Был июнь.
И было невыносимо смотреть, как счастливые влюбленные выносят воздушные шарики, а потом спускаются к набережной, чтобы поплавать на катере. От них веяло беззаботностью и юностью. Катер отчаливал от пристани, и люди радостно завизжали.
Маргарита зашла в тень.
У нее не было воздушных шариков, у нее были раздувшиеся сумки.
— Наверное, досуг не для нашего возраста, — сказала Маргарита, надеясь обратить внимание Наташи на воздушную сказку, — Правда? Пока у них нет быта, они легкие. Но потом… потом превратятся в обычных – уставших, куда-то опаздывающих. Черствых. Да?
— Эх, подруга моя бесценная, не от даты в паспорте это зависит.
К Наташе подъехал ее супруг:
— Любимая, я в супермаркете уже был, так что сейчас перекусим и, наверное, успеем искупаться. Как идея?
— Супер. Рита, ты поедешь? День сегодня волшебный. Чего в духоте париться?
Рите оставалось лишь расплакаться.
Она тоже хотела. Она вообще не припоминала, когда делала что-то не по работе, не по быту, не из огромной необходимости, а для себя. В дельфинарий ходила, например. Когда?
— Миша дома без еды, — сказала Маргарита.
— Тогда до понедельника, — ей помахали из счастливого автомобиля, в котором ей никогда не побывать.
Неужели, правда, что дело в не цифрах, указанных в паспорте? Наташа ее ровесница, она замужем уже 15 лет, и она всегда блестящая, уверенная, цветущая…
Маргарита подхватила котомки. Она уже оббегала два супермаркета, потому что в первом не было сыра, который нужен, а другой сыр Миша не ест. И не все купила, поэтому поискала специи.
Асфальт нагрелся. От него исходил странный аромат.
Она знала, сколько шагов от остановки до небольшой беседки, построенной местными жителями, и сколько потом шагов до подъезда. Маргарита, всего на чуть-чуть выпустив из ладоней пакеты, подключила к мобильнику наушники. С недавних пор это ее единственная отдушина. Пойти вечером и погулять под песни. Или под мелодии без слов. Очень помогает. Когда она возилась с запутавшимися наушниками, разбилась банка. Стеклянная банка, переданная мамой Миши для закруток. Почем-то, Рита не удивлялась тому, что пожилая женщина принесла ей все к офису, а не попросила своего сына забрать. “Миша злится, когда его напрягают”. Да. В этом весь он.
Полная раковина посуды. Когда Рита все перемыла, она прошла в гостиную и спросила у мужа, как прошел день.
Он был немногословен:
— Нормально. Когда поедим?
— Я только с посудой закончила, — с негодованием бросила Рита.
— Долго.
Будто она личный официант.
Некстати подумала она о своей бабушке, которая часто повторяла, что не надо менять окружающих, надо менять свое отношение к ситуации, стараться больше, быть лучше.
Маргарита разморозила все. Она сделала салат с фасолью и налепила очень вкусных котлеток. Не так уж много, но как раз для ужина.
Ее отвлекли коллеги, набрав через видеосвязь. Пока Рита рассказывала им о кое-каких тонкостях, Миша гремел тарелками. Рита невольно улыбнулась – муж раскладывает ужин, сейчас они посидят вместе. Звонок подзатянулся. Муж поел один. Но Рита нисколько не обиделась, она тогда просто посидит рядом с ним, пока ужинает.
Но ничего, кроме новой горы посуды, уже не было.
В салатнице болталась фасоль, которую Миша не доел. Сковородка, опустошенная, была закинута в раковину.
— Ты поменьше перца клади в другой раз, — сказал супруг, забирая печенье, — И чайник поставь.
— Я тоже есть хотела. Так-то.
— Почему я должен о тебе думать?
Для Риты ничего не было. Кроме посуды, которую опять надо вымыть. И кроме тридцати грамм фасоли из салата. Да, все зависит не от возраста. Какая-то очень краткая секунда перевернула для Риты все вокруг. То, что она игнорировала раньше, вдруг стало определяющим. Женщина бессильно смотрела на раковину, не понимая, как дожила до такого.
