Петербург так и остался для Вадима мечтой, оборвавшейся на третьем курсе. Отец даже не спросил, хочет ли сын переводиться в Нижний Новгород. Просто положил перед ним заявление: «Подписывай. Твое будущее здесь».
На дворе стояли смутные 1990-е, отец возглавлял одно энергетическое ведомство и в его кабинете пахло дорогой кожей и властью. Вадим, конечно, подписал бумагу. Знал: сопротивление бесполезно.
Получив диплом, он начал работать в том самом ведомстве, и спустя несколько лет все так же молча подписывал отчеты, проекты, приказы. Работа под крылом отца избавляла от необходимости думать о хлебе насущном, но за это приходилось платить тихим отчаянием по вечерам, когда Вадим оставался один в своей комнате фамильного «дворца» – огромного особняка за высоким забором, который отец выстроил, как только его бывшие коллеги-начальники ринулись обзаводиться усадьбами.
Как единственный и послушный сын, Вадим активно участвовал в стройке этой самой усадьбы, от заливки фундамента до финальной отделки. После работы приезжал на место будущего дворца, отпуск безропотно проводил там же. В общем, времени на отношения с женщинами банально не оставалось. Да и родители надеялись сами выбрать наследнику невесту из своего круга.
С Ларисой он познакомился на работе.
На разных предприятиях одного ведомства эти двое решали одни и те же задачи. Вадим приехал согласовать документацию. В кабинете было три женщины. Две из них довольно яркие и молодые. Обе бросали на Вадима оценивающие взгляды, поправляли волосы. Лариса же выглядела совершенно обычной и сидела в углу, не поднимая глаз от бумаг:
– Вы ведь из управления Новикова? – спросила тихо, но в голосе не было робости. Только усталость.
– Да. Меня прислали разобраться с вашими поправками.
– Наконец-то, – она протянула папку. – Ваши инженеры три месяца игнорировали мои комментарии.
Вадим ожидал формальной деловой беседы, но вместо этого проговорил с коллегой два часа. Лариса знала предмет лучше, и его это задело – он привык быть тем, кого слушают. Когда Вадим собрался уходить, она вдруг спросила:
– Вы вообще понимаете, что этот проект технически небезопасен? Или вам просто приказали его протолкнуть?
Вадим вспомнил. Отец действительно предупреждал: «Там есть одна зануда, не обращай внимания».
– Я… разберусь, – пробормотал он на выходе.
– Да, конечно, – Лариса усмехнулась. – Как все.
Вадим стал разбираться с проблемой, обмен информацией заставил их быть на связи, еженедельно встречаться. Однажды Лариса попросила подвезти ее домой и пригласила зайти на чашечку кофе. Уже позже, после того как отношения перешли в романтическую плоскость, она поинтересовалась почему Вадим тогда прислушался к ее мнению.
– Не из-за работы, – признался он. – Просто не мог выбросить из головы твой взгляд, в котором увидел не презрение, а разочарование.
***
Кофе у нее дома оказался горьким, как и ее шутки.
– Ты похож на того парня из «Братьев Карамазовых», – сказала Лариса, когда Вадим в сотый раз за вечер упомянул отца.
– На Алешу?
– Нет. На того, который все время спрашивал: «А что люди скажут?»
Вадим хотел обидеться, но вместо этого рассмеялся.
Лариса была старше его на пять лет, разведена, с семилетней дочкой, которую на время их встреч отправляла к родителям. Она не вписывалась в образ невесты, который рисовала мама Вадима: «Сынок, познакомься с Лерой, дочка замминистра…»
Но с Ларисой он впервые почувствовал себя не «сыном Новикова», а просто человеком. Она подшучивала над его неискушенностью в отношениях, учила играть на гитаре и дарила билеты на джазовые концерты.
Зарплаты позволяли влюбленным пару раз в году отдыхать у моря, однако Вадим продолжать хранить эту связь в тайне от родителей. Он жил вместе с ними в большом доме, холостяцкий быт был ему незнаком. Ночные отлучки мать воспринимала спокойно – не маленький уже мальчик. А в отпуск Вадим ездил, по маминой версии, либо один, либо с друзьями.
Родители безуспешно пытались знакомить сына с девушками, находя порой блестящие партии. Но Вадим ни с кем не заводил хоть сколько-нибудь близкого общения. Так, несколько свиданий для отвода глаз, общение на общих мероприятиях. Ни одна кандидатка не цепляла, в его сердце царствовала Лариса. Но стоило ему представить себе реакцию отца на то, что сын вздумал жениться на женщине с ребенком, как Вадим тут же гнал от себя мысль откровенничать с родителями.
Меньше знают – лучше спят.
***
Так прошло почти семь лет.
– Ты когда-нибудь скажешь родителям про нас? – спросила Лариса однажды, когда они лежали в ее постели, и за окном уже светало.
– Скажу, – ответил он. – Скоро.
– То есть никогда?
Она встала и закурила.
– Они не поймут, Лариса. Ты же знаешь, каков мой отец. Он все уже решил за меня, а ему нельзя перечить.
– Знаю. Но мне интересно другое: когда ты перестанешь бояться? Мы разве не проживем без него?
Вадим не ответил.
***
В октябре отец снова дал Вадиму номер телефона:
– Дочь моего старого друга. Красивая, с хорошим образованием, без глупых связей. Она ждет твоего звонка завтра. Мы с матерью устали ждать внуков, тебе скоро сорок. Не испытывай мое терпение.
Вадим кивнул, спрятал листок в карман. А вечером Лариса сообщила ему о беременности. Врач сказал, что это почти чудо – после первых родов у нее были проблемы.
– Я не могу рисковать, Вадим… я не готова снова растить ребенка одна, – прошептала она, когда он привез ее домой.
Вадим молча обнял ее. Он не смог выдавить из себя слова поддержки. Потому что знал ответ: он трус. В голове уже звучал голос отца: «Ты что, совсем иди@т? Жениться на разведенке с ребенком?»
На следующее свидание он не пришел. Позвонил Ларисе через три дня – никто не ответил. А через две недели она прислала ему сообщение: «Прощай. Не звони мне больше»
***
Прошло десять лет. Отец Вадима умер, мать все еще пытается женить сына на «достойной женщине». Они живут в том же доме, только теперь он кажется слишком большим.
Лариса часто ему снится.
Однажды он встретил ее в том самом джаз-клубе, куда они ходили вместе. Короткая стрижка, седые волосы, мужчина рядом. Кажется, снова моложе ее. Все та же улыбка.
Она заметила Вадима. Не поздоровалась. Только секунду ее глаза стали такими же, как в первую встречу – разочарованными.
