— Тань, — сказал он, и голос его предательски дрогнул. — Я, кажется, понял.
— Что понял? — осторожно спросила она.
— Все понял. Как ты жила все это время. Как ты… — он запнулся, подбирая слова.
— Да что ж такое! — раздался из кухни отчаянный крик Татьяны.
Николай поморщился, не отрывая взгляда от телефона.
Каждое утро одно и то же — вечная суета, крики, беготня. И ведь просил же жену не заводить эту привычку варить детям на завтрак молочную кашу.
Есть же готовые хлопья, в конце концов.
— Папа, ты обещал мне помочь с докладом про динозавров! — Артур, взъерошенный и недовольный, теребил отца за рукав.
— Вечером, сын, вечером, — рассеянно отмахнулся Николай, пролистывая почту в телефоне.
— Но ты вчера тоже говорил «вечером»! — В голосе мальчика зазвенели слезы. — А доклад завтра сдавать!
Из детской донесся пронзительный визг Иры:
— Мама-а-а! Я не хочу это платье! Хочу розовое!
Николай поморщился. Господи, ну почему нельзя просто всем вместе тихо позавтракать? Почему каждое утро превращается в это безумие?
Он покосился на часы — через полчаса выходить, а он еще даже не притронулся к завтраку.
Татьяна метнулась из кухни — растрепанная, в заляпанном чем-то фартуке, раскрасневшаяся от плиты.
— Коль, ну хоть помог бы! — взмолилась она. — Там каша пригорает, Ирка не одевается, а мне еще Артуру бутерброды надо сделать.
— Сейчас-сейчас, — пробормотал он, не отрываясь от экрана. — Одну минутку…
Жена замерла посреди комнаты, и в ее глазах мелькнуло что-то такое, отчего Николай все-таки поднял голову.
— Знаешь что, — тихо, с каким-то опасным спокойствием произнесла она. — Иногда мне кажется, что тебя вообще не существует в этой квартире. Ты как призрак — вроде есть, а толку никакого.
— Ну вот, началось, — вздохнул Николай. — Может, хоть позавтракаем спокойно?
— Спокойно? — Татьяна издала короткий нервный смешок. — Да я уже забыла, когда в последний раз спокойно пила чай!
Пока всех соберу, накормлю, одену…
Договорить она не успела — из кухни потянуло горелым.
Николай проводил жену взглядом и снова уткнулся в телефон. На работе сегодня важное совещание, надо просмотреть документы. А эта беготня…
Ну что сложного в том, чтобы организовать нормальный завтрак? Всего-то делов — вскипятить чайник да бутерброды намазать.
Вечером, когда дети уже спали, Татьяна позвала мужа на кухню. Лицо ее было непривычно серьезным.
— Коля, нам надо поговорить.
Николай насторожился. Когда жена говорит таким тоном, это неспроста.
— Что-то случилось?
— Мне предложили новый проект, — она помолчала, собираясь с мыслями. — Очень интересный, и оплата… — она замялась. — В общем, за три месяца я получу столько же, сколько обычно за год.
Николай присвистнул. Неплохо! Они давно мечтали о машине, да и ремонт не помешал бы.
— А в чем проблема? — спросил он, уже догадываясь об ответе.
— Придется оставить вас одних. Нужно переехать в Питер, — тихо произнесла Татьяна. — На целых три месяца.
В кухне повисла тишина. Было слышно только тиканье часов да приглушенное гудение холодильника.
— Я справлюсь, — уверенно произнес Николай. — Подумаешь, большое дело! Что тут сложного — готовка, уборка, дети.
Татьяна посмотрела на него долгим, нечитаемым взглядом.
— Ты правда так думаешь? — тихо спросила она.
— Конечно! — он даже обиделся. — По-твоему, я не способен справиться с домашним хозяйством? Не маленький уже, слава богу. Да и дети у нас самостоятельные.
— Вот именно, — вздохнула Татьяна. — Ты даже не представляешь, во что ввязываешься.
— Да брось ты! — отмахнулся Николай. — Соглашайся на командировку. Такой шанс упускать нельзя. А мы тут как-нибудь…
— Как-нибудь? — переспросила она. — Нет уж, давай конкретно. Кто будет готовить? Кто будет забирать Иру из садика?
У Артура через месяц олимпиада по математике, с ним заниматься надо.
А еще стирка, уборка, уроки…
— Я все буду делать, — перебил ее Николай. — Все, что нужно. Не переживай.
Татьяна помолчала, разглядывая мужа так, словно видела его впервые.
— Хорошо, — медленно произнесла она. — Тогда давай я дам тебе подробные инструкции. Запишешь все — что, когда и как делать.
— Да зачем писать-то? — поморщился он. — Не маленький, разберусь.
***
Первое утро без Татьяны началось с катастрофы. Николай проспал.
Разбудил его истошный крик Артура:
— Папа! Мы опаздываем!
Николай подскочил на кровати. Семь сорок пять!
— Сейчас, сынок! — крикнул он, путаясь в одеяле. — Две минуты!
На кухне его встретила заспанная Ира, с покрасневшими от слез глазами.
— Хочу кашу, как мама варит, — захныкала она. — С яблочком!
— Сейчас не до каши, — пробормотал Николай, лихорадочно доставая из холодильника колбасу и сыр. — Бутерброды поедите.
— Я не хочу бутерброды! — заголосила Ира. — Хочу ка-ашу!
— Пап, а где мой доклад? — вклинился Артур. — Ты же обещал!
Николай замер с ножом для хлеба в руке. Доклад. Ну конечно. Вчера он так устал, что напрочь забыл про обещание помочь сыну.
— Артур, может, попросим учительницу перенести… — начал было он.
— Я так и знал! — в сердцах воскликнул мальчик. — Ты всегда только обещаешь!
С этими словами Артур схватил рюкзак и выбежал из квартиры, громко хлопнув дверью. Ира, глядя на это, разрыдалась еще громче.
Кое-как накормив дочь бутербродами и запихнув в колготки (почему они такие неудобные, эти колготки?), Николай помчался в садик.
Опоздали, конечно.
Воспитательница поджала губы, но промолчала.
На работу он влетел взмыленный, с галстуком набекрень. Начальник смерил его недовольным взглядом:
— Николай Сергеевич, вы в курсе, что собрание началось полчаса назад?
А шесть вечера раздался звонок из садика:
— Николай Сергеевич, вы помните, что садик закрывается вечером?
Он похолодел. Весь вечер прошел в бешеной круговерти — забрать Иру, приготовить ужин (подгоревшие сосиски с макаронами), проверить уроки у Артура.
К ночи Николай рухнул в кровать, чувствуя себя выжатым лимоном.
«Ничего, — подумал он, засыпая. — Это только первый день. Дальше будет легче».
Но легче не становилось. Дни слились в один бесконечный марафон, где он вечно куда-то не успевал, что-то забывал, что-то не доделывал.
Через неделю позвонила Татьяна:
— Как вы там? Справляетесь?
— Все отлично! — бодро отрапортовал он, украдкой пиная под стол гору немытой посуды. — Дети в порядке, я в порядке…
— Папа врет! — вдруг крикнул из своей комнаты Артур. — Он забыл про мою олимпиаду, я получил двойку по математике, а Ирка третий день ходит в одних и тех же колготках!
Николай поперхнулся.
— Артур преувеличивает, — пробормотал он. — Так, небольшие накладки.
В трубке повисло тяжелое молчание.
— Коля, — наконец произнесла Татьяна. — Может, попросить маму приехать? Она бы помогла…
— Еще чего! — вспылил он. — Я сам справлюсь!
***
Но с каждым днем справляться становилось все труднее. На работе накапливались недоделанные проекты — какая тут сверхурочная работа, когда надо забирать детей?
Дома царил хаос — он никак не мог приноровиться к этому бесконечному кругу: стирка, уборка, готовка.
А потом Ира заболела. Среди ночи у нее поднялась температура, и Николай, похолодев от уж аса, понял, что понятия не имеет, где Татьяна хранит детские лекарства.
— Мамочку хочу, — всхлипывала дочка, пока он метался по квартире в поисках нужных таблеток.
Вызвали скорую. Врач диагностировал ангину и выписал рецепт.
— Постельный режим, обильное питье, — сказала докторша. — И бульон куриный давайте.
Николай кивнул, чувствуя, как внутри все обмирает. Утром пришлось звонить на работу и брать отгул.
Начальник был недоволен:
— Николай Сергеевич, у нас сроки горят. Может, бабушку попросите посидеть?
— Справлюсь сам, — упрямо буркнул он.
Весь день прошел между метаниями от плиты (бульон трижды выкипал) к кровати больной дочери.
Вечером вернулся из школы Артур — злой, встрепанный.
— Спасибо за помощь, пап, я завалил проект, — с порога сообщил он. — Тот, что по биологии.
Николай вздохнул. Ну конечно, проект. Последняя неделя четверти, как он мог забыть!
Ночью, меняя Ире компресс, он вдруг поймал себя на мысли: а ведь Татьяна все это делала каждый день.
Готовила, стирала, следила за уроками, помнила про все проекты и олимпиады… И еще умудрялась выглядеть человеком, а не загнанной лошадью.
Как? Как она это делала?
На следующий день он не выдержал и позвонил жене.
— Тань, — сказал он, и голос его предательски дрогнул. — Я, кажется, понял.
— Что понял? — осторожно спросила она.
— Все понял. Как ты жила все это время. Как ты… — он запнулся, подбирая слова. — Прости меня. Я был таким иди о том.
В трубке помолчали.
— Хочешь, я вернусь? — тихо спросила Татьяна. — Проект можно передать другому…
— Нет, — твердо сказал он. — Ты должна это закончить. А я должен научиться быть нормальным отцом и мужем.
Последний месяц он крутился как белка в колесе, но уже по-другому.
Составил расписание, разложил по полкам лекарства, научился готовить простые блюда.
Даже завел тетрадь, куда записывал все важные даты и события из школьной жизни детей.
Когда Татьяна вернулась, квартира сияла чистотой. На плите томился суп, в духовке доходила запеканка (три попытки, но он научился!).
Дети бросились к матери с радостными криками.
— Ого! — Татьяна осматривалась с изумлением. — Да у вас тут…
— Порядок? — улыбнулся Николай. — Ну, я старался.
Вечером, когда дети уснули, они сидели на кухне и пили чай. Татьяна выглядела усталой, но счастливой.
— Знаешь, — задумчиво произнес Николай, — я тут подумал… Может, нам помощницу на выходные нанять? А то нечестно получается — ты и на работе, и дома…
Татьяна удивленно подняла брови:
— А как же твое «подумаешь, большое дело — готовка, уборка»?
— Глупый был, — просто ответил он. — Теперь поумнел.
Она улыбнулась и накрыла его руку своей:
— Вот теперь я тебя узнаю. Того Колю, за которого когда-то вышла замуж.
За окном шумел весенний дождь. В детской посапывали дети.
А они все сидели и говорили, говорили — обо всем, что произошло за эти три месяца.
И Николай думал о том, как порой нужно потерять что-то — или почти потерять — чтобы наконец понять его истинную ценность.
