— Зачем вам такой ребенок? — убеждал врач. — Это же… инвалид. Будете сами страдать, и он будет.
Маша от ужаса вжалась в кресло. Беременность была незапланированной, но желанной. Старшему сыну уже исполнилось десять лет. Они с мужем многого добились в жизни, но забеременеть вторым не получалось. Они и попытки это сделать бросили уже давно. Решили, что кто-то из них потерял фертильность, и перестали предохраняться.
И тут — такая новость. Радостная на первый взгляд, но обернулась ужасом в кабинете врача. И это был не какой-нибудь там новоиспеченный доктор, вчера из университета. Настоящий профессионал, небольшая консультация у которого стоила пять тысяч. Первый скрининг показал, что малыш занял правильное положение и растет, как положено. Зато второй…
— Подозрение на синдром Дауна, — продолжал врач, не дождавшись никакой реакции на свои слова. — Вам что-нибудь это говорит, мамочка?
— Но… Но почему? — прошептала Маша. — Почему я? Почему мы?
Настал черед врача замолчать. Он смотрел, как пациентка глядит перед собой стеклянными глазами. Доктор снял очки, тщательно протер стекла, но пациентка так и продолжала буравить пустоту. Вздохнул.
— Факторов много, — сказал после долгой паузы. — Ключевые — гены и возраст. Вам ведь уже тридцать восемь лет? Не самый подходящий возраст для родов. Впрочем, от синдрома Дауна не застрахован никто. Не стоит себя винить — нужно просто принять решение.
Старший сын Егор уже заканчивал четвертый класс. Когда он узнал, что у него будет братик или сестричка, то несказанно обрадовался. Постоянно ходил и говорил, как будет помогать растить малыша, какие игрушки ему можно отдать. Неужели придется его разочаровать?
— Вы должны подписать, что я вас предупредил, — резюмировал врач. — С одной стороны, нам запрещено пропагандировать… сами знаете что. Но с другой, знаете, вы должны быть в курсе.
Мария хотела провалиться сквозь землю. Куда ей, бухгалтеру, понять все эти медицинские термины? Врач протянул ей целую пачку листов. Можно подумать, она не рожает, а оформляет кредит. Вздохнув, Маша подписала каждую бумагу, не глядя. Отдала стопку врачу.
— Сколько времени у меня есть, чтобы подумать?
— Времени нет. Аборт, только аборт!
У Марии по щеке пробежала слеза. Доктор, наверно, понял, что перегнул палку. Да и попасть под новую статью ему не хотелось. Он неловко улыбнулся и сказал:
— У вас есть буквально один день. Отправляйтесь домой за вещами, мы будем ждать. И запомните: я ничего не пропагандирую. Просто нужно делать выбор. Не хочу, чтобы вы потом всю жизнь проклинали врача Сидорова.
Пока такси ехало домой, Маша молчала. Ей казалось, что она уже приняла решение.
* * *
Старший сын Егор радостно бросился встречать маму. Он всегда так делал: Маша помнила, как он еще двухлетним малышом неумело косолапил к входной двери, широко расставив руки. Даже если она оставляла его всего на десять минут, чтобы сходить в магазин. Обняв ее, сын сразу почувствовал: что-то не так.
— Мама, как съездила? — спросил он с опаской.
— Все хорошо, милый.
— Кто у меня, братик? Или сестричка?
Ответа он не услышал. Маша украдкой вытерла слезу и шумно втянула воздух.
— Ты кушал? Я утром тебе запеканку оставляла. С изюмом, как ты любишь.
И, не дожидаясь ответа, пошла на кухню. Открыла холодильник, достала тарелку. Кажется, отпустило. Слезы отступили. Как ей сказать Егору, что у него не будет братика? И что она сама должна принять решение об этом, такое тяжелое, такое неподъемное? Маша не знала.
— Мама, я, наконец, разобрался с этой игрой! Тут столько всего интересного! И целых три кубика.
Сын очень хотел поиграть с мамой в новую игру-ходилку. Обычно Маша проводила с ним много времени и была в курсе всех увлечений. Робозавры, Щенячий патруль, Робокар Полли… Но сегодня времени на игры не было. Она посмотрела в телефон и увидела ответ от человека, с которым искала встречи.
— Извини, мне нужно снова отъехать… — сказала Маша. — Это все ради него. Ради твоего братика.
* * *
У Маши была тайна. Кое-что она делала втайне от своего супруга. Ходила на встречи, которые он бы вряд ли одобрил. Да и никто на его месте… Маша была уверена, что все ответы есть — их только нужно найти. Именно такой проводник у нее был. Ясновидящая, с которой она советовалась при принятии решений. Обычно к ней нужно было записываться загодя — за неделю или даже больше. Но ради своей постоянной клиентки она сделала исключение.
У гадалки Ирины было темно — как всегда. Маша нечасто обращалась к ее услугам: только тогда, когда иначе решение действительно принять невозможно. Быть может, она делала это ради собственного успокоения. В глубине души Маша понимала, что все происходящее — всего лишь спектакль. Ей пришлось рассказать и о своей беременности, и о плохом прогнозе врачей. Даже показать медицинские документы, которые ясновидящая пролистала.
Ирина зажгла свечу на ароматическом масле — комнату напомнил пьянящий запах. От него кружилась голова. Бросила в широкий чан какой-то порошок, раздалось шипение, появился пар. Это было похоже на фильм, который Маша не стала бы смотреть. Гадалка будто впала в транс и замолчала на несколько долгих минут. Легла головой на руки.
— Вижу его! — вдруг закричала она, подскочив. — Темный, страшный, скрюченный! Тянет из тебя силы… Бросается к тебе на шею, хватает за горло! Сбрось его с себя, сбрось! Это монстр! Выживет только один из вас…
Тут Ирина лишилась чувств и упала на пол. Испугавшись, Маша бросилась к окну, одернула шторы. Потушила ароматическую свечу, начала бить гадалку по щекам. Та пришла в себя. Свет наполнил комнату, и Маша увидела, насколько она убогая. Дешевые гобелены на стенах, под ногами — истертый ковер. Старая мебель. Да и сама Ирина больше напоминала оплывшую женщину средних лет, а не таинственную ведунью.
— Я впала в транс, — произнесла гадалка. — Значит, мой прогноз точен на сто процентов. Что я говорила?
— Не помню, — соврала ей Маша.
— Не помнишь? — картинно удивилась Ирина и будто начала растирать невидимый порошок пальцами. — Ах, не помнишь? Вижу его — маленького демона, монстра, который несет тебе погибель… Неужто оставишь?
— Пока не знаю.
— Такой ребенок — это страдание, — продолжала гадалка. — Жить не будешь! Ладно, плати и не задерживай… Там в коридоре еще люди ждут.
Маша достала пять тысяч и бросила на стол. В принципе, столько же, сколько прием у платного врача. А результат — такой же. Неужели она действительно должна избавиться от своего сына? Оставался всего один человек — последний, мнению которого она доверяла…
* * *
В разговоре с мужем женщина старалась быть твердой. Изложила все, что поведал врач. Рассказала про ясновидящую. Муж стоически выслушал и мягко сказал: решать тебе. Я все равно поддержу. Он не настаивал ни на одном из вариантов.
— Я правда не знаю, как поступить, — произнесла Маша. — Мы столько лет ждали малыша. Столько лет! И не заметили, как сами с тобой постарели.
— Ну какие же мы старые, — улыбнулся Виталик. — Мне только пару месяцев назад сорок лет стукнуло. Это же такой подарок, такой подарок!
Он погладил жену по животу, но тут же одернул руку. Мысль, что он лишится еще нерожденного ребенка, пугала.
— Почему ты пошла к этой гадалке? — спросил Виталик, чтобы переключиться. Он сохранил спокойствие, но побледнел.
— Я боялась… — прошептала Маша. — Боялась…
Ее муж отличался спокойным характером. За все годы, что они провели вдвоем, он вспылил лишь несколько раз. Но к экстрасенсам, ведунам и другим представителям древнейшей профессии относился негативно. И сейчас взял с нее твердое обещание больше так не делать. Никогда.
— Как же мне поступить… — прошептала Маша. — Завтра утром меня ждут в больнице. Я уже внесла деньги на счет. Чтобы все было на достойном уровне.
— Я просто дам тебе совет… — сказал Виталик. — А выбор тебе придется сделать самой. Ты ведь мать. И только ты можешь решить… Совет…
Закончить он не смог — было тяжело. Маша решила не мучать мужа. Вздохнула и поднялась.
— Буду готовить вещи. Не нужно мне помогать, хорошо? Хочу побыть одна… Наедине с ним.
Ребенок, будто услышав маму, начал биться. Совсем еще маленький, четвертый месяц… Говорят, что даже в это время они слышат родителей, запоминают их голоса.
Маше хотелось молчать.
* * *
Тот разговор с мужем, что произошел в ноябре, отпечатался в ее памяти. Сколько раз она воспроизводила его слова у себя в голове? Наверно, он поступил правильно. Не стал давить, не стал навязывать свой выбор. Первое время ей казалось, что Виталик просто ушел от ответственности. Но со временем Маша поняла, насколько правильными были его слова. Ведь именно мать должна принимать решение: она не только носит свой плод под сердцем девять месяцев, но и сопровождает ребенка всю жизнь.
А что делать, если врачи настроены негативно? Если их прогноз настолько страшен, что даже произносить подобные слова вслух тяжело? Только надеяться.
Прошло пять лет. Не сказать, что Маша сильно пожалела о своем выборе. В конце концов, ответственность за свои решения ты несешь сам. Не врачи и не гадалки. И даже не мужья.
В тот вечер Маша стала собирать вещи — детские, для будущего малыша. Просто ради того, чтобы успокоиться.
Сложила вместе пеленки и бодики. Соску-пустышку, молокоотсос. Представила, как будет нянчить малыша. И поняла, что просто не может забрать у него шанс на жизнь. Хотя на всех осмотрах врачи смотрели на нее с неодобрением, Маша старалась этого не замечать.
Первое, что она сделала — сменила врача. Новый доктор хотя и вздыхал, осматривая ее на УЗИ, но вслух ничего плохого не говорил. Улыбался. Маша прониклась его уверенностью, хотя все следующие месяцы провела в больнице на сохранении — за редкими исключениями.
Витя родился крепким и почти здоровым. Целую неделю он лежал в кювезе, как метко сказал Виталик — приходил в себя. Через некоторое время начал дышать. Пусть синдром Дауна не подтвердился, врачи обнаружили у младенца много болезней. Но не тех, от которых умирают.
И сейчас, когда ему шел пятый год, он почти ничем не отличался от сверстников. Да, немного сутулился и прихрамывал на правую ногу. Но неужели из-за такого нужно забирать жизнь?
