— Даш, соберись, сколько можно? У тебя сын, — уговаривала сестру Лиза. Она приехала по звонку от соседки: ребёнок у Даши постоянно плачет, мама орёт. Лиза часто не приезжала к Даше, но тут всё бросила и примчалась, она знала, что случилось в семье. – Посмотри, что ты с собой делаешь? – показала она на пластиковые и стеклянные бутылки в мусорном ведре и рядом с ним. – Кого ты пускаешь в свой дом? У тебя сын! – встряхнула она за плечи Дашу и начала разбирать пакет с продуктами на столе.
Даша сидела так словно от обморока очнулась только что. Глаза туманные, волосы растрёпаны, лицо помятое, одежда попахивает уже. Она подняла одну ногу на стул и обхватила колено руками, положив на него подбородок.
— Подумаешь, муж от неё ушёл… От меня дважды уходили, — Лиза раскладывала продукты в холодильнике у сестры. – Даша, как так можно, у тебя сын! В холодильнике пусто. Даша, Да-ша! – Лиза вновь встряхнула сестру, посильнее. Та зажмурилась, опустила ногу на пол.- Ты не слышишь? Женька в другой комнате плачет.
Даша встала и пошла к сыну, принесла его на руках на кухню. Он в одном памперсе, без одежды, перепачканный, чуточку простужен – под носом зелёные корки. Лиза вырвала племянника из вялых рук мамы, отнесла в ванную комнату умыть. Принесла чистенького, румяного мальчишку. Женя вертелся у неё на руках, тянулся к пачкам макарон на столе, к соку. Тётя посадила племянника за стол.
— Сейчас, сейчас, я тебя покормлю малыш, — тётя достала готовое детское пюре в баночке и дала ребёнку. Начала вертеться у плиты, чтобы сварить супчик или кашу, искала чистую посуду по тумбочкам, но всё в раковине, грязное. У Лизы опустились руки. – Давай я Женю к себе заберу, пока ты в себя придёшь? Это же не дело: продуктов нет, готовой еды тоже, посуда вся грязная, в квартире бедлам, скверный запах.
— Тебе своих четверых мало? – безразлично усмехнулась Даша, подошла к мойке, с грохотом достала с самого дна грязный ковш, помыла, подала сестре и снова упала на стул. Подняла ногу и обняла ей. – В один день! – прошептала она, закрыла глаза и слеза покатилась по её щеке. – Раз, и всё закончилось! Была семья и нету!
— Не надо так убиваться, тем более рисовать себе идеал из своего Кости. А то никто не знал, как вы живёте? Сама мне рассказывала, сколько раз ловила его на переписке с другими бабами. В машине находили всякие там штучки, помаду на одежде. Было? А ту его дальнюю родственницу, помнишь? Ещё до вашей свадьбы. Ходок он у тебя был и ты об этом знала.
Даша закрыла уши руками, не желая слышать сестру.
— А ты не закрывай уши, лучше о ребёнке подумай.
— Мы с 10-го класса были с ним вместе, у нас сын, семья, — бормотала Даша, упиваясь своим горем, как вчера пивом с соседкой с первого этажа.
— И отцом он никогда не был нормальным. Сама не раз видела, как он отталкивал Женьку, если тот мешал ему в телефоне сидеть. Никогда я не видела, чтобы ребёнок к нему тянулся, а дети тянуться к отцам, даже к неродным. Вот когда у меня Виктор появился, второй, помнишь? Так, мои старшие его обожали, хотя мужичонка так себе был, но детей любил, защищал, играл с ними, ну как ребёнок, в самом деле, — посмеивалась Лиза, дуя на молоко и мешая кашу.
— Как он мог? Как он мог, — стонала Даша.
— Как все! Хватит ныть! У тебя ребёнок, а штанов этих вон сколько ходит, толку от них. О сыне думай, — злилась на неё сестра. – Чего Людмила Фёдоровна жалуется? Почему Женька у тебя кричит постоянно?
Даша не собиралась отвечать, она лишь повторяла: как он мог? Лизе это надоело, она выключила кашу, отставила, посмотрела на несчастного племянника.
— Женьку я заберу, тебе нельзя сейчас с ним, ты не в себе.
— Если и его не будет, мне тогда только в петлю. Нет, не отдам.
— Так, — ударила крепким кулаком по столу сестра. Женя чуть испугался, но не расплакался, — а ну, закрыла рот! Я не посмотрю, что у тебя горе, тоже мне беда! Вы с Костей как хотите, а ребёнка кормить надо, следить за ним. Когда ты ему подгузник меняла? Ну как так можно?
Даша не могла ответить, наверное, ещё вчера.
— В два года, ребёнок в подгузнике, а ты из-за какого-то козла убиваешься, — тётя подняла племянника на руки, сняла ему подгузник, ушла с ним, вернулась – ребёнок уже в трусиках и маечке. Вновь посадила к столу и поставила перед ним тарелку с кашей. Женя стал неумело есть.
Мама смотрела на него рассеяно, будто на пустое место.
— Даша! Или ты приходишь в себя и занимаешься ребёнком или…
— Тебе четверых мало? – подняла на неё потухший взгляд сестра.
— При чём тут это? Вот чего он у тебя кричит? Почему соседи жалуются?
— А, это одна дура старая, — проскрежетала с ненавистью Даша.
— Так вот, из-за этой «старой дуры», — наклонилась к сестре Лиза, — ребёнка у тебя заберут! Явится однажды опека и заберут. Прекращай уже. Была человеком и вдруг из-за какого-то оленя, превратилась в это, — показала она рукой ей в лицо. — И не надо так о Людмиле Фёдоровне, она столько хорошего нам сделала, после смерти мамы. Не смей других винить, в том, что сама ломаешь.
Лиза прибралась у сестры, уложила племянника спать. В этот день в квартире Даши было тихо, вечером немножко покапризничал Женя, и всё. Людмила Фёдоровна слышала за стеной. Слышимость в доме отличная, Даша иногда слышала, какой сериал смотрела бабка за стенкой, о чём говорила по телефону. Та, в свою очередь била в стену, когда ругалась Даша с мужем и билась посуда об пол. Позже, когда Женя родился, могла позвонить ночью или встретить днём у подъезда, просила лучше следить за ним, видите ли, она уснуть не могла из-за его криков. А что Даша сделает с грудничком? Заткнёт ему рот? Терпели все, пока Женя рос, потом вроде наладилось всё в семье и вот опять, но уже шумные компании, мат-перемат, Женя плачет до заикания дни напролёт.
Людмиле Фёдоровне и жалко Дашу, и отдохнуть хотелось, ночью поспать, а не слушать пьяный женский базар. И ребёнок плакал неистово, на разрыв, постоянно. Соседка ходила к Даше, говорила с ней, вот сестре дозвонилась, просила что-то с этим сделать. Но ничего не изменилось, на следующий день опять всё повторилось. Людмила Фёдоровна вызвала полицию. Выпившей матери сделали предупреждение, проведи профилактическую беседу, хорошо, что сестра вчера приходила и в квартире было чисто, а так бы и беспорядок объяснять пришлось. Даша жаловалась сотрудникам: её бросил муж, взял и ушёл в один день. Ей трудно с ребёнком, у мальчика психологическая травма, он ждёт папу каждый день, любит, плачет. Её поняли, но за ребёнком попросили лучше присматривать.
***
Через несколько дней, весь дом, все четыре этажа и два подъезда словно один большой улей оживились, зажужжали, зачастили к Людмиле Фёдоровне в подъезд: и в самом деле ребёнок орёт постоянно, значит, на видео в интернете Даша.
Её многие знали, видели, как она гуляла во дворе с коляской, и тут такое. Видели и отца семейства, на вид обычный молодой человек, симпатичный, немного возбуждённый всегда, но ничего подозрительного.
Все обсуждали видео в интернете. Глава семейства — Константин, выложил его в сеть, ища защиты своему ребёнку у общественности. Приехать и забрать собственного сына у матери он не мог, или не хотел, это уж никто не знал. На нескольких видео Даша била по лицу Женю, накрывала подушкой спящего сына, то ли в шутку, то ли в серьёз, убирала подушку, только когда сын начинал дёргать ножками и ручками, а потом захватив ртом воздух кричал. Кидала в него пластиковыми бутылками, пустыми, правда. Закрывала одного в комнате, когда он разрывался от крика. Сама всё снимала, комментировала:
— На, полюбуйся, что я делаю с твоим сыном! — смеялась Даша. — Если ты не вернёшься, я его удушу! Ты ко мне приползёшь, — играла она на камеру, обращаясь к Константину, к мужу, который её бросил в один день, — или я его убью.
Костя так и не приполз, даже не подумал, а видео в сети завирусилось, и на следующий день к Даше наведались не только сотрудники полиции, но и опека. Сестры не было давно, поэтому маму убитую горем, застали как есть, такой, какой её видела Лиза: зачуханной, с перегаром, в квартире куча пустых бутылок. Соседки, с которыми Даша выпивала, первыми стали рассказывать сотрудникам, позже всем во дворе, как мама обращалась с ребёнком при них: толкала и закрывала на холодном балконе, чтобы прекратил орать, приговаривая: вырастет из тебя такой же ушл…..ок как отец.
Для всех жильцов микрорайона, затем и маленького городка это стало настоящим событием, обсуждали и осуждали мать, а вот папу Жени, не увидели и не услышали. Раздул он в сети настоящий скандал, а сам остался белым и пушистым, от комментариев отказался.
Не приполз Костя, как предполагала брошенная жена. Женю изъяли сначала сотрудники опеки, а затем передали тёте Лизе. На что Даша возмутилась, не сожалея ни о чём:
— Ей что своих четверых мало?
Она не верила, что ей что-то грозит, она ведь ничего плохого своему ребёнку не сделала, она лишь хотела напугать мужа, вернуть его. И пока Даша плакала в кабинетах ПДН, её бывший муж вил новую ячейку общества. Многодетная Лиза и неравнодушная, старая мымра Людмила Фёдоровна заботились о мальчике Жене, родителям он вдруг стал не нужен. Они пытались наказать друг друга, отомстить, вызвать на эмоции. Костя накидывал ещё больше видео- и аудиофайлов в сеть, доказывая, какая ужасная женщина его бывшая жена. Даша рыдала в кабинетах, оправдываясь по каждому эпизоду, клялась, что жить не может без ребёнка, но за всё это время ни мама, ни папа не вспомнили о мальчике и не приехали к нему.
Женька уже и на горшок научился ходить, сам выносил за собой, в большой семье по-другому никак. Мальчик пропадал на улице вместе со старшими ребятами, мерил лужи, играл в мяч. Из плаксивого, пугливого малыша Женя превратился в обычного ребёнка, но по маме он всё равно скучал.
Даша пришла в себя и осознала что происходит, оказавшись в зале суда, на скамье подсудимых. Вот где она действительно плакала и все её вселенские трагедии померкли, когда она осознала: ей грозит реальный срок. На этот раз она обвиняла во всём не только бывшего мужа, но и родную сестру и пожилую соседку. Лиза, впрочем, пришла на суд и поддержала Дашу.
Женя вернулся к маме, спустя несколько месяцев. Мама получила условный срок и смогла доказать, что ей вновь можно доверить собственного ребёнка. Через два года она сошлась с мужчиной, родила второго мальчика, это была та самая настоящая любовь всей её жизни и казалось, самая крепкая семья.
Маленькому Славе, брату Жени годика не исполнилось, а в новой, полной семье начались первые скандалы. Людмиле Фёдоровне опять приходится слушать этот дурдом, но теперь она прислушивается, мало ли что с детьми, страшно.
