Вечерние лучи осеннего солнца слегка «позолотили» двор и, блеснув на прощанье, исчезли. Ольга Николаевна прильнула к окну и пыталась разглядеть стоявшую внизу парочку.
— Де-еед, а дед, глянь, у тебя глаза лучше видят, не наша ли там Лиза… стоит с кем-то… ее вроде курточка.
И тут она отпрянула от окна, ахнув. – Целуются… почти средь бела дня… неужели наша Лиза… дед, ну где ты там, оторвись от телевизора…
Когда дело касалось внуков Ольга Николаевна называла мужа дедом, подчеркивая их общий статус по отношению к детям. А так-то он для нее Сережа.
Сережа, семидесятидвухлетний мужчина, еще старавшийся держать спину прямо, отозвался и подошел к окну. – У меня тоже глаза поизносились… хоть бинокль покупай… ну так-то курточка Лизкина… она это, она… и рядом с ней этот… Никита вроде…
— Ты не видишь что ли, они целуются… вот, смотри, снова…
— Люди вокруг, а у них поцелуи, ну Лизка, держись, прочитаю тебе лекцию… еще бы до этого Никиты добраться, ну что за молодежь пошла…
— Что ты сразу, «лекцию читать», ты прямо как Марья Кондратьевна…
— Кто-оо? – не понял Сергей Алексеевич.
— Ну вот, уже забыл, всего-то полвека прошло.
— А-аа, вспомнил, как же забудешь, считай что из-за того поцелуя жениться вынужден был на тебе, вот и мучаюсь до сих пор.
— Что-то не похоже, Сергей Алексеевич, чтобы ты мучился со мной, вон какой добрый молодец…
— Добрый дедушка, — поправил мужчина.
1975 год. Строительно-монтажное управление
— Ну что же ты, Семенова, себе позволяешь? На работе, среди бела дня, люди кругом… товарищ Калачёв приехал, это же такой человек, а ты… вы с Калининым… так сказать… шуры-муры…
— Ну что вы Василий Павлович, зачем такие слова, — вмешался парторг Гордиенко, — молодежь оступилась, надеюсь, поняли, что личные отношения на виду у всех неприемлемы…
— Нет у нас личных отношений, — попыталась заверить молоденькая Оля Семёнова. Её белая косынка в голубой горошек так и «висела» на шее, а русые волосы рассыпались и касались плеч.
— Да и вообще никакого поцелуя не было, — сказал молодой человек, месяц назад принятый крановщиком, — она вообще тут ни причем.
— Молодой человек, это благородно, что вы заступаетесь за комсомолку Семёнову, но факт того, что своим поцелуем вы скомпрометировали всё управление, зафиксирован, — сказала Мария Кондратьевна.
— Мария Кондратьевна, ну зачем сгущать краски, ну оступилась молодежь, что же им теперь судилище устроить? – спросил бригадир Сан Саныч Береговой.
Мария Кондратьевна, которую считали на предприятии ветераном, и приглашали на все тождественные мероприятия, осуждающе взглянула на Сан Саныч, слова которого показались ей легкомысленными. Вот и вчера, когда должен был приехать первый секретарь горкома, Мария Кондратьевна со своей неизменный прической – гладко зачёсанные назад седые волосы, строгий костюм, белая блузка – была уже в первых рядах. И надо же так случиться попались ей на глаза молоденькая Ольга Семенова и крановщик Калинин. Она их не знала, но их поцелуй, когда уже подкатила «Волга» Калачёва был «зафиксирован» ее собственными глазами.
— Не было никакого поцелуя, — стоял на своем паренек. – Я вообще её не знаю, раньше не видел. Я только спустился, тут ветер, песком глаза задуло, ничего не вижу, девушка подошла, решила помочь… ну вот и показалось, что поцелуй… а не было ничего.
— Нет, ну это уже ни в какие ворота, люди видели… ну неприлично… на работе, да еще когда руководитель такого ранга приехал…
— Да ладно вам, — снова сказал бригадир Сан Саныч Береговой, — молодыми что ли не были… Да и не видел Калачёв ничего, у него свои планы в уме. А если молодежь и поцеловалась, так что в этом такого… может они пожениться хотят.
— Не целовались мы! – Снова возмутилась Оля Семенова. – Я его вообще не знаю…
— Ну тогда это полное безобразие, целовать человека, которого не знаешь, — возмущенно сказала Мария Кондратьевна, — что за нравы нынче…
— Нормальные нравы, Мария Кондратьевна, — снова вступился Сан Саныч, — нечего тут судилище устраивать, работать пора, а вы, молодежь, — он обратился к растерянному Сергею и Оле, — женитесь да и всё, раз любите друг друга.
Оля чуть не расплакалась от безысходности, не знала она, как доказать, что не целовались они и даже не думали об этом.
Вышли из конторы вместе, очутившись в лучах июльского вечернего солнца, вздохнув, пошли на остановку.
— Вот вляпались, — сказал паренек, — извини, это из-за меня.
— Ты не виноват, что песком глаза задуло… кстати, как там? Все прошло?
— Да все прошло… получается, пока ты мои глаза спасала, кто-то решил, что мы целуемся.
— Ну да, попались на том, чего не делали.
В автобусе вспоминали это курьезный случай, и можно было бы посмеяться, если бы не вездесущая Мария Кондратьевна не подняла вопрос о моральной стороне случая. Да, со стороны выглядело так, что Оля, потянувшись к Сергею, вроде как целует его, а на самом деле, хотела убедиться, что там с глазами.
Они вышли на одной остановке. – Тебе тоже туда? – спросил он.
— Мне в ту сторону.
— А пойдем через парк, — предложил Сергей, — все равно мы сегодня друзья по несчастью… меня Сергей зовут.
Впервые за этот вечер она улыбнулась. – Так это я поняла еще в конторе. Кстати, я Оля.
— Я тоже понял, что ты Оля.
На танцплощадке уже играл оркестр, зазывая на пятничный вечер. Автомат с газированной водой облепили ребятишки. Сергей дождался, пока они отойдут, а потом спросил: — Тебе с сиропом?
— Да, если можно.
— Конечно, можно, вот только мелочь достану.
Мороженое продавали чуть дальше, и они торопливо пошли, потому что разбирали довольно быстро.
— Два, пожалуйста, — сказал он, и подал один стаканчик своей спутнице.
А потом они сидели и беспечно болтали о работе, о том, где учились, и чем будут заниматься дальше.
— Знаешь, что обидно? – спросил он.
— Что?
— Обидно… поцелуя не было…
— Ну и хорошо, значит мы не виноваты, — ответила она.
— Ну они же думают, что мы целовались прямо на работе, среди бела дня, когда кругом люди… тогда может по правде поцеловаться… – И он, не дав ей опомниться, чмокнул в щёку, слегка приобняв.
— Молодые люди, вы так ничего и не поняли, зря отказались мы вас разбирать на комсомольском собрании. – Мария Кондратьевна, непонятно как оказавшаяся здесь, с укоризной смотрела на них.
— Вы следите за нами? – спросил Сергей.
— Как вам не стыдно, как вы могли подумать…
— Мария Кондратьевна, ну так и вы не думайте о нас плохо… и вообще, Оля моя невеста, мы скоро поженимся.
— А-ааа, ну это другое дело, так бы сразу и сказали, — многозначительно ответила женщина и пошла дальше.
— Ты дурак что ли? – Оля толкнула его в бок. – Я вообще только сегодня узнала, как тебя зовут… ну и шутки у тебя.
— А я не шучу, вон ЗАГС через дорогу, можем хоть сейчас подать заявление, я бы женился на тебе…
— Он закрыт уже.
— Ну давай в понедельник подадим заявление.
— Слушай, как тебя такого несерьезного на работу взяли? – Оля пытливо посмотрела на него. – И вообще, зачем я подошла к тебе и стала помогать… надо было отвести в медпункт и пусть бы тебя выручали.
Он рассмеялся. – Ладно, не хочешь в понедельник, давай через месяц подадим заявление, как раз узнаешь, что я серьезно настроен.
— И когда же ты настроился?
— Да вот сегодня, пока нас отчитывали, вот тогда и разглядел, какая ты… девушка красивая.
***
Сергей и Оля подали заявление через две недели. А через два месяца, это было уже осенью, сыграли свадьбу. Бригадир Сан Саныч приказал обязательно заехать на работу, чтобы все порадовались за них и чтобы можно было вручить подарок. Никто в управлении так и не понял, что до того случая с «поцелуем» они не были даже знакомы.
2025 год. Квартира Калининых
— Сережа, Лиза идет к нам, — сообщила Ольга Николаевна и накинула на плечи свою ажурную косынку.
— Чего сказать-то? – суетливо спросил Сергей Алексеевич.
— Да что хочешь говори, только про поцелуй молчи, а то подумает, следим за ней…
Лизе двадцать лет, дом ее родителей стоит напротив, поэтому частенько заглядывает к бабушке и дедушке.
— Всем привет! – Она целует бабушку, потом деда. – Ее карие глаза, такие же как в молодости у Ольги Николаевны, излучают тепло и загадочность.
— Вам родители еще не говорили? – спросила она, имея ввиду своих родителей.
— Не-ееет, а что такое?
— Мы с Никитой решили пожениться… нет, ну правда, два года вместе, ну вот теперь подаем заявление…
Усы Сергея Алексеевича тревожно задергались. – А вы хорошо подумали? – спросил он с серьезным видом.
— Ой, деда, я тебя умоляю, я ведь знаю вашу историю, когда вы с бабушкой подали заявление через месяц вашего знакомства, а мы с Никитой два года… два года встречаемся…
— Лиза, я тебе признаюсь, — сказала Ольга Николаевна, — не через месяц, а через две недели он потащил меня в ЗАГС.
— Ну ты еще скажи, что не хотела, — с подковыркой заметил Сергей Алексеевич.
— Ну почему не хотела? Успела разглядеть тебя.
— Так-так-так, — затараторила Лиза, — один момент я упустила… а когда вы первый раз поцеловались?
Супруги переглянулись. – Ну давай, дед, рассказывай про наш первый поцелуй, которого не было, но благодаря которому мы познакомились, — предложила Ольга Николаевна.
— Это как? – удивилась Лиза, потому что эту историю она не слышала.
Сергей Алексеевич важно пригладил седые и уже давно редкие волосы, кашлянул, прочистив горло, и стал рассказывать, с удовольствием вспоминая прошлое. Ну и приукрашивая немного.
