-Она испортит тебе репутацию, – шипела мама. – Подумают, что ты такая же, как и Светлана!
Особо и не старалась понижать голос. Света в соседней комнате всё прекрасно слышала. И привычно вжималась в кресло, словно могла слиться с его пёстрой обивкой и исчезнуть. Она бы и исчезла, если бы не дочка. Её тёплое тельце придавливало Свету, не давало встать с кресла и извиниться перед мамой и сестрой за своё плохое поведение.
-Зато сможет платить за квартиру, – прошептала в ответ сестра. – Или ты хочешь, чтобы она осталась здесь и тебя позорила? Да и я уже устала с бабкой жить, так удобнее будет. А в школе сладим как-нибудь, я буду её прикрывать.
Вот так всё и решилось. Света и не надеялась, что мама примет её после развода, ей Юра никогда не нравился.
-Будешь локти потом кусать, – говорила мама. – А поздно будет. Имей в виду, в нашей семье не разводятся, назад я тебя не приму!
Это Света хорошо усвоила. Но что она могла поделать, если уже беременна была? Маме про это, конечно, не сказала, иначе бы та и на свадьбу не пришла.
-До свадьбы в постель не вздумай прыгать! – говорила она. – Смотри на Танечку, вот образец для подражания!
Таня была старше на восемь лет и к тому времени, как Света поступила в педагогический, уже преподавала в школе. А теперь вон и завуча иногда замещала. Мама надеялась, что скоро Таня станет завучем, а там и до директора недалеко, не зря же столько сил и времени на школу тратит. Семьи у Тани не было, Свете казалось, что сестра и не встречалась ни с кем никогда. А, может, и правда не встречалась.
Сама Света не знала, кем хочет быть, и в педагогический пошла по маминой указке.
-Станешь как Танечка человеком.
Но человеком Света не стала. На первом курсе покрасила волосы в красный, на втором проколола пупок, на третьем сделала кривую татуировку в дешёвом салоне. Мама хваталась за сердце и говорила, что Света её угробит со своим плохим поведением. На четвёртом курсе Света встретила Юру, привезла его домой знакомиться. Мама назвала его бездарем и мужланом. А на пятом курсе Света залетела и поспешно вышла замуж.
Сначала они жили с Юрой хорошо. Он, конечно, частенько оставлял её одну и шёл гулять с друзьями, но в целом заботился, денег давал и даже на УЗИ с ней сходил. Когда родилась дочка, Света вся погрузилась в нечаянное материнство, и Юра стал ревновать. Говорил, что она мало уделяет ему внимания, всё в койку тянул, не понимал, что Свете пока нельзя.
Когда дочери исполнилось три года, Света узнала о том, что муж ей изменяет. Максималистка по жизни, простить она этого не смогла: собрала вещи и приехала к сестре. Та снимала комнату у ворчливой бабки, которая со скрипом разрешила Свете с ребёнком остаться на неделю. За эту неделю Таня нашла однокомнатную квартиру, договорилась с директором, чтобы Свету взяли в школу, как раз историк уволился летом, ещё и в детском саду место выбила. Таня всё могла, она такая. Но прежде чем начать новую жизнь, она повезла Свету к маме, получить разрешение на такие перемены в жизни. Таня ничего без разрешения мамы не делала.
-Помяни моё слово: свесит Светка на тебя ножки, ещё и ребёнка своего тебе подкинет, а сама побежит нового кобеля искать!
-Не подкинет. У меня, знаешь, тоже личная жизнь есть.
Даже сквозь стену Света почувствовала, как сестра покраснела. Ей она такие подробности не рассказывала.
-Да ты что! И кто он?
-Отец одного мальчика. Они в разводе, ты не думай. Ну вот – не могу же я его к старухе вести… А тут квартира будет, будто своя, сестра с племянницей – сразу ясно, что я семейная.
-Это ты хорошо придумала! Только Светку с ним не знакомь – уведёт.
-Да ну тебя, мама, нужна кому эта Светка!
Светка была нужна мужу. На развод она уже подала, но суд только через месяц, дали время на примирение. Он писал ей, звонил, прощения просил. Но Света ему не отвечала.
Получив благословение от мамы, сёстры вернулись в город. Переехали в квартиру, которую сняла Таня, уладили дела с детским садом, и Света вышла на работу. До этого она только на практике уроки вела и поначалу испугалась, не знала, как себя вести. Но дети знали, чья она сестра, и на уроках не шумели, слушались Свету. Не то, что она особо хотела быть учителем, но рассказывать что-то ей нравилось, а историю она всегда любила. Так что работа ей со временем пришлась по душе. Была только одна проблема: дочка всё время болела, и приходилось брать больничный.
-А что, нельзя дать ей таблетку и отправить в сад? – спросила Таня, когда девочка заболела через две недели после того, как закончилась прошлая болезнь. – Кто уроки вести будет? Конец четверти на носу!
-Ладно, попробуем.
В итоге дочь три недели ходила в садик с кашлем. Воспитательница ругалась, но не выгоняла: многие так ходили. Но когда под Новый год температура подскочила, Свете пришлось взять больничный.
-Скажешь Марине Петровне, – попросила она Таню.
-Сама скажи, я что тебе – передатчик? Краснеть за тебя!
-Почему краснеть?
-Да потому. Сейчас подготовка к Новому году, четверть короткая, а ты опять на больничный. Сколько можно! Ещё я, не дай бог, заражусь!
Свете было стыдно – столько проблем сестре создаёт! На больничном ещё и получала меньше, хорошо хоть алименты муж платил.
С Юрой они развелись в октябре. Дочку он навещал иногда, гулял с ней во дворе, в квартиру Таня его не пускала.
За квартиру платили пополам. На гигиену и основные продукты тоже сбрасывались. Таня всё чётко считала. Остальное покупали каждая на свои: Света всё для дочки, Таня себе какие-то вкусняшки. В принципе, терпимо было, если бы не больничные.
-Может, я подработку вечернюю найду? – спросила Света у сестры. – Часа на два-три?
-Ага, а я с твоей болезной сидеть, чтобы заразиться? Я нянькой не нанималась!
На Новый год поехали к маме. У Тани и правда оказался кавалер, с которым она иногда ходила в театр или в ресторан, но Новый год он отмечал с сыном. Юра тоже просился с дочкой Новый год встретить, но это получалось и со Светой вместе, а она, понятное дело, не собиралась встречать с ним Новый год.
-С любовницей своей встречай, – отрезала она.
-Да нет у меня никакой любовницы!
Мама хвалила Таню, какая та великодушная, помогает сестре, и ругала Свету, что та ушла от мужа: могла бы и потерпеть, что такого – сходил налево. Так себе прошёл Новый год.
А после Нового года дочка вообще всё время болела: один больничный, другой… Таня уже в открытую говорила, что с этим нужно что-то делать, дескать, директриса к ней подходила и предлагала девочку к бабушке отправить.
-Только этого маме не хватало! – восклицала она.
Февраль выдался тёплый, но снежный. Света только-только вышла на работу, но дочь снова затемпературила. Педиатр сказала, что это ей не нравится, и отправила на какой-то дополнительный анализ мочи. В детской поликлинике его не делали, пришлось везти во взрослую. Снег засыпал город с самого утра, создавал на дороге в безнадёжные пробки. Проще идти пешком, что Света и сделала: месила мокрый снег ногами, обгоняя грустные троллейбусы. Результаты анализа выдали в специальном окне, совсем без очередей, что было Свете непривычно. Она вглядывалась в мелкие буквы, но, ещё не прочитав, уже понимала, что ничего хорошего: эритроциты, лейкоциты, цилиндры…
-Чёрт! – вырывается у неё, и старушка в засыпанной снегом меховой шапке отпрыгнула в сторону.
Чёрт, чёрт, чёрт!
От злости и отчаянья у неё брызнули слёзы. Она вышла на улицу, чтобы слёзы смешались с пушистым снегом, превратившись в серые разводы на щеках. Зря красила глаза, знала же, что снег.
-Это надолго? – спросила она следующий день у педиатра.
Педиатр посмотрела на Свету раздражённо.
-У вашей дочери воспаление почек. Сейчас пропишем антибиотики на неделю, потом пересдадим анализы.
Две недели. Вот сколько придётся сидеть дома. Света с трудом сдерживала слёзы, только дома дала им волю, жалуясь сестре.
-Да что у тебя за дочь малахольная! – возмутилась Таня. – Мы с тобой в детстве совсем не болели. Закаляла бы её, что ли! Может, надо с открытым окном спать?
Права была мама: Света испортит сестре репутацию и жизнь заодно. А дочери испортит здоровье. Уже испортила.
Решение пришло внезапно, будто лежало на поверхности. Света набрала Юрин номер и спросила:
-У тебя есть кто-нибудь?
-В смысле?
-Ну, женщина.
-Светик, нет никого. Ты же знаешь, я тебя люблю.
-Ладно. Хорошо. Юра, я так больше не могу. Танька злится на меня, директриса терпеть не может, мама собак спускает. А девочка наша болеет всё время. Можно я к тебе вернусь? Уволюсь с работы, буду на твоём компьютере дома что-нибудь делать?
Конечно, Юра мог не согласиться. Но он согласился.
-Я хоть сейчас за вами приеду! Можно?
-Можно…
Когда Таня услышала, что Света увольняется и возвращается к мужу, она накинулась на неё не хуже мамы.
-Ты не можешь так поступить!
-Могу.
-А как я за квартиру буду платить?
-У тебя же есть мужчина, пусть он платит.
-Светка, не дури! Тебя после такого ни в одну школу не возьмут! Нельзя уходить посреди года.
-А я не хочу в школу.
-И кому ты нужна будешь! Не хочет она…
-Тань, я всё решила. Вот будут у тебя дети, поймёшь.
-Возвращаться к мужику, который тебе изменил? Никогда не пойму!
Света только пожала плечами. Изменял, не изменял. Какая теперь разница.
Мама, конечно, присоединилась к Тане: говорила, что Света неблагодарная, что она не имеет права сейчас бросать сестру. Но Света и это выдержала. Раз уж она плохая, то и будет плохой.
В квартире у Юры был, конечно, бардак, настоящая берлога холостяка. Умудрился же за полгода. Света быстро навела там порядок, нашла работу через интернет, дочь почти перестала болеть.
Юру она не сразу простила, а через два года, когда мама заболела, а Таня не могла её взять к себе: только вышла замуж за того самого мужчину, а он был против тёщи в доме. Юра был не против, даже обсуждать ничего не стал: посадил Свету с дочкой в машину и повёз за мамой в деревню. Вот тогда Света его и простила.
