— Света, ты хотя бы предупредить могла! — Валентина Михайловна стояла в дверях собственной квартиры, не веря глазам.
— Маш… то есть, Валя, ну что ты как чужая? — младшая сестра обернулась от плиты, где что-то активно жарилось в сковороде. — Семья же мы с тобой. А у меня холодильник сломался, продукты пропадают. Ну и подумала — схожу к сестричке, приготовлю нам обеим ужин.
Валентина медленно сняла пальто, чувствуя, как внутри закипает знакомое раздражение. Рабочий день выдался тяжелым — налоговая проверка, нервы на пределе, а дома ждала не тишина и покой, а младшая сестра, которая распоряжалась чужой кухней как своей собственной.
— И как ты попала в квартиру?
— Да у меня же ключи есть! Помнишь, ты давала, когда к врачу ложилась три года назад? На всякий случай. Я их так и не вернула, — беспечно рассмеялась Светлана, помешивая что-то в кастрюле.
Валентина проследила взглядом маршрут сестры по квартире. Грязная посуда в раковине. Крошки на столе. Мокрые следы на чистом полу. И этот навязчивый запах рыбы, который она терпеть не могла. А Светлана знала об этом.
— Света, а почему ты не спросила разрешения?
— Разрешения? — сестра удивленно подняла брови. — Валька, ты чего? Мы же родные люди. Между нами какие могут быть разрешения? Ты всегда была такой… формальной. Расслабься немного.
Валентина прошла в спальню переодеться, но расслабиться не получалось. В голове крутилась одна мысль: когда это началось? Когда Светлана решила, что может приходить в чужой дом без предупреждения? И почему она, Валентина, должна это терпеть?
Вернувшись на кухню, она обнаружила еще одну «приятную» неожиданность. На подоконнике стояли два больших пакета с продуктами.
— Это что?
— А это я на завтра принесла. Олежка завтра будет весь день квартиру ремонтировать, электричество отключит. Я подумала — посижу денек у сестренки. Ты же не против? — Светлана даже не подняла головы от плиты.
— А если я против?
— Валь, ну что ты как маленькая? — теперь в голосе сестры появились знакомые нотки раздражения. — У тебя же квартира большая, одной скучно. А я с собой даже сериал принесла, будем вместе смотреть, как раньше.
Раньше. Валентина вспомнила то «раньше». Двадцать лет назад Светлана точно так же «заглядывала» к ней с ночевкой. Потом эти визиты стали регулярными. Каждый раз находилась причина: ремонт, гости у соседей, проблемы с отоплением. А Валентина молчала, потому что «семья есть семья».
— А что, если у меня есть планы на завтра?
— Какие планы? — Светлана наконец обернулась, в ее взгляде промелькнуло нечто похожее на удивление. — Ты же всегда дома сидишь. Работа, дом, работа, дом. Скукота. Тебе общение нужно.
Валентина почувствовала, как что-то горячее поднимается в груди. Не гнев еще, но что-то близкое к нему.
— Света, я устаю на работе. Мне нужно побыть одной.
— Одной? — сестра рассмеялась, но смех получился неестественный. — Ты что, от меня устаешь? Я же не чужая тетка какая-то. Я твоя родная сестра.
— Родная сестра, которая приходит без предупреждения, распоряжается чужой кухней и еще и планирует здесь ночевать.
— Валентина! — теперь Светлана говорила жестко, назидательно. — Что с тобой происходит? Ты стала какая-то… колючая. Эгоистичная. Раньше ты была не такой.
— А какой я была раньше?
— Нормальной! Человечной! Не жадной на свое пространство. Может, тебе к психологу сходить? После смерти Володи ты изменилась.
Психологу. Валентина усмехнулась. Значит, если человек не хочет, чтобы в его доме хозяйничали без разрешения, ему нужен психолог.
— Знаешь что, Света? Я думаю, тебе лучше уйти.
— Уйти?! — голос сестры взметнулся вверх. — Ты выгоняешь меня? Родную сестру?
— Я не выгоняю. Я прошу тебя уйти. И в следующий раз звонить перед визитом.
— Не поверю! Валя, что с тобой?! Мы же всегда были дружными. Мама нас учила помогать друг другу, а ты… Ты стала как чужая.
Мама. Валентина вспомнила маму, которая действительно учила делиться всем. Но мама не учила быть удобной. Не учила терпеть хамство под видом родственной близости.
— Мама учила помогать, а не пользоваться.
— Пользоваться?! — Светлана побагровела. — Да я тебе жизнь скрашиваю! Сидишь здесь как заноза в заднице, ни с кем не общаешься, людей в дом не приглашаешь. А я прихожу, готовлю, убираю, создаю уют…
— Убираешь? — Валентина огляделась по сторонам. — Света, посмотри на кухню.
— Ну, я еще не закончила! Зато поужинаем вкусно, по-домашнему.
— А если я не хочу ужинать рыбой?
— Не хочешь? А что тебе, котлеты из икры подавать? Продукты недешевые, между прочим. Я на свои деньги купила.
Вот оно. Валентина наконец поняла, в чем дело. Светлана искренне считала, что раз она потратила свои деньги на продукты, то имеет право готовить их в чужой квартире без разрешения. Логика железная.
— Светлана, собирай вещи.
— Я не уйду! — сестра скрестила руки на груди. — Ты не имеешь права так со мной разговаривать! Я старше тебя на семь лет!
— А я хозяйка этой квартиры.
Они стояли напротив друг друга, и Валентина вдруг увидела в глазах сестры то, чего раньше не замечала. Не обиду. Не удивление. А злость. Злость человека, у которого отбирают привычную игрушку.
— Знаешь, что я тебе скажу? — голос Светланы стал тише, но в нем появился металл. — Ты после смерти мужа совсем очерствела. Живешь как скупердяй, ни с кем не делишься. А потом удивляешься, почему одинокая.
Удар был точный и болезненный. Валентина почувствовала, как горло перехватывает от обиды. Но сдержалась.
— Может, и очерствела. Зато научилась ценить свой покой.
— Покой! — Светлана хмыкнула. — В твоем возрасте о покое думать рано. Жизнь пройдет мимо.
— Моя жизнь. И решать мне.
Сестра собирала продукты с таким видом, словно Валентина совершила страшное предательство. Потом обернулась у двери:
— А ключи я оставлю. Мало ли что с тобой случится. Кто-то же должен за тобой присматривать.
— Ключи положи на тумбочку.
— Валя…
— Ключи. На тумбочку.
Когда дверь захлопнулась, Валентина долго стояла посреди кухни, глядя на беспорядок. Потом взяла телефон и набрала номер слесарной службы.
— Здравствуйте, мне нужно поменять замки в квартире. Завтра утром можно?
Через три дня позвонила племянница Анна.
— Тетя Валя, мама рассказала про ваш конфликт с тетей Светой. Хотела сказать — я вас понимаю. У меня родители точно так же считают, что могут прийти ко мне когда захотят. Пришлось объясняться. Границы — это нормально.
Границы — это нормально. Валентина повторила про себя эти слова и впервые за много дней улыбнулась.
А еще через неделю Светлана прислала SMS: «Валя, можно завтра к тебе приехать? Хочу поговорить.»
Валентина посмотрела на сообщение, подумала и ответила: «Конечно. Приезжай к двум часам дня.»
Когда сестра пришла — с тортом и виноватым лицом — она долго молчала, потом сказала:
— Я подумала… Может, ты и права была. Просто я привыкла, что между нами все просто.
— Просто не значит бесцеремонно, — ответила Валентина, наливая чай.
— Не значит, — согласилась Светлана. — А новые замки красивые. Надежные выглядят.
— Надежные, — кивнула Валентина и подала сестре чашку.
В этот момент она поняла: терпение лопается не от одного удара. Оно накапливается годами, а потом освобождает место чему-то более важному — уважению к себе.
