— Танюха, ну давай быстрей! Опоздаю же! Хватит уже «динозавров» разглядывать. — Голос у Володи раздраженный.
Он у него по утрам всегда такой. Потому что времени в обрез, потому что все надо бегом, а Таня опять прилипла к окну, замерла с джезвой в руке и наблюдает за парочкой стариков. Дались они ей! Ископаемые.
А Таня любуется ими: сухощавым старичком и аккуратненькой, маленькой старушкой. Обоим лет… Много, очень много, наверное. Таня не знает точно сколько. Да и откуда? Она с ними ни разу не разговаривала. Они ведь даже не в ее парадной живут. Тут и соседей-то под боком едва знаешь.
Как Володька о них — «динозавры»! Да никакие они не динозавры, а живое напоминание о любви! Красивой, безусловной, бесконечной.
***
У Тани нормальная семья. По нынешним меркам, даже хорошая. Работа с перспективами, квартира в ипотеку, машина в кредит. Все не супер-пупер, конечно, но устойчивый средний класс. Они даже нашли время, чтобы сына, Валерку, родить. Пять лет назад выкроили окно в плотном рабочем графике.
Сейчас Валерке надо в садик. Оттуда Танина мама обещала его забрать. У Тани сегодня не получается. Валерка бабу Олю не шибко любит. Она строгая, в отличие от бабы Маши, Володиной мамы. Ну да ладно, выбирать не приходится.
Родные помогают, это уже хорошо. Отношения у них с родственниками ровные. Никаких скандалов. Правда, иногда Тане кажется, скандалов нет просто потому, что даже на них не хватает времени. Ни на что его не хватает.
— Таня, резвей! Опаздываю же! — Володя, отбирает у жены джезву, делит кофе на две маленькие чашки.
— Вовка, ну чего ты злишься? Каждое утро такой аврал у тебя. А так хочется иногда спокойно позавтракать, поговорить, — вздыхает Таня.
— На работе не наговорилась?
— Я с тобой хочу. Да и Валерка у нас какой-то брошенный ребенок.
— Ничего себе брошенный. Над ним помимо родителей еще две бабули и один дедуля крыльями машут. Слушай, сейчас, правда, некогда! Будет выходной — поговорим, погуляем, пообщаемся. Все, я побежал!
«Когда он будет, этот выходной? Да и будет ли?» — думает Таня, но сейчас важно другое:
— Куда побежал? А Валерку в садик кто подбросит?
— Не могу, опаздываю. Прогуляетесь. Погода хорошая.
Таня не успевает воспротивиться. Володя уже в дверях, посылает воздушный поцелуй и вниз по ступенькам. Лифта ждать долго.
***
«Это какой-то бесконечный марафон, — думает Таня. — Все уже вымотались, но куда-то бегут. Как роботы. Какие уж тут чувства. Главное — не сбиться с темпа. Иначе упадешь и не встанешь. А это страшно! Никто не знает, почему страшно, но все в это верят. Хотя конечная цель гораздо страшнее остановки».
Почему она стала об этом задумываться? Может, из-за воспоминаний. А воспоминания навеяла эта парочка стариков. Таня видит их каждое утро. Раньше не обращала внимания — некогда.
А потом вдруг увидела, как дедушка достает из кармана матерчатую сумку в цветочек, расстилает ее на скамейке у парадной и усаживает свою спутницу. «Чтобы не испачкалась? — Таня замерла. — Как трогательно он о ней заботится». Володька раньше тоже беспокоился о Тане. Сейчас перестал.
Таня и не заметила, как теперь, стоя у плиты с джезвой, она стала ждать появления стариков. Куда они идут каждое утро? Может, в поликлинику, а может, просто гулять? Он поправляет ей мохеровую шапочку, легкомысленного голубого цвета, проверяет, закрыто ли горло шарфом, берет под руку, и они отправляются в путь. Медленно, по-стариковски, разговаривают о чем-то. Таня смотрит им вслед и отчаянно завидует этой уютной неторопливости.
Она молодая женщина, тридцати пяти лет, завидует старикам! Это же какой-то нонсенс! Но Таня знает: она завидует не возрасту, а любви, которую те транслируют в мир. Они герои — пронесли ее через годы и уже не потеряют, как, похоже, потеряли Таня с мужем.
***
— Вовка, а ты меня еще любишь? — вопрос звучит как-то по-детски.
Таня это понимает, но других слов не находится. Это у нее-то, у которой язык подвешен. Которая может продать почти любую квартиру, расписав ее достоинства так, что покупатели будут подпрыгивать от нетерпения и желания купить!
— Ты чего, выпила? — Володя опускает телефон.
— Ну почему? Почему такая реакция? Если бы я спросила про деньги или работу, ты бы даже не удивился. А тут сразу — выпила.
— Танюха, ну что за подростковый лепет? — Володя хмурится, «морщины гнева» прорезают переносицу, — Любишь, не любишь… Мы же все это выяснили десять лет назад. Подтвердили пять лет назад, родив Валерку. — Слушай, мне сейчас совершенно не до розовых пузырей. Клиент выкобенивается, все нервы измотал!
Володя снова ныряет в свою бесконечную телефонную переписку.
— Я тебя люблю, мам! — приходит на помощь Валерка.
«Ну хоть у сына пока есть время на глупые разговоры! — радуется про себя Таня. — Бескорыстная детская душа».
Впрочем, с последним она ошибается.
— А ты меня тоже любишь? — умильно спрашивает Валерка. — Тогда купи мне нового робота.
«Опоздала, — вздыхает Таня. — Любовь за робота. Как это современно. Что же, сама виновата. Валерка то в саду, то у бабушек, а если дома, тогда главный воспитатель — папин старый планшет да телевизор. Нам же с Володей некогда».
Становится грустно.
***
Выходные накрываются медным тазом. Не удивительно, Таня уже к этому привыкла. У Володи опять форс-мажор на работе. Будто бывает иначе… Ну хоть она свободна. Погуляют вдвоем с Валеркой. Может, в зоопарк сходят или еще куда.
Они выходят с сыном из парадной. Пожилая пара, которой Таня любуется каждое утро, сидит на лавочке. Солнышко, теплый август, над их головами листва, кое-где уже подернутая золотом. Таня на секунду замирает: картинка словно из другой жизни.
— Мам, — требует Валерка. — Пойдем. Чего ты на «динозавров» уставилась?
Сын повторяет папины слова. Пусть с нетвердой буквой «р», но зато с таким же пренебрежением. Они отходят от скамейки.
— Валерка, а почему ты бабушку с дедушкой так назвал? Динозавры же страшные, злые, да и вымерли давно, — спрашивает Таня.
— Бесполезные были вот и вымерли! — авторитетно заявляет Валерка.
— Это кто так говорит? Папа?
— Нет, это бабушка Маша. Она говорит, что пока они работают с дедушкой, да со мной помогают, они полезные. А когда состарятся, тогда станут бесполезными и вымрут, как динозавры! — Валерка доволен, что все правильно запомнил и сумел объяснить маме.
«Это какой-то кошмар, — ужасается про себя Таня. — И мы в нем живем. Да не просто живем, а еще и детей растим. Пестуем в них жестокость и равнодушие, чтобы потом им было легко в жизни!»
В зоопарк они не пошли. Валеркае неинтересно смотреть на животных. Нет, ему их не жалко. Просто они скучные!
— Сидят в клетках, ничего не делают. Вот если бы они бились друг с другом! — объясняет Валерка. — Пойдем лучше на площадку. Сегодня там Сашка с бабулей гуляет. Она у него такая хорошая — все время ему что-то покупает. Мне бы такую!
На площадке и правда Сашка из Валериной группы. Его бабушка сидит на скамейке. Боже, просто язык не поворачивается называть эту даму бабушкой. Она — иллюстрация к понятию «бизнес-леди». Все у нее статусное и дорогое. От телефона, по которому она разговаривает, до туфель. И речь «дорогая». В телефон сыплются бесконечные: «контракты», «договоры», «прибыль», «процентные ставки».
Сам Сашка, капризный толстячок, периодически подбегает к бизнес-бабуле и что-то требует. Та, не отрываясь от разговора, словно фокусник, достает из большой сумки, стоящей рядом, игрушки и вкусности. Если не угадала, Сашка бросает презент на землю и канючит: «Ну ба!»
Тане почему-то становится тошно. Хочется уйти с площадки. Но Валерка занят. Он с такой завистью и восхищением разглядывает очередную игрушку, которую вытребовал Саша. Приходится ждать. Наконец, Валера подходит к ней:
— Пойдем отсюда! Надоел этот хвастун!
Лицо у Валерки злое. Есть чему завидовать: у Сашки такая бабуля! А у него, Валерки, обыкновенная. Обе обыкновенные, вместе с дедушкой. И родители тоже самые обычные.
***
Сегодня пожилая пара не вышла на свою прогулку, или куда там они ходят каждое утро. Таня почему-то обеспокоена. Казалось бы, какое ей дело до двух чужих стариков. Но сердце не на месте. У них же, наверное, никого нет? Таня ни разу не видела их с детьми или с внуками.
— Танюха, ну ты сегодня совсем как муха осенняя, — ворчит Володя. — Давай, шевелись. Время — деньги.
— Вовка, а они сегодня не вышли, и вчера тоже, и позавчера…
— Кто не вышел? — Володя смотрит на жену поверх очков.
— Старички, ископаемые, динозавры, — пытается объяснить Таня.
— Тьфу ты! — Володя злится. — Ну не вышли, и бог с ними! Может, уехали, может, заболели или вообще померли! Тебе-то что за печаль?
Таня молчит. Действительно, ей не должно быть дела. Чужие люди. Но в груди что-то щемит, тревожится.
— Так, Валерку сегодня опять ты ведешь. Не успеваю. Меньше нужно было в окно смотреть и о чужих дедках-бабках переживать!
Это Володя кричит уже из коридора. Оставляет кофейную чашку на тумбочке и убегает.
***
Старика Таня встречает через несколько дней на лавочке возле своей парадной. Одного. Рядом расстелена цветастая матерчатая сумка, словно ждущая кого-то. Таня смотрит на старика и понимает: никто не придет.
Его выцветшие голубые глаза глядят куда-то вдаль, с коротких белесых ресниц срываются мелкие прозрачные слезинки, чтобы, пробежав по морщинистой щеке, нырнуть в седую бороду. Старик их не вытирает. Ему все равно…
Таня не может пройти мимо, опускается рядом. Чуть дальше цветастой сумки. Ей кажется, что даже дотронуться до нее — кощунство. Старик вздрагивает, смотрит на Таню:
— Она ушла…
Тане не надо объяснять, кто. Она молча кивает. Любые слова сейчас не к месту. Да и нет таких слов, которые могут развести стариково горе.
— Шестьдесят лет вместе. Даже больше, — говорит старик. — А вот ушла она, и я понимаю, что этого мало. Мы ведь всю жизнь прошли рука об руку. Познакомились на текстильной фабрике. Работали вместе. Полюбили, свадьбу сыграли.
Детишек не нажили. Не получилось. Она тогда оставить меня хотела, переживала сильно: «Зачем тебе пустоцвет?» Но я не отпустил. Удивлялся, как она не понимает: она мне только и нужна. И дети, если будут, то только наши, общие. Она вроде поняла: «Значит, судьба у нас такая. Может, пожалеет еще, подарит нам деток».
Но судьба иначе решила. На любовь неземную расщедрилась, а на детей ее щедрости уже не хватило. Но мы все равно были счастливы. Не ругали жизнь. Ведь редкость это — найти свою половинку. Кто-то говорит, что люди изначально целые, а мы вот друг без друга, как калеки убогие были. Значит, есть они, половинки эти. И я свою встретил.
А теперь она ушла. Скоро и мое время… Знаю.
Таня слушает, не перебивает. Нужно старику выговорится, хоть крупицу горя неподъемного со словами исторгнуть. Он замолчал, вытащил клетчатый платок, промокнул лицо и будто очнулся.
— Простите… — Совсем другим голосом. — Что-то я разговорился. К вам вот со своей бедой. Простите.
Таня погладила рукав его коричневого плаща, старенького, выцветшего. Приметила аккуратно зашитую прореху. В глазах почему-то защипало.
— Дай бог вам сил. — Лучших слов не нашла, да и эти-то вырвались сами.
— Спасибо. И я вам, если можно, пожелаю. Любви вам, милая девушка. Не бывает ее слишком много. Всем можно пресытиться в этой жизни, только не искренней любовью родного человека.
Он встал, опершись на палочку, взял со скамейки свою цветастую сумку, которая не пригодилась, спрятал в карман. И пошел прочь. В тот день Таня видела его в последний раз.
***
— Володя, как хочешь, но в субботу у нас выходной! — Таня забрал телефон у мужа.
— Ну какой выходной, Таня! — Раздражение, злость в голосе.
— Нормальный семейный выходной, — Таня прячет телефон мужа в карман, подальше от его протянутой руки.
— Ладно! Давай уж неделю выходных устроим. А чего мелочиться-то? Только чем мы будем платить кредиты? А кушать что будем? А уж о новых игрушках Валерке и подавно придется забыть.
— Я понимаю твой сарказм, — Таня спокойна, но сдаваться не намерена. — Только вот не надо прибедняться. Ты зарабатываешь, я зарабатываю. За семейное гнездышко платим исправно, как и за твою машину. Валерка тоже не в деревянные кубики играет. Так что, если у нас будут нормальные выходные, то мы ничего не потеряем. А вот если не будет, то потеряем все!
— Ах, как пафосно. — Володька держит оборону, но Таня видит — он дрогнул.
— Ты знаешь, что твоего сына уже ничего, кроме выгоды, не интересует? А ведь ему всего пять лет. Ты знаешь, что он делит людей на полезных и бесполезных. И твердо уверен, что бесполезные должны вымереть?
Володя молчит, смотрит в окно, подбирает слова:
— Ну время сейчас такое.
— Время? Да какое такое? Были времена и потяжелее. А вот такого бездушного времени, наверное, не было! Ты знаешь, что те старики, которых ты ископаемыми прозвал, свою любовь через всю жизнь пронесли! А мы десять лет не осилили!
— Ну мы же вместе.
— Пока вместе. Держится наша семья на кредитах, обязательствах, еще черт знает на чем. И на хлипких остатках старой любви. Не знаю, может, поздно я спохватилась, но очень надеюсь, что есть еще что спасать. Если ты, конечно, не против.
Володя больше не ерепенится. Понимает: права жена. Что-то важное они упустили. Даст бог — успеют поймать за хвост. И да! Нужен выходной, нормальный, семейный. И не один, а много. Чтобы общаться, разговаривать, понимать.
— Сейчас позвоню шефу, — говорит он. — Предупрежу, что не буду больше брать сверхурочные. Ему, конечно, это не слишком понравится… Но не выгонит же он меня за это. Тем более — причина у меня уважительная. Очень уважительная.
Таня верит, что она успела вовремя и все у них получится. Время покажет.
