнители, а не мыслители». Понимаешь? Меня уволили не потому, что я стал плохо работать. Меня уволили, потому что я стал слишком хорошо соображать!
Раиса Петровна медленно опустилась обратно на стул. В её глазах мелькнуло что-то похожее на понимание, но она всё ещё сопротивлялась.
— Но ведь… ведь стабильность важнее всего… — пробормотала она. — Зачем рисковать? Зачем что-то менять?
— Потому что жизнь — это не только выживание, — Лена наклонилась к ней через стол. — Потому что ваш сын имеет право быть счастливым. А не только удобным для всех.
— Я… я просто хотела, чтобы ему было хорошо, — голос Раисы Петровны задрожал. — Чтобы никто не обидел, чтобы не ошибся… Моя мать меня так же воспитывала… «Не высовывайся, будь как все…»
— Мама, — Костя подошёл к ней и осторожно коснулся плеча. — А ты была счастлива? Когда жила по тем же правилам?
Старая женщина посмотрела на сына, и Лена увидела в её глазах слёзы.
— Нет, — прошептала она. — Я боялась всю жизнь. Боялась, что мужа отобьют, боялась, что тебя в школе обидят, боялась, что на работе сократят… Я всё время боялась.
— Раиса Петровна, — мягко сказала Лена. — А что если перестать бояться? Что если позволить людям делать ошибки и учиться на них?
— Но сглаз… — слабо возразила свекровь. — Приметы… Ведь не просто же их придумали…
— Знаете, что я думаю про ваши приметы? — Лена улыбнулась. — Они работают ровно настолько, насколько мы в них верим. Вы внушили себе, что я принесла беду. И стали искать подтверждения везде. А Костя поверил вам и начал сомневаться в себе.
— Получается, я… я сама всё испортила? — Раиса Петровна закрыла лицо руками.
— Вы хотели защитить, — сказал Костя. — Но иногда от защиты больше вреда, чем от опасности.
Воцарилась тишина. За окном шумел дождь, на плите тихо булькал забытый суп. И впервые за полтора года в этой кухне не чувствовалось враждебности.
— Так что же нам теперь делать? — тихо спросила Раиса Петровна. — Костя без работы, денег нет… А я всю жизнь только и умела, что бояться да запрещать…
Лена и Костя переглянулись. Это был тот самый момент, когда решалось их общее будущее.
— А давайте, — сказала Лена, поднимаясь из-за стола, — попробуем жить по-новому. Без страхов и без примет.
Она подошла к буфету, где Раиса Петровна хранила свои магические принадлежности, и начала доставать пузырьки со святой водой, мешочки с солью, засушенные травы.
— Что ты делаешь? — испуганно спросила свекровь.
— Освобождаю место, — спокойно ответила Лена, складывая всё в коробку. — Раиса Петровна, а что если вместо борьбы с дурными приметами мы займёмся хорошими делами?
— Какими делами? — недоверчиво протянула та.
— Ну, например, — Лена поставила коробку на пол, — поможем Косте найти новую работу. Такую, которая ему действительно нравится. А вы, может быть, найдёте себе занятие по душе? Вы же столько всего умеете!
Раиса Петровна задумчиво посмотрела на невестку:
— А ты… ты меня простишь? За все эти месяцы?
— Уже простила, — улыбнулась Лена. — Только давайте договоримся: больше никаких обвинений в сглазе. Если что-то идёт не так — разбираемся вместе, по-человечески.
— Договорились, — кивнула свекровь, и впервые за долгое время её голос звучал тепло.
Костя обнял жену:
— А знаешь, что самое смешное? Иванченко предложил мне забрать документы и рекомендательное письмо. Говорит, в их филиале нужен начальник отдела. Более творческая работа.
— Вот видите! — воскликнула Лена. — Никакого сглаза! Просто жизнь сама расставляет всё по местам!
— Получается, ты была права, — признала Раиса Петровна. — А я… я просто не умела доверять жизни.
— Зато теперь научитесь, — подмигнула ей Лена. — Правда, есть одна просьба.
— Какая? — насторожилась свекровь.
— Можно я всё-таки буду готовить борщ по своему рецепту? А то ваш, извините, слишком кислый.
Раиса Петровна фыркнула, потом рассмеялась:
— Да готовь как хочешь! Только научи меня — может, и правда вкуснее получится.
Вечером, когда они втроём ужинали Лениным борщом, Раиса Петровна вдруг сказала:
— А знаете что? Завтра выброшу все эти соли и свечки. Хватит искать виноватых в каждой мелочи.
— И что будете делать вместо этого? — поинтересовалась Лена.
— Жить, — просто ответила свекровь. — Учиться просто жить и радоваться тому, что есть.
Костя поднял ложку с борщом:
— Тогда давайте выпьем за новую жизнь! Без сглазов, без страхов и с хорошим борщом!
— За новую жизнь! — подхватили женщины.
И когда они чокнулись ложками над тарелками, Лена подумала, что иногда самые сильные заклинания — это просто честные слова и готовность измениться.
