Явился, стоило догадаться, что придет рано или поздно.
— Проваливай, где ночевал, чемодан в тамбуре, — гаркнула она сквозь в дверь.
— Дверь открой, мне надо в уборную, — раздался за дверью голос еще день назад любимого мужа.
— У любовницы уборная, — не стала больше разговаривать с почти бывшим мужем Ксюша.
Только длительная жизнь и совместный сон в одной кровати с супругом дают понять, как хорошо жить одной.
А может быть, все дело в том, что любовь живет три года и по прошествии этого даже самый крепкий и вроде бы как благополучный брак воспринимается тягомотной рутиной.
Этого Ксения не знала. Известно было только одно: время, когда супруг находится вне дома, воспринимается ею как нечто прекрасное.
Хотя еще два года назад она скучала и ждала мужа с работы. Но сейчас все совсем не так.
Витя на корпоративе, сказал, что будет поздно, а значит – весь вечер она может посвятить себе любимой: принять ванну, сделать масочку, посмотреть интересный фильм под заказанные в доставке закуски…
Именно рыданиями над сентиментальной мелодрамой Ксения занималась в тот момент, когда на телефон ей пришло сообщение с незнакомого номера.
«Симпатично твой смотрится в моей постели, не находишь?»
А ниже шли фотографии, на которых тот самый муж, которого Ксения не то что в измене – даже во взгляде на посторонних женщин не подозревала, лежит — одежды ноль — в обнимку с коллегой и сопит в две дырки.
Ах ты… Ах он…
Мелодрама была позабыта. Остаток ночи до самого утра Ксения лихорадочно сбрасывала вещи мужа в два чемодана, трамбовала сверху документы, ну а в качестве вишенки на торте – положила распечатанные тут же фотографии.
После чего выставила груз в тамбур. Конечно, его могут увидеть соседи, ну да наплевать – пусть видят. В конце концов, если муж ничего не постыдился, то уж Ксении чего стесняться теперь…
И ведь он постоянно рассказывал о том, как эту коллегу ненавидел. В красках расписывал, как они за место руководителя грызлись в предыдущие три месяца. И ведь он задерживался на работе как раз из-за будущего повышения.
Повысили! Профессионал многостаночник теперь! С универсальным гаечным ключом от всех дверей да отверстий. Глаза бы ему… выцарапать, и по фейсу, по фейсу!
Заснуть у Ксюши так и не получилось. От переживаний отвлек стук в дверь. Посмотрев в глазок, девушка с трудом сдержала ехидную, едкую усмешку.
Явился, стоило догадаться, что придет рано или поздно.
— Проваливай, где ночевал, чемодан в тамбуре, — гаркнула она сквозь в дверь.
— Дверь открой, мне надо в уборную, — раздался за дверью голос еще день назад любимого мужа.
— У любовницы уборная, — не стала больше разговаривать с почти бывшим мужем Ксюша.
Когда она уходила писать заявление на развод пару часов спустя, Вити ни в тамбуре, ни в подъезде уже не было. Что же, видать, действительно пошел обратно.
Его счастье, не то бы Ксюша и на слова не поскупилась, и, может быть, даже физически повоздействовала бы. Так-то она вообще незлая, но в такой ситуации сам Бог велел.
Вон, у древних японцев как заведено было? Поймала на измене – и отрубила башку без всяких там разглагольствований.
Телефон зазвонил уже после обеда. На экране высветился незнакомый номер, подняв трубку, Ксения тут же услышала:
— Здравствуйте, вы Ксения, верно? Я по поводу вашего мужа…
— Не муж он мне и нечего больше сюда названивать! – рявкнула Ксения.
— Но… — договорить девушка на том конце не успела – Ксения нажала кнопку отбоя.
А потом забросила незнакомый номер в черный список. Туда же, где находились всевозможные спамеры и будущий бывший муж.
Если бы она только знала, как будет жалеть об этом поступке уже день спустя.
***
Виктор смутно помнил прошлый вечер. Да, корпоратив. Да, выпивали. Но, извините, два-три бокала – это не та доза, которая может свалить с ног здорового мужика.
Так почему он почти ничего не помнит со вчерашнего вечера? И какого черта забыл в … у Риммы? Было неловко, непонятно и вообще ничего неясно.
Он бы так не удивлялся, будь на месте Риммы кто угодно другой. Там можно было бы списать все на алкоголь, который чисто теоретически мог оказаться паленым, но…
— Вижу, ты меня не так уж и не любишь, Витенька, — промурлыкала Римма, которая как раз заваривала кофе на кухне.
Чуть ли не запинаясь об стены, Виктор со смесью тоски и ужаса посмотрел на ненавистную коллегу и, кое-как одевшись, поспешил домой. Что он скажет Ксюше?
Что он вообще… Как это вообще получилось?
Точно паленое что-то попалось. До дома он едва дошел, шатаясь и хватаясь за стены. Кажется, кто-то на улице произнес что-то осуждающее в его адрес. Было не до этого.
Ксюша его даже не пустила домой. А на чемодане в тамбуре лежали фотографии. Где он … С Риммой.
Ну можно было догадаться, что коллега, с которой он в «контрах», извлечет максимум пользы для себя из всего происходящего.
Шантажировать Виктора у нее бы не получилось – не тот у него характер, и все окружающие мало-мальски об этом знали. Так что хотя бы с женой поссорить.
Выйдя из подъезда, мужчина кое-как осмотрелся. Куда идти, было совершенно непонятно. Не возвращаться же к Римме, на самом-то деле.
Ладно, паспорт у него в кармане, там же телефон, а значит – заплатить за номер в отеле он вполне в состоянии. Выспится, придет в себя, потом подумает, что делать дальше.
Стоило определиться с планами, как зазвонил телефон. Начальник. Судя по его тону – разговор будет вообще нерадостный.
Виктор понял, что с трудом разбирает слова шефа, но что-то о корпоративной этике и нормах взаимоотношений с подчиненными там тоже было.
А потом его отключило окончательно. Он не чувствовал и не слышал уже, как кто-то из прохожих вызвал «Скорую». К
ак приехавшие медики, сдерживая ругательства в адрес очередного «празднующего» тела, грузили его на носилки и везли в больницу.
Как девочки из отделения пытались по его телефону позвонить экстренным контактам, которых было только два.
Жена их даже не выслушала, Витя бы этому не удивился. Зато выслушал кое-кто другой.
Когда он очнулся несколько часов спустя, ему прочли лекцию о недопустимости приема некоторых препаратов «ради развлечения», да еще и в сочетании с алкоголем.
Когда лекция была прочитана, Виктору очень многое стало понятно. Неясно было только одно: что рядом с ним забыла секретарша шефа, Зина.
Еще вопрос, была ли она его коллегой, или из конторы его, фактически, уволили. На вопрос Виктора Зина ответила, что не могла не приехать, узнав, что хорошо относящийся к ней человек попал в беду.
— Тем более, что тут явно что-то не так. Либо фотошоп, либо еще что, — делилась девушка своим мнением, сидя на стуле рядом с кроватью Виктора.
И по пути выкладывая на тумбочку принесенные с собой вещи. При виде пижамного костюма на его размер на Виктора даже какое-то умиление накатило.
Зина была доброй, хорошей девочкой. Ее даже в их змеином гнезде любили все и вся. Наверное, все дело было в том, что Зина, в отличие от других, не метила на какие-то руководящие должности, да и к работе относилась спокойно.
И не вставала ни на чью сторону в их вечной грызне за лучшее место. Мол, вы там сами решите, кто главный, а я пока пойду, кофе всем сделаю и бумаги по папкам разложу.
— На самом деле, здесь все совсем не так, — Виктор вздохнул, а потом подумав, что хуже уже не будет, рассказал Зине о том, что в его крови нашли врачи.
— Так вам надо в полицию идти, — возмутилась Зина. – Это ведь отравление самое настоящее получается, да еще и запрещенными веществами.
— Пойти-то можно, да кто мне поверит без доказательств. Хотя… — вспомнив, что Зиночка является всеобщей любимицей, Виктор понял, как именно можно добыть доказательства.
Своим планом он поделился с Зиной и очень удивился, когда девушка согласилась, не раздумывая.
Свое согласие и впервые в жизни сделанную попытку встать на чью-то сторону, а не держаться в стороне от конфликта, она объяснила так:
— Виктор Сергеевич, одно дело с коллегами цапаться за место, а совершенно другое — отравить, это уже уголовка, как ни крути.
И если в обычной жизни двое в драку, третий, простите мой французский, в …раку, то с уголовкой молчание делает тебя соучастником.
Да и слабо верится, что кто-то вроде вас может… Вы же единственный из всей нашей компании мне и другим девчонкам строго в глаза смотрит, а не пониже.
В смысле, обычно мужики даже как-то бессознательно стараются хоть глазами пощупать, а у вас словно перед глазами табло «жена» висит.
Я даже завидовала порой, — призналась Зиночка и тут же смутилась.
— А нечему завидовать уже. Жена меня даже на порог не пустила. И я, честно говоря, не горю теперь желанием к ней возвращаться.
Устрой она истерику, подай на развод или все в таком духе – там бы еще можно было бы все отыграть, если доказать мою невиновность.
А вот то, что она меня в дом не пустила, когда мне плохо было, да и потом трубку не взяла, когда к ней попытались из больницы дозвониться – это уже ни в какие ворота не лезет.
Кстати, Зин, можно тебя попросить об еще одной вещи? Уж извини, но больше мне не к кому обратиться.
Уже три часа спустя Зина написала ему о том, что план сработал. А еще – прислала фотографию того самого чемодана, стоящего в коридоре ее малогабаритной «хрущевки».
Что же, по крайней мере, вещи не оказались на помойке. Если там еще и документы – жизнь и вовсе хороша. Настолько, насколько может быть в текущей ситуации.
Виктор умел убеждать людей в своей правоте. Ну и, конечно, убеждать в этом ему помогали полезные знакомства и умение «благодарить».
Так что за рядовое и не представляющее интереса в других обстоятельствах дело в их местном полицейском отделении взялись с особым энтузиазмом и рвением.
К моменту, когда Зина с надетым под одежду микрофоном отправилась на встречу с Риммой, у них все было готово к дальнейшим действиям.
Делать особо ничего не пришлось, на самом деле. Всю основную задачу взяла на себя Зина.
Просто подошла к Римме наедине, восхитилась тем, как ей удалось затащить в постель неприступного босса, а потом пожаловалась, как один парень, который ей нравится, вообще не обращает на нее внимание.
Но якобы, на Зиночкино счастье, у него есть очень строгая мама, которая если только узнает, что парень с кем вместе спит – обязательно заставит его жениться.
И вот подсказал бы кто Зине, как грамотно мужика споить, чтобы он в ее объятиях оказался – уж она бы отблагодарила от души.
Римма клюнула. И тем же вечером была поймана с поличным при передаче Зине остатков запрещенного препарата.
Ох, как она потом материла Зину, на все лады обвиняя ее в предательстве и проклиная чуть ли не до седьмого колена.
И как смешно и жалко пытался извиниться перед Виктором начальник, когда понял, что чуть не уволил ни в чем не повинного сотрудника.
Да только мужчине были побоку его извинения. Тем более, что он не мог оставаться на том же месте просто чтобы не нарушать в будущем профессиональную этику.
А что, он уже почти разведенный человек, а Зиночка не только красива, но еще и добра, да и о доверии имеет какие-никакие представления.
И уж точно перед тем, как обвинить мужчину в чем-то, постарается разобраться в ситуации. И не будет оставлять больного человека на улице, не пуская его к нему же домой.
Ксения, конечно, пыталась помириться с Виктором, но ничего у нее не получилось. Теперь она может наслаждаться столь желанным одиночеством, правда – не в двухкомнатной квартире, а в комнате общежития, на которую у нее едва хватило денег после продажи совместного жилья.
Виктор же взял ипотеку на жилье, которое они выбирали вместе с Зиной. И уже строит планы на свадьбу и счастливую долгую жизнь с любимой и самое главное – любящей его женщиной.
