— Фу, — беременная Инна брезгливо смотрела на мужа, – только не говори, что и ты принимал во всем этом участие!
— Милая, но это же было до нашей свадьбы! – Митька непонимающе уставился на жену. – И что в этом такого?
Тем более, на мальчишнике!
А теперь скажите, господа хорошие: что бы вы сделали, узнав, что ваш любимый человек оторвался на полную катушку на своем вечере прощания с холостяцкой жизнью?
Правильно, ничего хорошего! Ведь положительная реакция на это событие означала бы, что вы согласны делить его с другими партнерами и партнершами.
И еще что вы — совершенно не брезгливы: а таких людей не очень много.
Поэтому почти все хотят быть единственными и не повторимыми: ведь солировать – гораздо лучше, чем петь хором.
Но, оказывается, у нас все есть! И эта самая… самое групповое пение – тоже!
А время социализма, когда у нас даже ЭТОГО не было, кануло в Лету.
И теперь имеется не только это, но и специальные люди, готовые оказывать вам подобные услуги!
Кто-то скажет: что за грязь вы здесь ворошите? Разве можно и писать, и даже думать про такое?
Но все это присутствует в нашем обществе. И отмахнуться от этого факта совершенно невозможно.
Нечто подобное произошло и с Инночкой Семеновой. Вот живешь ты себе спокойненько, живешь и тут — бац!
Нет, это не вторая смена, как можно подумать! Просто тебе прилетает удар бейсбольной битой по затылку: девушка неожиданно оказалась вовлеченной в историю с этим самым групповым пением.
Не стоит думать, что хорошенькая Инка занималась этим делом самолично на прошедшем недавно девичнике.
Или, хуже того, оказывала подобные услуги: ни в коем разе! Даже думать про это не моги!
Просто ее молодой муж Митюнюшка – она звала его, как в любимом фильме – решил ей кое в чем признаться.
Обо всем этом Инна узнала не сразу, а спустя некоторое время: наивный и честный Митька, зачем-то, решил с ней поделиться!
К тому времени уже отгремела их свадьба. Они съездили в свадебное путешествие и начали обычную семейную жизнь.
И у них все было хорошо. Вскоре ребятам удалось взять ипотеку на двухкомнатную квартиру. Потому что Инка, к тому времени, забеременела: а у ребенка должна быть детская.
И тут муж, наевшийся за очередным ужином вкусных куриных котлеток, решил сообщить жене, что на мальчишнике они оторвались со всеми вытекающими.
— Ведь нам, Иннуся, — прихлебывая чай, рассказывал Митька, — пришлось на мальчишнике заняться этим самым… (слово будет в комментариях)
Иннуся в этом плане была девушкой не особо продвинутой – Митька был у нее первым. И сначала не обратила внимание на незнакомое слово.
Ее зацепило слово «пришлось».
«Бедненький мой! – с любовью думала Инна, глядя на Митю. – Как же он ко мне хорошо относится!
Вот и на мальчишнике чем-то через силу занимался! И все, видимо, ради меня!»
Но, для поддержания разговора, поинтересовалась: Ну и как?
— Классно! – Митя вытер салфеткой губы и поцеловал жену, произнеся при этом: — Но все равно ты – самая лучшая!
И вот тут девушка насторожилась: что значит – все равно? Все знают, в каких случаях произносится эта фраза.
И тогда она поискала в интернете значение незнакомого слова и просто обалдела: так вот оно что, оказывается!
И оказывается, семерым хлопчиком «пришлось» этим заниматься! Как говорится, семеро на одного. Точнее – на одну…
Но почему, интересно? Может, заставил кто?
Ее скромняга Митька – и такое непотребство? Может, она что-то не так поняла?
— Фу, — беременная Инна брезгливо смотрела на мужа, – только не говори, что и ты принимал во всем этом участие!
— Милая, но это же было еще до нашей свадьбы! – Митька непонимающе уставился на жену. – И что в этом такого? Тем более, на мальчишнике!
И, вообще, я мог бы про это тебе не говорить! Но, как честный человек, решил, что у нас не должно быть секретов друг от друга!
С одной стороны, это было неплохо: такая честность!
Но, с другой стороны, а на фига ей эта правда? Как там говорится-то: меньше знаешь – крепче спишь! А еще – лишние знания умножают скорбь!
А эти лишние знания оказались еще и безобразно неприятными: никто не ждал испанской инквизиции.
И известие, сообщенное мужем, очень сильно девушку поразило: оказывается ее любимый был способен на то, о чем она совершенно не подозревала. И чего она еще о нем не знает?
— А зачем ты мне это рассказываешь, Митя? – спросила Инка, ошеломленная признанием мужа.
— Ну что ты, честное слово, как маленькая, Инночка! Просто взял и решил рассказать!
— А зачем? С какой целью? Просто так и муха не сядет!
— Ну что ты начинаешь? Что, я не могу рассказать своей любимой жене кое-какие подробности из личной жизни?
Возможно, многие сочтут всю эту фигню обычным делом. Да, развлеклись молодые люди – что тут такого?
Но это же все происходило по обоюдному согласию! И есть такие специальные девушки, которым это нравится!
— Как это может нравиться? – недоумевала Инна. – Даже представить страшно!
Ведь на мальчишнике, кажется, их было семеро — молодых и здоровых людей…
А еще Инне стало интересно: а как, собственно, все это происходило тактически и какое, конкретно, участие в этом процессе принимал, в общем-то, ее очень скромный Митюнюшка?
А муж вел себя, как ни в чем не бывало. Такая постыдная вещь, а ему – хоть бы хны!
Да, выпили! Да, захотелось этого самого: дело-то – молодое!
А у нас банально не оказалось на это денег, заинька!
Поэтому, вспомнили про Машку она согласна работать только за выпивку. Короче, Машка-рюмашка!
— Вспомнили про Машку? – терзалась изумленная Инночка. – Но, чтобы вспомнить, надо знать о таких вещах! Значит, кто-то из их компашки уже имел с этой Машкой дело. Интересно, кто?
Скромный внук профессора Вадик? Играющий на виолончели Егор? Или айтишник Севка? Остальных она не знала.
Но кто-то же из них вспомнил! А вдруг – ее Митя? Вдруг для мужа это – обычное дело? И настанет час, когда он начнет и ее склонять к подобным вещам…
Спросить, что ли, не он ли вспомнил? А вдруг, он! И, как честный человек, Митя опять вывалит ей за шиворот эту правду-матку…
Дескать, ничего страшного: это же было до свадьбы! Теперь-то я — ни-ни!
Ну вот зачем он все это ей рассказал? Совсем, что ли, ку-ку, дорогой?
Вот бес попутал связаться с кристально честным человеком! Теперь все будет валить ей за воротник. А оно ей надо?
Все это настроения не добавляло. А волноваться Инке не рекомендовалось: это могло отразиться на ребенке.
Ах, да – у них же будет ребенок! Боженька, пронеси и убереги!
— Но с чего-то ты же решил мне это рассказать? Столько молчал и вот – пожалуйста!
Приятно вспомнить? – пыталась хоть что-то прояснить для себя девушка. – Или хочешь, чтобы и я переняла некоторые приемчики от вашей Машки-рюмашки?
— А это неплохо было бы! – хохотнул муж. И, увидев изменившееся лицо жены, добавил: — Да шучу я, шучу, заинька!
Но в каждой шутке есть, как известно, только доля шутки…
И как дальше жить с таким грузом? Грузом возникшего недоверия, брезгливости и опаски?
Ведь если это произошло один раз – а, действительно ли, один? – то может легко случиться и еще.
И Митюнюшка, скорее всего, обязательно найдет этому объяснение:
— Да просто я не хотел доставлять тебе неприятности – ведь на позднем сроке нужно беречь не только себя, но и нашего малыша!
Поэтому я и пошел к этой самой… Я, ведь, думаю только о вас, зая!
Может, она несколько заблуждалась относительно умственных способностей своего мужа?
Ну не может нормальный мужик рассказывать беременной жене такие подробности и ждать от нее положительной реакции! Не может: хоть на куски режьте!
Для начала Инка решила сдать тесть на заболевания: вдруг муж, вместе с признанием, подарил ей кое-что еще? А это будет уже совершенно другая история.
Митя ей ничего не принес. Но ожидаемого облегчения не наступило: узнанное терзало, и жизнь девушки превратилась в трагедию.
И Инночка, после сомнений, тягостных раздумий и душевных мук, решилась уйти от мужа.
Просто, хотя у них все было внешне хорошо, она все время ждала, что, наконец-то, наступит это самое плохо: в психиатрии это называется синдромом ожидания.
Нет, это не было огромным клиническим синдромищем: так, небольшой синдромчик!
Но он постоянно присутствовал в жизни Инки, отравляя ее. Ведь хуже нет, чем ждать и догонять…
И отношение к Мите радикально изменилось: а как вы хотите, дорогие мои? Он будет заниматься … , а она должна молча утираться?
Поэтому, прежняя беззаботность уступила место подозрительности: девушка постоянно принюхивалась, приглядывалась и прислушивалась. То есть, делала все то, что делают жены, подозревающие мужей в измене.
Поэтому находилась в состоянии постоянного нервного напряжения: а для любой беременной это – крайне нежелательно! Да и для небеременной – тоже. И зачем?
А еще Инка стала испытывать постоянную брезгливость: кто его знает, что он делал этими руками?
И куда совал, сами знаете, что…
К тому же, это была, своего рода, неопределенность. А уже доказано, что это – наихудшее из состояний: лучше ужасный конец, чем ужас без конца.
Многие совершенно не одобрили ухода Инны от мужа. А она постеснялась объяснить, почему решила это сделать.
Да и не поймут — из-за такой ерунды разводиться: любит-то он ее, а не Машку!
А что Митя? А Митя совершенно не понимал, почему, среди полной идиллии и благополучия, жена решила от него уйти! Может, гормоны? Фиг их поймешь, этих баб!
Вот и у виолончелиста Егора, его дружка, жена тоже сбрендила! И чего им не хватает, спрашивается? Заж..ра…лись, не иначе!
Инночка ушла молча, потому что ей было невыносимо копаться в испачканном исподнем: это же – не шоу, где с радостью все выворачивают нижнее белье.
Она ушла к родителям, решив вопрос с жильем обсудить после родов.
А там неожиданно почувствовала огромное облегчение: ее душа, наконец, успокоилась! А это – сигнал того, что ты все сделала правильно!
Что такое счастье? Это физическое здоровье и спокойствие души. Поэтому, Инночка почувствовала себя совершенно счастливой.
Что, собственно, и нужно будущей маме в ожидании малыша.
А ты, дорогой, найди себе ту, которая будет испытывать удовольствие от твоих признаний и …- …!
Но как же красиво, все-таки, звучит это ужасающее непотребство…
