Привет, моя девочка!
Как твои дела? Как здоровье?
Волнуюсь. Ты говорила, что рука еще побаливает и сложно тебе писать подолгу. Это пройдет. Ты только не забывай делать то, что врач сказал.
Как поживает твое хвостатое чудовище? Если бы не этот обормот, то и рука твоя цела была бы, и с квартирной хозяйкой ссориться бы не пришлось. Хорошо еще, что она кошатницей оказалась, а то пошли бы вы с Кузьмой жить под тополь, с которого ты его сняла!
Всегда знала, что ты у меня добрая девочка. Не могла быть другой! В маму пошла. Та тоже всегда и всем готова была помочь. Сколько людей пришли с нею проститься – если бы ты только видела! А ведь простой медсестрой была! Просто знала, как боль облегчить, как и когда слово заветное сказать, а, главное, сделать так, чтобы человек поверил – не один на один он со своей бедой. Есть кто-то рядом. Не поможет, так хоть выслушает. А иногда и этого бывает довольно.
Ты спрашивала в прошлом письме, как не стало твоей мамы?
Сложно это, девочка моя… Ох, как же сложно! Знаю, что ты имеешь полное право знать о том, как ее жизнь складывалась. Но как рассказать тебе – не знала…
Если что не так скажу, то не суди строго.
А еще не суди строго тех, кто ни души, ни сердца не имеет. Ты в жизни своей тоже таких людей встретишь. Она ведь долгая. Всякое бывает. Помни, девочка моя, что они и так убогие. Света не знали и не видели в своей жизни непутевой.
Если встретятся тебе такие люди – не давай воли злости! Не нужна она тебе! Пусть они ею тешатся. А тебе их темнота ни к чему!
Тебе жить еще, моя девочка!
Думай не о них, а о маме своей. Вот она-то очень хорошо знала, что такое свет! В себе несла и другим дарила. Тебе прежде всего.
Как же она тебя любила! Это даже слов таких нет, чтобы рассказать тебе об этом! Но я попробую.
Мама твоя, сестра моя младшая, в детстве была очень тихой. Про таких пословица о тихом омуте. Вроде и послушная, и ласковая, и родители нарадоваться не могут, какая девочка умненькая у них растет, а эта умница как отчебучит что-нибудь – хоть стой, хоть падай!
Доброй была, слов нет. И порой не в меру.
Как-то раз мальчишки у бабушки-соседки весь палисадник вытоптали. Созорничали, а та слезами умылась. Она в этом палисаднике цветы выращивала, а потом их продавала. Какая-никакая, а копейка к пенсии. Одинокая была соседка. Ни детей, ни родни. Только цветами своими и дышала.
Так вот, мама твоя, когда увидала, как мальчишки над цветами глумятся, пошла в бой! Одна! Против пятерых! Те постарше были и уж точно ее не испугались поначалу. А она палку какую-то ухватила и так их отходила, что потом матери этих сорванцов прибежали к бабушке твоей разбираться. Как так! Детям досталось!
А бабушка твоя не лыком шита была. Рассмеялась им в лицо и посоветовала к участковому обратиться. А еще, мальчишек в секцию какую отдать. А то, стыдоба же! Маленькая девчонка пятерых одним махом жизни научила! Смех, да и только!
Крику тогда было…
Маме твоей, конечно, тоже досталось. И синяки, и шишки, и руку она вывихнула. Ту же, что и ты. Правую. Но это ей не помешало остаток лета провести бок о бок с соседкой в ее палисаднике. Та ведь даже смотреть не хотела на свои цветы загубленные. А когда увидала, как мама твоя детским совочком ямки копает, да изломанные цветочки туда пристроить пытается, слезы вытерла и пошла порядок наводить.
И знаешь, что я тебе скажу?! Не было у соседки этой никогда таких красивых астр, как в том году уродились!
Еще два года мама твоя каждую весну приходила к соседке и просила разрешения помочь цветы сажать.
А потом бабушка твоя с дедом переехали. А мама твоя соседке этой письма писала. Цветы нарисует и выводит корявенько: «Пусть растут!»
Писать-то толком не умела еще…
В городе цветы ей сажать негде было. Да и некогда. Училась. Очень хотела врачом стать. Мечтала об этом. Да не суждено было ее мечте сбыться. Сначала отец заболел, потом мама. Пришлось ей в училище поступать и на работу устраиваться, чтобы хоть как-то родителям помочь.
Но она не жалела. Все говорила, что так от нее пользы больше. Училище она окончила с отличием, но в институт поступать не стала. Устроилась в больницу. Медсестрой.
Тогда-то она с твоим отцом и познакомилась…
Я хочу, чтобы ты поняла. На тот момент уже ни бабушки, ни деда уже не было. Мы остались вдвоем. Родни-то у нас больше никого. Так и держались друг за друга. Я замуж вышла, к мужу переехала, а мама твоя в родительской квартире осталась жить. Одна.
А она никогда не умела быть одна. Всегда с кем-то, всегда рядом. Плохо ей было, когда не о ком было заботиться и не с кем было поговорить по душам.
Как они познакомились с твоим папой – история долгая.
Он маму твою приметил, когда та за его матерью ухаживала в больнице. Пожалела ее. Привезли женщину по скорой, а ни вещей, ни щетки зубной, ни тапочек – ничего не было. Даже ночной рубашки. Сын в командировке был, а той плохо стало.
Мама твоя, конечно, о ней позаботилась. И это оценили. Решили, что терять такое сокровище глупо.
Может, и правильно оно, да только маме твоей счастья не принесли эти рассуждения. Она мечтала о большой любви, о семье, в которой ее примут, а получилось все иначе. Отец твой, если и любил ее, то как-то очень уж по-своему. Не говорил ей об этом и не показывал никак, что она ему дорога.
А свекровь… Суровая была женщина. Много вынесла в свое время, много повидала. А вот вывод из жизни своей сложной сделала тяжелый. Говорила, что человек человеку волк. И жить надо никому не доверяя, и никого не привечая. Все, мол, врут.
Сама понимаешь, какая жизнь могла быть в такой семье у такого солнышка ясного, каким твоя мама была… Сложно ей было. А все потому, что отца она твоего любила. Было бы поменьше сердца там и побольше головы – глядишь, и полегче было бы ей. А так… Все ждала чего-то. Думала о том, что изменится он, подобреет. Что свекровь на нее поласковее глянет, когда бабушкой станет.
Ждала тебя и верила, что все изменится, когда ты на свет появишься.
А только надежды ее так и остались звуком пустым.
Отец твой девчонке не обрадовался. Сказал, что о сыне мечтал. А бабушка…
Что бабушка? Болела она. Может быть, на этой почве и не смогла тебя принять. Беспокойно в доме с ребенком-то. Сложно. Внимания уже столько мама твоя уделять ей не могла. Тобой занята была. Оно и понятно – младенец же на руках! Только, понимать этого никто не хотел.
А потом случилось то, что случилось.
Ты подросла. Стала шустрой, лезла везде, где можно и где нельзя.
А матери – хоть разорвись. С одной стороны – ребенок, а с другой вечно недовольная свекровь, которая тоже внимания требует. О том, чтобы съехать и жить отдельно, отец твой даже слышать не хотел. Не мог мать одну оставить. Та уже еле ходила.
Но ходила… И окно смогла открыть да стул поближе к подоконнику подвинуть. А потом игрушку тебе показала и на подоконник ее положила, пока невестка отлучилась на кухню по ее просьбе.
Мама твоя успела. Когда ты на подоконник забралась, до игрушки дотянулась и через край перевесилась, впервые она силу применила по отношению к свекрови своей. Оттолкнула ее, и тебя успела схватить. За малым дело бедой не обернулось.
А на вопрос, который был задан, ответ получила простой: «Ребенок мешает!»
Это было настолько чудовищно, что мама твоя даже минуты в том доме не осталась. Выскочила в чем была – в халате и тапочках, благо, на улице было лето. Только тебя да сумку схватила, в которой были документы и ключи от родительской квартиры.
Это уже потом она узнала, что у свекрови рассудок помутился после ухода мужа. Сын ее здоровьем заниматься не желал, считая, что врачи ему врут, а мама здорова. И год за годом твоя бабушка уходила в туман, а близкие не понимали этого. Сварливость характера списывали на возраст и усталость от жизни. С кем не бывает…
А мама твоя, от усталости ли, или от чего иного, грозные признаки проморгала, за что винила себя так, что пришлось ей самой к психологу обратиться. Боялась, что мысли эти нехорошие на тебе сказаться могут.
Отец твой отказываться от тебя не стал. Общаться пытался. Мама твоя против не была. Сумела договориться с ним по-хорошему, несмотря на то, что он довольно быстро ей замену нашел. Ценила, что честно ей сказал о том, что семьи уже нет и не будет.
Но довольно быстро ему общение это надоело. Алименты платил, но на встречах с тобой больше не настаивал.
Матери его не стало, когда тебе пять исполнилось. Отец твой квартиру свою продал и уехал куда-то. Адреса обратного не оставил. Хотел обо всем забыть, видимо. Лишь однажды, когда ты уже в школу пошла, от него пришло письмо. Просил прощения, сожалел, что все так получилось. Но сам так и не приехал. А спустя год кто-то из его друзей сообщил твоей маме, что его не стало.
Письмо это его, последнее, я прилагаю. Прочти его сама. Не маленькая уже. Что-то для себя поймешь.
А мама твоя отпустила все.
Не забыла, нет. Как такое забудешь?! Но смогла освободить свою душу от злости и обиды. Понимала, что если понесет их с собой по жизни, то тебе от этого хорошо не будет.
Только с меня обещание взяла, что, когда ты вырастешь, я все тебе расскажу, как было. Тревожилась за тебя. Понимала, что ты на нее похожа характером. Боялась, что и ты можешь вот так же пойти на поводу у жалости и эмоций, а это приведет к тому, что жизни радоваться в полной мере уже не сможешь.
Мама твоя говорила, что все болячки от нервов. Не медицинский факт, мол, но если призадуматься, то так оно и есть. Думала, что испуг тот, который она пережила, когда увидела тебя на подоконнике, во многом стал причиной того, что с нею случилось.
Когда она узнала, что больна и времени осталось совсем мало, велела мне молчать и никому ничего не рассказывать. До последнего работала, не желая оставлять людей, которые от нее так или иначе зависели. Свою боль терпела, а чужую забирала, и давала надежду на то, что все будет хорошо.
И ведь работало это! Легче становилось тем, о ком она так заботилась! Помни об этом.
Боялась ли она?
Да. За тебя. Знала, что ты не одна останешься, но все равно переживала. Для нее не было в мире человека важнее тебя!
А потому, девочка моя, живи! Помни маму свою и живи ей на радость!
И мне тоже. Надеюсь, что приедешь на каникулы. Понимаю, что сессия, работа и все такое, но выберись хоть на денечек! Уж очень я по тебе соскучилась!
Ой, чуть не забыла!
Конфеты тебе братцы передали. Полгорода оббегали, пока твои любимые нашли! А колбаска – домашняя. Я сама делала. Надеюсь, что не вся Кузьме уйдет, а что-то и тебе достанется!
Гостинцы тебе дядя Витя передаст. С ним же можешь передать ответное письмо. Он все посмеивается, что мы с тобой в прошлом веке застряли и от руки письма друг другу пишем, когда и интернет есть, и телефоны.
А мне в радость конверт от тебя получить и каракули твои расшифровать. Хороший из тебя врач получится! Почерк, что надо! Ничего не понять, если не вчитаться как следует!
Мама твоя все гадала, какую же ты профессию выберешь… Знаю, что ничуть не удивилась бы она, если бы узнала, что ты по ее стопам пошла. Порадовалась бы только.
Она это умела. За других радоваться больше, чем за себя саму…
И что-то мне подсказывает, что ты такая же…
В общем, привет тебе, моя девочка!
Живи, дыши и люби так, чтобы солнцу жарко стало!
Только так и надо!
