Петя стоял в коридоре, выглядывая из-за широкой спины матери, смотрел, как она отдавала его игрушки в большой коробке пожилой женщине. Матери было некогда, но она учтиво слушала, что говорила незнакомка, улыбалась, кивала, а потом заставила сына принять от старушки три шоколадные конфеты. Петя сжал конфеты в кулаке так, что они помялись. Но всё это было неважно.
Двери в квартире не закрывались. Люди, желающие получить вещи даром или за сущие копейки, шли нескончаемым потоком. Приходилось отдавать не всё скопом, а практически по одной вещи, иногда коробками: посуда, шторы, книги.
Неделю назад мать сказала своему пятилетнему сыну фразу, значение которой Петя сразу и не понял: «Мы уезжаем, Петя». Они и раньше уезжали. Бывало в гости к бабушкам и дедушкам или на отдых. Но для чего нужно было отдавать все свои вещи Петя понять не мог.
Из телефонных разговоров матери Петя слышал лишь обрывки фраз. Понять из них, что произошло, он не мог в силу возраста. Но мать плакала потом на кухне, а говорила, что готовит ужин и лук беспощадный попался, а сама тут же кидалась обнимать сына, сдавливая так, что Пете было тяжело дышать.
Это потом он узнает из разговора родителей отца, что тот в очередном походе сорвался со склона и неделю лежал в реанимации. Отец три-четыре раза в год ходил в туристические походы со своими одноклубниками. До этого случая ничего подобного не происходило. Бывало, кто-то подвернёт ногу или простудится, но чтобы случилось что-то страшное, нет, походы эти считались безопасными, пешими.
Мать как-то сразу решила продать квартиру, ни с кем не обсудив, не посоветовавшись, и спец. бортом перевезти отца в хорошую, как она считала, больницу, лечить платно, у лучших врачей в стране. Его родители были против, но мать не слушала.
Она быстро нашла покупателей на квартиру и, получив деньги, стала собирать вещи. Новым владельцам квартира нужна была пустая. Мать пыталась продать хоть что-то, но сроки поджимали, а за вынос вещей из квартиры нужно было бы заплатить грузчикам. Поэтому за два дня до выезда она просто стала раздавать всё. Договорилась с соседями, что они помогут освободить квартиру, что останется. Соседка слева подала отличную идею — снять на полгода или год гараж и перенести всё туда. Но мать Пети замотала головой. Лишних денег не было. До родителей всё это везти тоже влетело бы в копеечку, а потом обратно.
Петя сидел в своей комнате на полу, вокруг него были расставлены коробки. Мать очень быстро разложила в них его вещи, игрушки, книги. Коробка с поделками стояла у окна. Её мать планировала унести к мусорным бакам.
— Петя, пойми, мы не сможем это всё взять с собой. Поедем к папе, а жить пока будем в гостинице или снимем угол. Только пару чемоданов и сумок, самое необходимое. Выбери что-то небольшое или то, что тебе дорого.
А мальчик не понимал. Всё, что у него было, то, к чему можно было прикоснуться, потрогать, поиграть, вся его жизнь была в этих коробках. Расстаться с ними в один вечер Петя не мог.
По отцу Петя скучал. Скучал по его шуткам, крепким объятиям и колючей щетине. Петя сидел и думал. Тяжело было сделать выбор. Игрушки, книги, настольные игры хранили воспоминания. Тёплые, дорогие. Металлические уменьшенные копии автомобилей Михаил начал собирать очень давно. Неосознанно тыкая в магазине игрушек на цветную модель, когда отец предлагал выбрать что купить, Петя выбирал машинки. Потом чаще, больше, и вот уже для начинающей расти коллекции приобрели целую полку, в которой было восемь этажей и своё отделение для каждого автомобиля.
— Мам, позвони тёте Оле, пусть они с Мишкой заберут мои машинки. Они ему нравились.
Мать подошла к коробке с коллекцией металлических моделей и кивнула.
Через двадцать минут Мишка с мамой были уже в их квартире.
— Не жалко, Маша, столько труда вложено в это. Всё почти новое, — спросила гостья.
— Не могу иначе, Оля, когда нужно спасать мужа, вещи не важны.
Петя стоял в центре, окружённый коробками, и показывал другу то, что накопил за эти годы.
— Не хочу, чтобы мама отдавала машинки другим, хочу тебе отдать.
Мишка больше любил роботов, конструкторы, но и Пете отказать не мог. Коллекция была внушительная, интересная, рассматривать её было увлекательно.
— Хорошо, — ответил друг. — А ты насовсем уезжаешь?
— Не знаю, — пожал плечами Петя.
Две коробки ушли вместе с мамой и другом. Комната начала пустеть, приходили незнакомые люди и выносили то, что было так знакомо и дорого.
Вечером, когда квартира опустела, Петя подмёл все комнаты веником, а мать вымыла полы. К девяти вечера должны были приехать новые владельцы квартиры и забрать ключи. Стоять в коридоре было мучительно. Петя переминался с ноги на ногу, но пройти дальше не решился, просто сел у стенки и прижал к себе рюкзак. Всего три игрушки он положил в сумку: свою первую машинку, с которой началась его коллекция, маленького железного солдатика, деформированного в результате отлива и единственного, который помещался в машинку, и кролика — мягкую игрушку, привезённую отцом из одного из походов.
Мать стояла, почти не шевелясь, прикрыв глаза. Усталость давала о себе знать. Нужно было ещё немного усилий, чтобы всё завершилось здесь и продолжилось в другом месте.
Из всего, что сегодня было отдано и продано, Маша жалела только о комоде. Огромном, большом, деревянном. Ей его на блошином рынке отыскал муж.
У Марии было хобби — ей нравилось восстанавливать старинные вещи. Она могла часами шлифовать что-то, реставрировать, покрывать лаком. Всё это были небольшие вещицы, комод стал одной из самых затратных работ. Но получилось великолепно.
В десять вечера мать с сыном стояли у подъезда и ждали такси. Две недели отделяли их от привычного круговорота, от прошлой жизни, такой спокойной, размеренной, счастливой.
Дорогу Петя помнил плохо, его клонило в сон. В самолёте он уснул и потом, рано утром, в такси до гостиницы тоже дремал. Сон был единственным, что помогло успокоиться и забыться.
Они только заселились в гостиничный номер, как раздался звонок. Мать села на кровать и слушала, что ей говорили, с совершенно стеклянными глазами. Пете стало страшно. Отца не стало.
***
— Поторопилась ты, Маша, квартиру продать, — даже не взглянув на дочь, сказала Светлана Сергеевна, когда приехала на похороны. — К нам поедете с Петей или к свекрови?
Маша замахала головой, вытирая слёзы:
— Квартиру возьму, будем тут жить.
— Зачем было продавать? Глупо это было, могла бы и посоветоваться.
— Что? — Маша неожиданно изменилась в лице. — Он был жив, я пыталась делать всё, чтобы он не ушёл от нас. Я верила, что спасу его!
— Ни один мужчина, кроме сына, не стоит того, чтобы продавать своё жильё. Бабушка не так тебя учила жизни и не для этого завещала квартиру.
Маша отвернулась от матери и посмотрела на сына. Тот сидел на стуле и вертел в руках машинку, которую ему час назад подарила бабушка, такой в его коллекции не было.
— Умные люди, Маша, решают вопрос, разные пути рассматривают, но ты решила глупость.
Маша и сама сейчас понимала, что поспешила, но сознаться не могла. С родителями у неё были в последнее время не очень доверительные отношения, особенно после того, как они заявили, что будущий муж для Маши не самая удачная партия.
***
Подходящих квартир не было. Целых три месяца Маша ходила на просмотры, рассматривала разные части небольшого городка, даже звонила новым владельцам своей квартиры, в надежде, что те захотят её продать. Мария была готова даже отдать намного больше выплаченной стоимости, влезть в долги. Но всё тщетно.
А потом появился интересный вариант в соседнем с проданной квартирой доме. Квартира была на том же этаже, той же планировки, что и прежняя, правда стоила дороже. Мария пошла на просмотр с Петей. На лестничной площадке Петя вдруг замер, пока мать с владельцем поднимались по ступенькам и разговаривали. Петя ткнул пальцем в комод, стоящий у квартиры.
— А-а-а-а, это жена комод взяла, отдавали, а он нам в то место, куда она хотела, не встал, чуть глубже оказался, старый совсем. Унесём.
Маша подошла к комоду и, не веря своим глазам, чуть тронула его пальцами. Сердце её так забилось быстро-быстро, что стало трудно дышать. Это был её комод. Забирали комод два молодых человека, не женщина, она это точно помнила, и договаривались парни.
— Нет-нет, что вы, купим квартиру только вместе с комодом, оставьте.
Владелец удивился, но согласился.
Саму квартиру Маша посмотрела мельком. Ремонта, даже косметического, она не требовала прямо сейчас, можно было просто въезжать. Договорились, что хозяева поменяют все краны на новые, пока совершается сделка.
В новой квартире пахло иначе. Петя никак не мог привыкнуть первую неделю после заселения к тому, что в его, такой привычно расположенной, комнате светло-зелёные обои в цветочек и рябое покрытие на полу. Пусто, неуютно.
Мама успокаивала, замечая, что сына тревожит обстановка:
— Со временем поменяем линолеум, обои купим другие. Со временем, Петя.
Она прижимала сына к себе чуть сильнее обычного, хотела восполнить потерянное собой. Петя обнимал мать в ответ, поглядывая на коробку. Мишка вчера заходил с матерью в гости, принёс коллекцию машинок и коробку с книгами и настольными играми обратно. Сказал, что Пете они нужнее.
