Анисим всю жизнь живет вдвоем с матерью, с детства. Отца он никогда не знал и не видел, Клавдия – мать его очень скрытная женщина и в селе никто не знает, от кого родила своего Аниську, так его называли в детстве. Так бывает даже в селе, никто не знал, кто отец Анисима. А сам он похож на мать, черноглазый и работящий.
— Ну и работящий пацан у Клавдии, всего-то восемь лет, а уж работает в огороде, как заправский мужик. Наших-то ребят не заставишь, — обсуждали между собой женщины у сельмага на пятачке.
Да, я тут своего Пашку попросила воды принести маленькое ведро, так сказал, чтобы я сама таскала воду, если мне надо, ей Богу, бабоньки, так и сказал, — тараторила Мария, рассказывала о своем сыне, который с утра до вечера гонял по деревне.
Односельчане жалуются на Пашку:
— Маш, у тебя Пашка, как цыганенок, так и норовит залезть в чужой огород, как будто у себя нет, или стащить что плохо лежит во дворе. Тут даже мою прохудившуюся кастрюлю, которую я вынесла из дома и оставила на крыльце стащил, и в речку закинул. Ты мозги-то ему поставь на место сейчас, пока еще мал, хотя девять лет – это уже не малый, а вполне понимает, что делает. А что тогда будет, когда вырастет? – говорила соседка.
— Ох, и не говори, Степанида, — тяжело вздыхая, отвечала Мария, — уж сколько долдоню ему, что нельзя трогать чужое, а он только смеется. Я уж пообещала его крапивой отхлестать, а он все одно смеется. Ведь в пример все время ему привожу Аниську, вот парень домашний и работящий, матери помогает, вдоль по деревне не носится сломя голову, как мой. Клавдия говорит, он и в школе хорошо учится. А мой… — она махнула рукой, — с учительницей стыдно встречаться на улице, стараюсь свернуть куда-то, если вижу навстречу идет. Опять будет жаловаться на моего шалопая.
Часто женщины обсуждают кого-то здесь на пятачке, и все никак не могут разобраться от кого же Клавдия родила Аниську. А сама молчит, как воды в рот набрала. И не скажет ведь. Вроде бы и в девках на замечали с кем она гуляла.
Анисим тянулся к технике, много читал, в школе любил физику и математику, учился хорошо. Учась в десятом классе, он собрал минитрактор. Насобирал где-то запчастей, у мужиков в деревне выпрашивал железки и все тащил домой, а мотор приспособил от старого «Москвича» председателя колхоза. Тоже выпросил.
Сидел в своем сарае до темна. Клавдия кричала:
— Аниська, давай домой, ужин поспел, опять остынет, бросай ты там свои железки.
— Сейчас, ма, — слышала она от сына.
А когда Анисим выехал из сарая на своем маленьком тракторе, мать аж испугалась, а потом такая гордость взяла за сына.
— Аниська, неужто сам собрал, да как же это. Откуда это у тебя в голове твоей, и в кого ты у меня такой дельный уродился, — смеялась она.
А соседи уж собрались у калитки и смотрели, как Аниська по двору на тракторе разъезжает, только трещит сильно.
— Ну, Анисим, ну и голова, — цокал языком дед Михеич — старожил деревни, как раз мимо проходил потихоньку с клюкой своей, прихрамывая. – Откуда знаний столько набрался, что там в твоих мозгах, — удивлялся дед.
Односельчане даже иногда его просили починить что-то полегче, электроплитку, например, в основном одинокие женщины. А он и рад стараться, всем помогал.
Клавдия и односельчане думали, что выучится Анисим на какого-нибудь конструктора, раз мозги у него на месте. Но нет, не случилось. Поступил после школы в техникум на механика в район, окончил и осел в своей деревне с матерью. Стал отстраивать дом. Мечта у него была построить благоустроенный дом.
— Мам, вот построю большой новый дом, проведу водопровод, газ, будет в доме у нас, как в городской квартире, я так мечтаю.
Клавдия не верила:
— Ох и мечтатель ты у меня, сынок, — постоянно говорила она, даже и односельчане стали называть его мечтателем.
Анисим мечтал.
— Построю дом, потом женюсь, присмотрю девушку скоромную, родим детей, вот и пригодится большой дом.
Работал Анисим на трех работах, все успевал. Зарабатывал хорошо и все вкладывал в строительство дома. Наконец дом готов, начал подводить газ, а личной жизнью не занимался, совсем не было времени, даже в клуб не ходил. А девушки на него вроде поглядывали, даже и одинокие женщины. Но ему видимо пока никто не нравился, иначе забросил бы все, если бы любовь его захватила. Ан нет. Не влюблялся ни в кого.
Все было хорошо, но зрение его стало подводить, пришлось ехать в райцентр к врачу, выписали ему очки. Но чувствовал, что зрение не улучшается. Время шло, Анисим все не женился, пора бы уже, скоро тридцать лет. Нравилась ему Аленка, что у речки жила, но Мишка опередил, взял её в жены, а она была не против.
Молодые девчонки уже считали Анисима старым, это в тридцать-то лет, зато поглядывали на него женщины одинокие и вдовы. А ему видимо они не нравились.
— Анисим, когда уже в дом жену приведешь, внуков мне родите, — каждый раз пыталась говорить мать, но он только отмахивался.
Но сам тоже об этом думал, но вот беда, никто ему не нравился. Правда ходил то к одной, то к другой женщине, природа требовала своего, а жениться не спешил.
Так и прошло время в работе, в ремонте дома, за домом смотрел хорошо, он у него стоял, как игрушечка, красивый и ухоженный. Сделал красивые ворота, забор новый, окна. Так и жил вдвоем с матерью. Ближе к пятидесяти дали ему группу по зрению, все-таки зрение было плохим, носил всегда очки с толстыми линзами.
— Я бы смог конечно купить машину, — говорил он односельчанам, — но вот зрение меня подводит, проблема у меня большая, нельзя за руль садиться.
А потом ему на один глаз сделали операцию. Сказали, позже нужно на втором делать, сразу не разрешили врачи. Все у Анисима хорошо, но вот так и не женился. Никто не понимает, почему. А сам тоже толком объяснить не может.
Когда Анисиму исполнилось пятьдесят, познакомился с Татьяной из соседнего села. Она осталась вдовой в сорок пять лет и три года жила одна. Оба сына уехали в город. Даже не он сам познакомился, она сделала первый шаг навстречу. Ей присоветовала их почтальон Вера:
— Тань, в соседней деревне Анисим живет, ему пятьдесят уж, но женат не был. Одинокий и ты одинокая, может сойтись вам? Я даже могу посодействовать, моя родственница живет в его деревне.
— До пятидесяти дожил и ни разу не женат? – удивилась Татьяна, — Как-то даже подозрительно.
— Ну а что, бывает, не нашел видно по душе никого. А дом добротный, но правда живет с матерью. Они всю жизнь живут вдвоем.
Анисим не был ни разу женат, потому что Клавдия не хотела, чтобы в дом пришла невестка. Женщин она терпеть не могла, сама мало общалась и домой ей не нужно их. Она с детства такую политику проводила с сыном, всегда плохо высказывалась о женщинах, что они все хитрые, им только денег и надо, могут изменять, воровать, пить. Все, что было плохого в жизни, она находила именно в женщинах.
— Мам, да неужто все такие, — немного испуганно спрашивал Анисим, а матери он всегда верил.
хорошая женщина, хозяйственная, вдова
Приехала Татьяна в гости к родственнице Веры-почтальона из соседнего села. Родственница хорошо знала Клавдию, и под каким-то предлогом пришли они с Татьяной к ним домой. А потом и сказала откровенно:
— Клав, я вот сноху тебе в дом привела, пусть Анисим твой женится. Хорошая женщина, хозяйственная, вдова.
Клавдию они застали врасплох. Анисим как раз в дом вошел.
— Ну так что, привела и привела, — и обратилась к сыну, — Анисим тут жену тебе сосватать хотят, — а он обрадовался и согласился.
Татьяна с Анисимом понравились друг другу, оба согласились. Через некоторое время она переехала в дом свекрови. Прошло немного времени, вроде бы все хорошо у Анисима, но жаловалась Татьяна на его мать.
— Анисим, твоя мать меня выгоняет из дома. Так и сказала: «забирай свои манатки и уходи». А что я ей такого сделала – не понимаю.
— Не может быть, Таня, моя мать и мухи не обидит. Мы с ней никогда не ругаемся.
Клавдия исподтишка, когда не было сына дома, находила какие-нибудь причины разругаться с невесткой. Могла устроить скандал на ровном месте, ну не могла она терпеть в доме чужую женщину.
Днем за днем жаловалась Татьяна на его мать. Однажды прибежала Татьяна к нему на пасеку, он был занятой человек, у него пасека неподалеку в лесу, там тоже нужно ухаживать за пчелами, вот летом больше и находился. там.
— Анисим, я ухожу от вас, ты помоги мне переехать обратно в село. Нет больше терпения ладить с твоей мамашей-злыдней.
Он вновь удивился и сказал, что не может так мать поступить с ней.
— А ты сам и спроси её.
Пришли вдвоем домой, А Клавдия лежит, голову перемотала платком и стонет:
— Твоя Таньке мне прямо по голове моим батагом заехала. Ой, ё-ёй…
— Тань, ты с дуба что ли рухнула? Давай-ка собирай свои шмотки, вмиг умчу тебя обратно на мотоцикле.
Татьяна от такой наглости Клавдии даже дар речи потеряла. Была в шоке и так ничего и не произнесла, решила, что подальше бежать от такой свекрухи.
Анисим стоял горой за мать. Она никогда при нем не ругалась, всегда молчала. А как только сын за порог, начинала изводить очередную женщину.
Еще четыре раз приводил в дом женщин Анисим, но мать их выжила. Не долго они хозяйничали в доме. Она их обвиняла в чем-нибудь, кого-то даже в воровстве обвинила. Сын не мог понять, ему уже семьдесят лет, а матери девяносто, но она еще крепкая. Правда он бережет мать, вовремя дает ей лекарства, кормит всегда свежим, ухаживает за ней, постоянно измеряет ей давление. Сам работает в огороде, собирает яблоки и ягоды, если много, раздает соседям. Мать одну надолго не оставляет, по дому все сам делает.
Вот так и живут мать с сыном вдвоем. Очень хозяйственный Анисим, овец держит, воду из родника для матери приносит. Из мотоблока трактор сделал. Больше не пытался знакомиться с женщинами, потому что мама сказала, они все плохие и обижают её.
