В жизни Маши всегда был только один отец. Маму свою Маша никогда не видела и даже не помнила ее лица. Когда-то в раннем детстве маленькая Маша любила разглядывать снимки своей матери. Та на них казалась ей такой красивой, будто сошедшей с экрана телевизора. Но в какой-то момент фотографии матери были изорваны в клочья отцом девочки и выброшены им же в мусорное ведро. И с тех пор Маша успела позабыть, как именно выглядела ее мама.
Сказать по правде, Маша никогда и не замечала отсутствия в ее жизни матери. Отец сумел заменить ей обоих родителей. Его любовь к дочери была безграничной, и Маша это чувствовала. У кого-то бывает так, что есть и мама, и папа, но дети растут предоставленными самим себе и изо всех своих сил пытаются заслужить эту самую родительскую любовь. Маше ничего заслуживать не приходилось. Ее отец полностью заполнял жизнь дочери своей любовью к ней, и, наверное, поэтому Маша росла, чувствуя себя такой счастливой.
Кто-то скажет — легко ощущать полноту жизни, когда у тебя есть все, чего бы ты ни пожелала. Но ведь дело было вовсе не в том, что отец Маши был предпринимателем, и его бизнес приносил неплохой доход. И дети не бедных родителей частенько страдают от отсутствия внимания и любви. Любовь, она ведь выражается не в подарках и игрушках, а во взглядах и умении слушать друг друга. Ну, или в чем-то подобном. Но точно не в деньгах.
В общем-то, Маша была вполне счастливой девушкой ровно до того момента, как ей позвонили из офиса отца и не сообщили о том, что ее папа умер… Они так и сказали — умер во время совещания. Сердечный приступ.
Маша не понимала, что ей говорят. Ей казалось, речь идет о ком-то другом, не о ее папе. У папы сердечного приступа быть не может, ему сорок три года!
Но, к сожалению, реальность была именно таковой. Ее отец скоропостижно скончался, и теперь Маша стала его наследницей.
Во время похорон Маша почти никого не замечала, все лица для нее сливались в одно мутное пятно, и все, на что девушка была способна — это кивать изредка головой, принимая соболезнования.
Когда к ней подошла та женщина, Маша сначала приняла ее за одну из подчиненных отца. Незнакомка чем-то напоминала папину секретаршу Лену.
— Маша, я знаю, ты меня не вспомнишь, — торопливо заговорила она, — меня зовут Галина и я… я твоя мама. Скажи, не могли бы мы поговорить где-нибудь наедине?
Ее слова долго проникали в сознание Марии. Лишь это непривычное слово «мама» заставило девушку каким-то образом внутренне собраться и ответить ей.
— Простите, что вы сказали? — спросила Маша, осипшим от волнения голосом.
— Маша, я твоя родная мама. Ты не помнишь меня и наверняка тебе говорили обо мне только плохое…
— Нет, с чего вы взяли? Мне о вас почти ничего не рассказывали.
Девушка недоверчиво разглядывала лицо незнакомки, пытаясь разглядеть хотя бы немного знакомые черты.
— Я понимаю… Маша, пожалуйста, могли бы встретиться? Скажем, завтра в полдень? Я буду ждать тебя в парке Ленина возле центрального входа. Ты придешь, Маша?
Девушка еле заметно кивнула, даже особо не вникнув в смысл сказанного красивой, но, к сожалению, совершенно не знакомой ей женщиной. Только следующим утром Маша, очнувшись от непонятного забытья, в которое она впадала в последние ночи вместо обычного сна, вспомнила о данном ею обещании. Не особо понимая, что она делает, Мария все-таки собралась и отправилась к месту назначенной встречи.
Парк имени Ленина располагался в двух шагах от дома Маши, что само по себе было довольно странно. Неужели та, что назвалась Галиной, как, кстати, на самом деле и звали родную мать Маши, знала, где именно сейчас Маша живет? Либо же это было простым совпадением? В эту квартиру, расположенную на последнем этаже нового элитного дома, Маша переехала совсем недавно, решив, что ей пора жить самостоятельной жизнью. Отец поддержал свою дочь в таком ее решении, тем более, часть средств на покупку жилья Маша внесла из своих денег. Девушке нравилось то, что она начала сама зарабатывать и теперь уже не сидела на шее у отца. Многие ее подружки не понимали Машу. Отец ей ни в чем не отказывал, и с его деньгами Марии работать было вовсе не обязательно. Или она хотя бы могла дать себе некоторое время на отдых после того, как окончила институт. Но Маша сама хотела чего-либо достичь в этой жизни.
Правда, все это было до того, как ее отец внезапно скончался. Теперь у Маши осталось лишь одно желание — чтобы ее папа снова был рядом!
— Маша, ты все же пришла!
Прямо на входе в парк девушку окликнула вчерашняя женщина. Думать о том, что она на самом деле ее мама, у Маши не получалось. Особенно сейчас, когда девушка никак не могла прийти в себя после того, как она вчера похоронила единственного по-настоящему дорого ей человека.
— Да. Пришла. Вы о чем-то, кажется, хотели поговорить?
Женщина смотрела на Машу таким пронзительным взглядом, что по коже Марии побежали мурашки. А еще Маше казалось, что ее собеседница того и гляди заплачет.
— Маш, я понимаю, мое появление для тебя сейчас очень некстати. Но я ни дня больше не могла ждать… Николай… твой отец, он… Как бы помягче сказать? Был против того, чтобы мы виделись. Поэтому сейчас я могу, наконец, находиться рядом с тобой.
— Почему? Почему он был против?
— Это очень длинная история, в двух словах и не расскажешь. К тому же, мне бы не хотелось чернить в твоих глазах имя твоего отца. Только не сразу после его похорон.
— Вы хотите обвинить моего папу в том, что не жили с нами? — догадалась Маша.
— Я не хочу его ни в чем обвинять, но в свое время Николай отнял у меня самое дорогое — тебя! И это факт, который я не в силах изменить.
— Вы врете!
— К сожалению, Маша, мне незачем обманывать тебя. Если ты пожелаешь, я все расскажу тебе. Только вот готова ли ты услышать такое о своем отце?
— Я справлюсь.
Маша снисходительно улыбнулась. Что бы ни сказала ей сейчас эта женщина, своего отца Мария знала очень хорошо, и никто не был способен изменить ее мнение о нем.
— Маша, я не хочу причинять тебе такую боль… Я лишь желала, чтобы мы с тобой узнали друг друга. Но ты права, без того, чтобы поведать тебе, как все было на самом деле, наше общение будет невозможным. Ведь в твоих глазах я никчемная мать, бросившая собственного ребенка.
— А вы хотите сказать, что это не так?
— Не так. Я никогда бы не смогла по своей воле оставить тебя.
— То есть на это была воля моего отца?
Женщина посмотрела на Машу полными отчаяния глазами и девушка тут же смутилась. Пожалуй, те чувства, что отразились в этот момент на лице Галины, было сложно подделать.
Тогда Маша спросила:
— Так почему же вы не жили с нами?
— Давай присядем, и я все расскажу тебе.
Галя пошла вперед по направлению к парковым скамейкам, и Маша последовала за ней.
— Знаешь, Маша, я ведь его очень любила, — печально произнесла Галина. — Я слишком сильно любила твоего отца! Наверное, поэтому и не сумела разглядеть в нем то, что должно было насторожить меня с самого начала. А может быть, в самом начале наших с Николаем отношений он и не был таким. Ты наверняка слышала о том, как твоему папе однажды повезло провернуть некую сделку и чуть ли не в один миг разбогатеть?
Маша пожала плечами.
— Мне не так много известно о том этапе жизни моего папы, он не любил вспоминать те времена. Но я в курсе того, что папа сам заработал свое состояние.
— Да, конечно. Но только тут есть некоторые нюансы. Изначально Николаю во всем помогал его друг Степа. Они вместе воплотили в жизнь давнюю идею твоего отца, и первое время были, можно сказать, равноправными партнерами. А потом Николай ни с того ни с сего начал ревновать меня к своему лучшему другу. Повода я ему не давала никакого, просто как-то раз Степан заступился за меня, когда Коля позволил себе накричать на меня в присутствии своего друга. Ни мои оправдания, ни уверения Степана в том, что между нами никогда ничего не было, на Николая не действовали. Он словно обезумел от своей ревности и стал угрожать мне тем, что отберет у меня дочь. Я сначала не воспринимала всерьез его угрозы. Думала, это такой способ унизить меня. В то время во мне еще было полно гордости, и я отвечала мужу довольно дерзко. А вот когда он перешел от угроз к действиям, однажды просто не пустив меня в дом, мне стало не до того. Я умоляла Николая опомниться, готова была встать перед ним на колени, лишь бы он позволил взять на руки моего плачущего ребенка. Но мои мольбы на мужа будто совсем не действовали. Даже напротив, ему как бы нравилось то, что он сделал мне настолько больно.
Маше казалось, что она попала в какое-то телешоу. То, что говорила эта женщина, никак не могло быть правдой. Папа Маши не мог поступить таким вот образом, попросту разлучив свою дочь с ее матерью. И неважно, были у него основания для ревности или нет.
— Папа так поступить не мог! — Маша проговорила эти слова вслух и даже вздрогнула от собственного голоса.
— Извини меня, Маша! Я не хотела ворошить эту давнюю историю. Прости, пожалуйста. Мне лишь нужно, чтобы ты знала — я тебя никогда не бросала! Я столько ночей провела возле закрытых ворот дома, где находилась ты, и куда мой муж не пускал меня! Столько слез выплакала! Пыталась воздействовать на Николая через правоохранительные органы, но стало только хуже. В нашем мире деньги решают все. Я не знаю, как Коля сделал это, но через некоторое время меня лишили всех прав на тебя и уже официально запретили приближаться к моей дочери. Еще какое-то время я пыталась сделать хоть что-то, но потом мною овладела апатия ко всему происходящему вокруг. Я больше не чувствовала себя живой, и если бы не помощь Степы, который не бросил меня в трудной ситуации, я, наверное, уже не разговаривала с тобой сейчас.
— Отчего же вы не пришли ко мне ранее и не рассказали всю эту историю? К примеру, когда я достигла совершеннолетия?
— Я не решилась. Твой отец никогда не позволил бы мне приблизиться к тебе, он охранял тебя как зеницу ока.
— Допустим, все это так. Но я все равно не могу просто так взять и поверить в ваши слова. Какие у вас доказательства всего этого?
— Маш, пожалуйста, говори мне «ты», — снисходительно улыбнувшись, проговорила Галя. — Я не собираюсь ничего тебе доказывать. Мне этого не нужно. И я точно не хочу чернить в твоих глазах твоего отца. Я же понимаю, он был для тебя самым дорогим человеком на свете. Но, если тебе так важно убедиться в правоте моих слов, ты можешь переговорить с Аллой Валерьевной. Она работала у нас няней в то время и может рассказать тебе, как все было на самом деле.
Галина вложила в руки Маши небольшой клочок бумаги и сказала на прощание.
— Маш, все, что мне нужно — это видеться с тобой хотя бы изредка. Я там записала не только номер телефона Аллы Валерьевны, но и свой. Если ты позвонишь мне, я стану самым счастливым человеком на планете.
Галина, не оборачиваясь, пошла по дорожке к выходу, а Маша еще некоторое время сидела, тупо глядя перед собой. Мир, ее привычный мир, второй раз за последнее время перевернулся с ног на голову, и Маша никак не могла собрать по частичкам остатки разлетевшейся вдребезги реальности.
Вернувшись в свою квартиру, Мария еще некоторое время не решалась позвонить по номеру телефона, написанному на обрывке бумаги. Ей казалось, человек на другом конце провода не станет ее даже слушать. Однако женщина, которую на самом деле звали Алла Валерьевна, будто даже ничуть не удивилась звонку Маши и с удовольствием ответила на все ее вопросы. Она сказала, что очень рада слышать голос своей бывшей воспитанницы, и полностью подтвердила слова Галины.
Несколько дней Маша еще приходила в себя и пыталась хоть как-то сложить все воедино. Она все никак не могла заставить себя позвонить своей матери, хотя несколько раз брала в руки телефон и набирала ее номер. Столько всего Маша передумала за это время! Столько раз меняла свое мнение обо всем том, что случилось в те давние времена, когда она была еще младенцем. Ее родной отец, человек, за которого Маша готова была отдать свою жизнь, никак не мог перестать быть для нее тем, кем он был все эти годы. Это неимоверно сложно поменять свое мнение о человеке, которого ты так сильно любишь.
Что касается ее мамы, Маша хотя и жалела ее, но никак не могла найти в себе силы, чтобы ощутить хоть какие-то чувства в отношении нее. Она никогда не знала материнской любви, ее матерью был отец, а Галина все еще казалась Маше совершенно посторонним человеком.
Все это и особенно собственное жестокосердие в отношении и без того много страдавшей женщины, очень печалило Машу, и тогда она решила, что им с мамой действительно стоит познакомиться поближе.
Галина оказалась очень легким в общении человеком. В ее обществе Маша забывала о своем горе, а именно это ей сейчас и было необходимо. Прошло буквально два месяца, и Маша уже называла женщину мамой и не мыслила жизни без нее. В том, что Галина именно та, за кого себя выдает, сомнений ни у кого не возникло. Юрист отца Федор Иванович досконально проверил все, что касалось ее личности.
О том, что произошло много лет назад, они старались не разговаривать. Обеим хотелось начать жизнь с чистого листа, не вспоминая о прошлом. Иногда Галина рассказывала Маше о том, как сложилась ее жизнь вдали от дочери. Она все-таки вышла замуж за Степана, бывшего друга отца. Как сказала женщина, у нее не было другого выхода. Так же, как и возможности оставаться в том же городе, где жил ее бывший супруг Николай. Степан и мама Маши перебрались на юг страны и прожили несколько лет, будучи мужем и женой. Лишь пять лет назад они расстались по обоюдному желанию, и каждый пошел своей дорогой.
Сейчас Галина была счастлива как никогда в жизни. Она могла находиться рядом со своей дочерью, а о большем женщина и не мечтала. Маша же была благодарна ей за то, что в лице своей матери, которую девушка никогда и не знала, она внезапно обрела родственную душу. Маше казалось, что они с мамой во многом похожи. У них один и тот же взгляд на многие вещи, одинаковые привычки и даже мечты. Например, они обе прекрасно рисовали, только Маша в глубине души лелеяла надежду стать художницей, а Галя оставила такие же мечтания в своем прошлом.
Словно воплощая в дочери собственные желания, Галина поддерживала Машу в ее стремлении рисовать. Благодаря матери Маша стала гораздо больше времени проводить у холста, и вскоре у нее собралось несколько довольно приличных работ. Так как Маша сама не считала свои картины достойными того, чтобы выставить их на всеобщее обозрение, Галина сама лично озадачилась этим вопросом.
Через некоторое время, к великому удивлению автора, картины Маши были представлены в одной из галерей, и у Марии даже появились поклонники ее творчества. Среди тех, кто восхищался работами Маши, был молодой, подающий надежды художник-портретист Макс Елькин. Маша сначала недоверчиво отнеслась к этому молодому человеку, слишком пафосным он ей казался. Но Максим был чересчур настойчив, и вот уже Маша перестала видеть в нем напыщенного болвана, а сама жаждала находиться в его обществе.
Тем более, ее маме Макс даже очень нравился. Галина утверждала, будто за внешним лоском Максима скрывается человек с довольно-таки богатым внутренним миром. А еще ей казалось, Макс сильно влюблен в ее дочь.
Такие разговоры немного смущали Машу, но на Макса она начала смотреть совершенно по-другому и вскоре приняла его ухаживания. Максим и Мария стали встречаться, а потом и вовсе объявили о том, что планируют пожениться. Идея исходила от Максима, но Маша, прислушавшись к самой себе, поняла, что вовсе не против того, чтобы стать женой Макса.
Теперь все разговоры были только о свадьбе, и в голове девушки царил полный кавардак. Порой Маша задумывалась над тем, как так вышло, что в ее жизни все настолько быстро переменилось? Ее интересы, устремления, цели — все то, чем Маша жила, пока ее отец еще был рядом, куда-то пропали. Уступив место совершенно иным взглядам на вещи, что с появлением матери, заполнили все мысли Маши.
Случай тот произошел как раз в то время, когда Маша бегала по свадебным салонам, выбирая туфли, платье и прочие атрибуты для предстоящего торжества. С недавних пор они вместе с мамой поселились в доме отца Маши, который пустовал с момента его смерти. Если бы не присутствие мамы, Маша вряд ли смогла бы находиться в этих стенах. А с мамой ей было жить здесь хотя и непривычно, но как-то спокойно. По вечерам они вместе листали свадебные журналы или разговаривали о живописи. Маша была благодарна своей матери за то, что та сгрузила на себя часть хлопот, связанных с предстоящей свадьбой. А еще за то, что она будто бы полностью посвятила всю себя своей дочери, словно живя только ее жизнью и заботами. Правда, порой Машу это немного удивляло. У ее матери не было никакого своего занятия, она нигде не работала, не занималась никакой деятельностью. Лишь строго следила за своим внешним видом, регулярно посещая спортзал и салоны красоты, и на этом ее личная жизнь заканчивалась. Все остальное время мама проводила в заботах о дочери, и такое ее чрезмерное внимание иногда пугало Машу. Девушка приписывала все это тому, что ее мама пытается компенсировать то время, пока они были не вместе. Но все же, по мнению Маши, у взрослой, вполне еще молодой женщины должна была быть хоть какая-то своя собственная жизнь.
Женщина, с которой мать Маши разговаривала возле входа в свадебный салон, была Маше совершенно не знакома. Более того, с момента, как мать возникла в ее жизни, Маша не встречала никого из ее знакомых или друзей.
С улыбкой на губах Маша направилась в сторону двух женщин, намереваясь поздороваться с собеседницей мамы. Однако, приблизившись к ним, Мария услышала такие слова:
— Только посмей влезть в мои дела и пожалеешь об этом!
Фраза была произнесена ее мамой, которая не успела заметить направляющуюся в их сторону девушку. Незнакомая дама после этого фыркнула и пошла прочь, а Маша растерянно смотрела на свою маму. Еще никогда девушка не слышала, чтобы мать разговаривала подобным тоном. Голос ее всегда звучал мягко и тихо, сейчас же было понятно, что мама чем-то очень сильно расстроена.
— Мам, кто это был? Что-то случилось?
Мать еле заметно вздрогнула, увидев Машу, но быстро взяла себя в руки.
— Ничего, Маша, все хорошо. Просто встретила старую знакомую, и мы поболтали немного.
Галина улыбнулась и, взяв Машу под руку, спешно заговорила о другом.
Наверное, Маша вскоре забыла бы об этом инциденте, но спустя дня три-четыре она встретила на улице ту самую женщину, что, как показалось Маше, расстроила ее мать. Встреча их произошла отнюдь не случайно, и женщина, которую звали Люба, сразу сообщила Маше об этом, сказав, будто специально ее дожидается.
— Простите, вы раньше были знакомы с моей мамой? — решила уточнить на всякий случай Маша.
— Да. Мы были знакомы, и это знакомство в свое время вышло мне боком.
— Почему?
— Маша, мне очень многое тебе нужно рассказать. Скажи, ты сможешь найти для этого время и главное, сделать так, чтобы Галя не узнала, что мы виделись?
Маша задумалась. С одной стороны, ей совершенно не хотелось делать что-то за спиной у своей матери. С другой стороны, какой-то внутренний голос твердил ей о том, что неплохо было узнать хоть что-то о маме из уст тех людей, что знали ее ранее. И Маша согласилась встретиться с Любой, решив, если та начнет нести что-то неправдоподобное, пытаясь оклеветать ее мать, Маша сумеет отличить правду от лжи.
Маша сказала матери, будто встречается со своим женихом Максимом, а сама поехала на другой конец города, чтобы увидеться с ее старинной знакомой.
— Я слышала о твоем отце, Маша, — начала разговор Люба. — Достойный был человек, прими мои соболезнования.
— Спасибо, — выдавила из себя Маша.
Сердце девушки как-то неприятно сжалось в груди. Маша только сейчас поняла, речь наверняка пойдет и об ее отце тоже.
— Мы не были близко знакомы с Николаем, хотя он дружил с моим младшим братом Степаном. Они сблизились, когда учились на одном курсе в институте, а я к тому моменту уже была замужем и воспитывала двух дочек. Мне было не до них, честно сказать, забот хватало.
— Погодите! Так вы сестра того самого Степана? Бывшего друга моего отца и второго мужа моей матери?
— Да, Маша. Степа мой родной брат, хотя мы и не виделись с ним уже очень много лет. У нас с братом разные отцы, но одна на двоих мама, и Степа всегда был ее любимчиком. Я не ревновала, так как была уже довольно взрослой, когда родился брат. И все равно, мне кажется, мать слишком избаловала его, вот он и стал таким. Когда после окончания института Степа с его другом занялись каким-то непонятным бизнесом, наша мама очень переживала. А я была такого мнения, что у них ничего не выйдет. Поиграют в бизнесменов и займутся настоящим делом. Но дела у них как-то довольно быстро пошли в гору, и тогда я изменила свое мнение. Как нормальной сестре, мне тоже хотелось видеть своего брата преуспевающим, и я поддерживала Степу. Даже убедила нашу с ним маму в том, что брат на верном пути, и сама в это поверила. А потом произошло следующее. Мой брат захотел, как это говорится, «кинуть» своего друга и партнера Колю. И не только отобрать у него бизнес, но и его жену. С Галиной они спелись еще до этого, брат даже делился со мной тем, что встречается с женой своего друга за его спиной. Я, естественно, предупреждала Степу о том, что ничем хорошим это не кончится. Но он был страшно горд самим собой и не слушал ничьих советов.
Слушая свою собеседницу, Маша с огромным трудом сдерживала саму себя. Ей казалось, мир вновь перевернулся с ног на голову, и теперь ей придется опять учиться жить со всем этим. Маша не понимала, кому ей верить? Этой совершенно незнакомой женщине или матери, что успела стать для нее родным человеком.
— Вы хотите сказать, моя мать была любовницей вашего брата? — пытаясь говорить спокойно, спросила Маша.
— К сожалению, это так. И, к сожалению, именно ее инициативой было отобрать бизнес у своего мужа.
— Откуда вы это знаете?
— До того, как мы рассорились с братом, он очень охотно делился со мной всем тем, что происходило в его жизни. Я не одобряла его поведения, но он был моим братом, и я предвзято относилась к нему.
— И что же произошло дальше?
— Друг Степы узнал обо всем раньше, чем его супруга и партнер по бизнесу осуществили свои планы. Николай был отнюдь не глупцом, за которого они его, вероятно, принимали. Именно в то время я узнала о том, что идея бизнеса и все, что было связано с ее воплощением в жизнь, благодаря чему Степа и Коля зарабатывали свои деньги — все это принадлежало Николаю. Мой брат был своего рода обычным «подпевало», хотя и делил прибыль от предприятия со своим другом пополам. Но после того, как Николай узнал обо всем, он, вполне естественно, больше не захотел делиться своими деньгами. Все это заставило Степана пойти на крайние меры, и однажды они вместе с Галиной просто сбежали, прихватив столько наличности, сколько им удалось украсть у Николая.
— Я не понимаю, почему вы мне все это рассказываете, и с чего взяли, что я вам поверю? Каковы ваши личные мотивы, по которым вы так ненавидите мою мать и своего брата заодно? — Маша решилась задать вопрос, который мучил ее все то время, пока она слушала Любу.
— Я говорю тебе все это, только потому, что мне показалось, ты в беде. В прошлый раз, когда мы встретились с Галиной на улице, я сразу узнала ее и решила расспросить о своем брате. А она, будто испугавшись чего-то, принялась угрожать мне. Тогда я попыталась выяснить, что она тут делает и зачем вернулась в город. Но она еще больше разошлась, и вот это показалось мне еще более странным. Уже позже я вспомнила, что слышала от кого-то о несчастье, случившемся с твоим отцом, и о том, что ты его единственная наследница. А дальше я уже сделала выводы. Маша! Все, что интересует эту женщину, твою мамашу — это твои деньги! Я так считаю, и у меня есть на то все основания. Мой брат и Галина после своего побега вернулись в город, когда прошло четыре с лишним года. Вероятно, деньги, что они украли у твоего отца, у них давно закончились, а заработать самим не получалось. По возвращении в город Галя пошла к своему мужу и стала угрожать ему тем, что заберет у него дочь, если он не заплатит ей. Я точно не знаю, какую именно сумму передал ей твой отец, как выкуп за тебя, но после этого твоя мать написала официальный отказ от собственного ребенка. Ты спросила, какова моя личная обида на них, на моего брата и твою маму? Во-первых, я сама мать, и поступок Гали просто шокировал меня. Ну а во-вторых, едва Галина и мой брат снова уехали, выяснилось то, что Степа, каким-то образом уболтал моего мужа оформить на себя кредит, передав деньги моему брату. Степан сказал, будто рассчитается с ним в один момент и отдаст деньги с процентами, на которые тот сможет свозить свою семью на море. Муж очень любил меня и не смог отказать моему брату. Да и идея того, чтобы свозить меня и девчонок на море, ему тоже понравилась. Мы очень долго впоследствии рассчитывались за этот кредит, нам даже пришлось продать квартиру и перебраться в более дешевое жилье. То, как поступил с нами мой родной брат, от которого я больше не получала никаких известий, простить я ему не смогла. Если бы Степа просто попросил у меня денег, а не прибегнул к подобному обману, еще куда ни шло. Но так…
Маше казалось, земля ушла у нее из-под ног. Все, чего ей хотелось в тот момент, побежать к своей матери и, кинувшись ей на грудь, умолять о том, чтобы она опровергла слова этой Любы. Но Маша, конечно же, понимала, скорее всего, то, что сказала ей сестра бывшего папиного друга, правда.
Спешно простившись с Любой и, несмотря на свое внутреннее состояние, сумев поблагодарить ее за заботу, Маша отправилась в свой дом. Медленно поднявшись по ступенькам, девушка остановилась у входа и услышала за дверью голоса, которые принадлежали ее матери и ее жениху Максиму.
— Куда она могла поехать, раз вы не договаривались о встрече? — спрашивала мать.
— Откуда я знаю? Мне что, следить за ней еще полагается?! Я и без того забросил все свои дела и обхаживаю твою богатенькую дочку. Между прочим, Вика скоро сожрет меня за это, она очень ревнивая!
— Надоел уже со своей Викой! Я же ей, кажется, объяснила, лучше быть любовницей богатого женатого мужика, чем подружкой нищего художника! Вы что оба немного подождать не в силах?! Сейчас вам никак нельзя видеться! Если Маша прознает о твоей Вике, все закончится в тот же миг. Кстати, передай своей зарвавшейся тетке, чтобы перестала мне названивать и требовать еще денег. Я уже достаточно заплатила ей за то, что она сыграла роль няньки моей дочери, подтвердив мои слова.
Маша больше не в силах слушать этот разговор, толкнула дверь.
— Доброго всем дня! — поздоровалась девушка и оглядела испуганные лица людей, которые за последнее время стали для нее родными.
Маша уже достала из сумочки телефон и держала его в руках. Набрав номер телефона Федора Ивановича человека, который продолжал вести дела на фирме отца, она проговорила в трубку:
— Федор, пришлите ко мне пару ребят покрепче. Мне требуется помощь, чтобы выставить кое-кого из дома.
Мария ни словом больше не обмолвилась со своей матерью, хотя та из кожи вон лезла, чтобы убедить дочь в том, что она все неверно истолковала. До приезда молодых людей из числа охранников фирмы Маша сидела на диванчике возле выхода виз дома, скрестив руки на груди, и изо всех сил старалась не показывать того, что творилось внутри нее. Повторное предательство матери Маше было значительно сложнее пережить. Тогда, в первый раз, когда мать бросила ее, Маша все же была ребенком и так толком и не поняла, что произошло. А сейчас Маше было так больно, словно ее сердце ковыряли ножом, отрезая от него маленькие кусочки.
Больнее всего Маше было от того, что она поверила россказням о своем отце и даже какое-то время винила его за то, что он в свое время лишил ее матери. Сейчас Маше было настолько невыносимо думать об этом, что едва охранники выставили из дома Максима и мать Маши, девушка сразу же помчалась на могилу своего отца.
— Папа, папочка…, прости меня! Умоляю, прости! — плакала Маша, повторяя одну и ту же фразу.
Рыдания душили ее, и Маше, казалось, она уже не сможет больше подняться на ноги и идти куда-то. Хорошо бы было провести остаток ее дней вот так, сидя возле могилы отца и глядя в его любящие глаза.
Когда слезы Маши потихоньку начали высыхать, и она продолжала сидеть на одном месте, к ней подошел какой-то молодой мужчина и произнес:
— Простите, у вас не найдется спичек или зажигалки?
— Я не курю, — не глядя на него, ответила Маша.
— Да, я тоже не курю. Хотел зажечь свечу на могиле жены. В прошлый раз, когда я приходил на кладбище, одна старушка сказала мне: «Чем слезы лить, лучше бы зажег свечку и помолился за усопшую». Вот я и принес свечи, а спички забыл.
Маша подняла глаза. В свете закатного солнца перед ней стоял высокий молодой человек. Его мальчишеские черты лица никак не выдавали в нем вдовца. Слишком молодым он казался.
— А что случилось с вашей женой? — спросила Маша.
— Умерла родами… И дочка тоже…
Мужчина отвернулся и, сгорбившись, зашагал в сторону дороги. Походка его напоминала стариковскую.
Его звали Денис. В следующий раз они с Машей встретились тут же, на могилках своих родных, так как Маша сейчас много времени проводила на кладбище. Кто из них кому помог, сложно сказать. Возможно, им обоим просто легче было подняться, опираясь друг на друга. А вполне вероятно, их встреча была устроена теми, по кому Маша и Денис так сильно горевали. Ведь там на небе свои порядки, и управлять судьбами людей, живущих на земле, оттуда гораздо проще.
Пройдет четыре года, и души Маши и Дениса полностью исцеляться, согреваясь друг возле друга. Исцеляться настолько, что они сумеют подарить новую жизнь двум прелестным малышам и сами смогут снова стать счастливыми.
