Субботнее утро. Самое время для домашних дел. Марина всегда любила эти спокойные часы, когда можно неторопливо прибраться, подумать о чем-то своем. Привычные движения успокаивали, создавали ощущение порядка в жизни.
Она опустилась на колени перед корзиной с грязным бельем и принялась перебирать вещи, сортируя их по цвету. Светлое к светлому, темное к темному. Все как обычно. Взяла светло-голубую рубашку Сергея — его любимую, в которой он был вчера на корпоративе.
Марина встряхнула ее движением, отточенным за пятнадцать лет совместной жизни. И замерла.
На воротнике — яркая алая полоска. Тонкий, но отчетливый след помады.
Что-то внутри оборвалось, ёкнуло и сжалось в тугой узел. Пальцы невольно стиснули ткань.
— Глупости какие, — пробормотала она, пытаясь унять внезапную дрожь в руках.
Марина повернула рубашку, поднесла ближе к свету падающему из окна. Сомнений не осталось — след свежий и совсем не похож на случайное касание. Она никогда не носила помаду такого кричащего оттенка. Предпочитала нюдовые, естественные цвета.
Гостей вчера не было. Сергей вернулся поздно с корпоратива, принял душ и лег спать. Рубашку бросил в корзину, как всегда.
В этот момент резкая трель нарушила тишину — звук входящего сообщения. Телефон Сергея лежал на комоде, экран вспыхнул, осветившись на несколько секунд. Обычно муж всегда оставлял его экраном вниз, словно оберегая что-то от посторонних глаз, но сегодня — нет.
Марина медленно поднялась с колен, все еще держа рубашку в руках. Подошла к комоду.
Экран снова загорелся — еще одно сообщение. От кого-то, чье имя было сохранено просто как «К.».
«Любимый, ты был бесподобен вчера… Когда снова увидимся?»
Комната вдруг стала меньше, воздух — гуще. Марина опустилась на край кровати, сжимая в одной руке рубашку, в другой — телефон мужа. В голове проносились обрывки воспоминаний — его поздние возвращения, участившиеся командировки, отстраненность в последние месяцы.
Как она могла не замечать? Или не хотела замечать?
Звук поворачивающегося в замке ключа заставил ее вздрогнуть. Сергей вернулся из магазина. Его шаги в прихожей. Знакомый звук — бросил ключи на тумбочку.
— Мариш, я купил тот сыр, который ты просила, — его голос звучал обыденно, привычно.
Она не ответила. Просто ждала, сидя на краю их общей кровати, держа в руках доказательства его лжи.
Шаги приблизились, и Сергей появился в дверном проеме. Увидел ее, замер. Взгляд скользнул по рубашке в ее руках, по телефону.
— Почему ты скрывал, что у тебя есть другая? — спросила Марина, удивляясь спокойствию собственного голоса, когда внутри бушевала буря.
Сергей замер в дверном проеме. Жизнь научила Марину замечать мелочи — те самые крошечные движения, которые выдают истинные чувства. Одна секунда — и у мужа дрогнул уголок рта, расширились зрачки, напряглась шея. Доля мгновения — и на его лице уже маска спокойствия и непонимания.
— Что за глупости, Марина? — он сделал шаг в комнату, небрежно закинув пакет с продуктами на прикроватную тумбочку. — Какая еще другая? Ты с ума сошла?
В его голосе возмущение, но глаза… Глаза избегали ее прямого взгляда, метались по комнате, останавливаясь то на рубашке, то на телефоне в ее руках.
— Тридцать пять лет, Сергей. Мне тридцать пять, нам почти шестнадцать лет вместе, — тихо произнесла она. — Неужели ты думаешь, что я не отличу правду от лжи в твоих глазах?
Она поднялась с кровати, протянула ему телефон экраном вверх.
— Объясни это.
Он быстро взглянул на экран и поджал губы. И то, как стремительно менялось его лицо, говорило о многом — будто перебирал в голове возможные оправдания, примерял их одно за другим.
— Да это Катя из бухгалтерии, — наконец выдал он, нервно засмеявшись. — Глупо шутит после вчерашнего. Ну, ты же знаешь, у нас там все балагуры после парочки бокалов шампанского. Корпоратив был, отмечали квартальные показатели…
Марина слушала, не перебивая. Позволяла лжи течь. Каждое слово — как камень в фундамент стены между ними. Каждая фальшивая нота в его голосе — еще один шаг к пропасти.
— А это? — она подняла рубашку, указывая на алый след на воротнике.
— Это? — он прищурился, подошел ближе, но не взял рубашку из ее рук. — Наверное, ручка потекла или… или кетчуп. Да, точно, кетчуп! Вчера подавали бургеры, я мог испачкаться.
Марина глубоко вздохнула. Тишина квартиры давила на уши. Откуда-то с улицы доносился детский смех и шум проезжающих машин — обычная суббота в их спальном районе. А здесь, в их спальне, рушился мир, который она строила пятнадцать лет.
— Я не спрашиваю, была ли она, — голос Марины звучал неожиданно твердо. — Я знаю, что была. И есть. Красная помада, сообщения… — она подняла глаза и посмотрела прямо на мужа. — Что мне думать, Сергей?
Она замолчала. Тишина, звенящая, как натянутая струна. Марина ждала, что он скажет дальше. Какой выбор сделает? Признается или продолжит врать?
Сергей облизнул пересохшие губы, нервно провел рукой по волосам — жест, который появлялся у него только в моменты сильного напряжения. Рука дрогнула, сжалась в кулак.
Время застыло. Они стояли друг напротив друга — двое людей, которые когда-то поклялись быть единым целым, а теперь словно оказались на разных берегах реки, без моста между ними.
Лицо Сергея внезапно изменилось. Губы искривились, глаза сузились. Что-то дикое, почти звериное промелькнуло во взгляде — Марина никогда не видела мужа таким. За пятнадцать лет брака она изучила каждую его черточку, каждую морщинку, каждый оттенок настроения. Но сейчас перед ней стоял чужой человек.
— Ты копаешься в моем телефоне?! — голос Сергея стал выше, резче. Он резко вырвал телефон из ее рук. — Это переходит все границы!
Марина не шелохнулась, лишь крепче сжала рубашку в руках.
— Я не копалась. Ты сам оставил его экраном вверх. Сообщение пришло, когда я была рядом.
— И конечно, ты не могла просто отвернуться? — он почти кричал, шагая по комнате широкими шагами. — Надо было прочитать! А еще лучше — обыскать карманы, да? Что дальше, детектива наймешь?
Он остановился, тяжело дыша, повернулся к ней. В глазах ярость, страх, вызов. Но не раскаяние. Не стыд. Это поразило ее больше всего.
— Ты всегда ищешь повод, чтобы меня обвинить! — продолжал Сергей, повышая голос с каждым словом. — Тебе мало? Я мало зарабатываю? Мало внимания тебе уделяю? Ты мне вообще не доверяешь!
Марина не двигалась. В руках всё ещё та же рубашка с алым следом помады, напоминанием о том, что не она придумала эту ситуацию, не она ее создала. Она молча смотрела на человека, которого, как ей казалось, знала лучше, чем саму себя. Человека, который сейчас перед ее глазами превращался в незнакомца.
— Я ищу повод? — её голос звучал удивлённо спокойно, почти отстраненно. Словно она наблюдала за этой сценой со стороны. — Сергей, он сам нашёлся. Лежал в корзине для белья.
Но он уже не слышал. Его лицо покраснело, на шее вздулась вена. Он с силой швырнул телефон на комод, да так, что тот подпрыгнул и с глухим стуком упал на пол. Стекло треснуло — тонкая паутинка разбежалась по экрану.
— Знаешь что, раз ты так думаешь, делай, что хочешь! — выпалил он, стремительно проходя мимо нее к шкафу. — Я устал оправдываться. Надоело это всё!
Он резко рванул дверцу шкафа, схватил куртку с вешалки, прижимая ее к груди, как щит. Не глядя на Марину, не сбавляя шага, он вылетел из спальни. Тяжелые шаги прогремели по коридору, и входная дверь захлопнулась с оглушительным грохотом.
Тишина.
Марина медленно опустилась на край кровати. Рубашка все еще была зажата в ее руках. Она расправила ткань, разглаживая складки дрожащими пальцами. След помады — яркий, вызывающий — словно насмехался над ней.
За окном жизнь продолжалась. Дети смеялись на детской площадке. Соседи о чем-то громко разговаривали, выгуливая собаку. Мир не остановился, хотя внутри Марины что-то оборвалось навсегда.
Первый час после ухода Сергея Марина не двигалась. Сидела на краю кровати, сжимая его рубашку, и смотрела в пустоту. Слез не было — только оглушающая пустота внутри. И мысли, бесконечный поток мыслей.
Когда это началось? Полгода назад, когда он вдруг стал задерживаться на работе? Или раньше? Может быть, когда перестал рассказывать о своих проектах, раньше делившись каждой мелочью? Или когда стал принимать душ сразу после возвращения домой, прежде чем обнять ее?
Разбитый телефон на полу тихо завибрировал. Экран, несмотря на трещину, осветился. Ещё одно сообщение от «К.». Марина не стала поднимать телефон. Не хотела знать, что там. Уже неважно.
Постепенно оцепенение отступило. Марина встала, аккуратно повесила рубашку на спинку стула. Потом медленно прошла на кухню, включила чайник. Механические, привычные действия помогали вернуться в реальность.
Что теперь? — вопрос пульсировал в висках.
Первой мыслью было позвонить Сергею, попытаться поговорить, умолять вернуться. Пятнадцать лет вместе — разве можно так просто все перечеркнуть? Телефон лежал рядом, достаточно было протянуть руку…
Марина глубоко вздохнула, отодвинула телефон. Нет. Не она должна звонить. Не она предала их брак.
Второй мыслью было позвонить матери. Или лучшей подруге Ирине. Рассказать, выплакаться, получить сочувствие и советы. Но что-то остановило ее. Гордость? Или нежелание делать ситуацию еще более реальной, произнеся ее вслух?
Чайник щелкнул, выключившись. Пар поднимался к потолку и растворялся в воздухе. Марина налила кипяток в чашку, но даже не стала заваривать чай. Просто смотрела, как поднимается пар.
Сергей вернется, — вдруг поняла она. — Обязательно вернется. Может быть, сегодня вечером. Или завтра. Придет покаянный, будет просить прощения. Говорить, что ошибся, что она для него — единственная. Что больше такого не повторится.
Впервые за долгое время Марина улыбнулась. Это была не радостная улыбка — скорее, печальное осознание. Она словно увидела всю ситуацию со стороны, разом и ясно.
Он вернется. А она? Что сделает она?
Марина отошла от окна, села за кухонный стол. Достала телефон, открыла контакты. Нашла номер Натальи Викторовны — риелтора, которая когда-то помогала им с Сергеем купить эту квартиру.
— Наталья Викторовна? Здравствуйте, это Марина Соколова. Помните меня? Да-да, квартира на Сиреневом бульваре… Да, все хорошо, спасибо. Слушайте, у меня к вам необычный вопрос. Как думаете, сколько будет стоить аренда хорошей однокомнатной квартиры в центре? Для меня одной…
После разговора Марина почувствовала странное облегчение. Не счастье, нет. Рана была слишком свежей. Но словно тяжесть, сдавливавшая грудь, немного ослабла.
Она не будет устраивать скандалов, не будет умолять его остаться. Не будет ждать его возвращения, сидя у окна. Она просто начнет собственную, новую жизнь.
Телефон завибрировал — сообщение от Сергея. «Мы можем поговорить?»
Марина посмотрела на экран долгим взглядом. Потом отложила телефон, не ответив. У нее было много дел — поискать в интернете варианты квартир, позвонить Ирине, посмотреть тренинги по саморазвитию, о которых давно думала, но все откладывала…
Жизнь не заканчивалась из-за предательства. Она просто становилась другой.
Когда через несколько часов в замке повернулся ключ, Марина уже знала, что скажет. И что именно она сделает дальше.
