Дверь одиночной камеры со скрипом закрылась, словно разделила два мира, тот с чистым огромным небом и этот, из которого небо видно, лишь кусочек и то в клеточку.
Мария положила матрац на нары. Села, хотелось закричать, зареветь, но слёзы не текли из глаз:
«Ведь сама, сама виновата, — а в голову лезли мысли от той жизни, которой она считала несчастной и, которая сейчас казалась такой счастливой. – Почему я всегда со всеми ссорилась? Считала, что сама всего добьюсь.
С мужем развилась два года назад, и даже на алименты не подала. Ну, это я правильно сделала. Лучше никакого, чем такой маменькин сыночек. Мне тогда никто не нужен был. У меня появилась дочка. Ой, доченька, доченька! Так хорошо мы с ней вдвоём жили. Трудно, конечно, было.
После развода, с родителями разругалась. Они у меня строгие, особенно отец. Он-то, по существу, и выгнал моего бывшего. Но разругалась я с папой сильно. Ника моя в садик пошла, а я на работу, бухгалтером я себя хорошим… считала, ведь институт с красным дипломом окончила.
Что мне в жизни не хватало? Ведь зарплата пятьдесят тысяч в месяц была, как матери-одиночке немного платили. Нет же, предложили эти авантюристы сто тысяч и сразу прежнюю работу бросила, и к ним. Через месяц поставили начальницей это конторы.
Четыре месяца, словно на крыльях летала, а сегодня утром пришли полицейские и задержали, как особо опасную преступницу. Владелец со своим помощником исчезли, вместе с наличностью и безналичностью, а подписи везде мои.
Разрешили позвонить, а кому звонить? Конечно, маме. Нику-то из садика надо забрать. Мама ругалась. Представляю, как папа будет ругаться. Узнает, может спасёт. Как следователь сказал, срок мне грозит до десяти лет. Может и без папы разберутся, я ведь ни в чём не виновата. А если не разберутся?»
***
Следователь Роман Петрович Дьячков зашёл в кабинет начальника, полковника Алексей Валерьевич Широва, понимая, что сейчас будет разнос, и не за что-то конкретно, а так на будущее.
— Майор, что там по Кулагиной?
— Растрата в особо крупном. Вот, — положил на стол папку. — Подписи везде её, но реальные преступники…
— Это всё, я и без тебя понял, — после чтения документов, лицо начальника становилось всё более раздражённым. – У нас по всей стране идёт борьба с этими мошенниками. Мне директивы постоянно спускают, начальство самое высокое звонит. А ты здесь…
— Товарищ полковник, я-то причем? – в голосе подчинённого также послышались злые нотки.
— В общем так, мне всё равно, кого ты посадишь, но уголовное дело с обвинительным заключением, послезавтра чтобы лежало на столе у прокурора.
— Но…
— Майор, это приказ!
— Слушаюсь!
***
Софья Федоровна взяла внучку из садика и привела к себе домой:
— Раздевайся, Ника! Сейчас кушать будем.
— Бабушка, а почему мама за мной не пришла?
— У мамы дела, — женщина тяжело вздохнула. – Она же работает. Давай садись за стол!
Тут дверь открылась зашёл хозяин квартиры. Ника спряталась за бабушку. Несмотря на то, что она была их внучкой, приходила к ним в гости нечасто. Ника чувствовала, что бабушка сегодня, какая-то не такая, а дед всегда был сердитым.
— Вот и дедушка пришёл! – бабушка подтолкнула девочку вперед. – Иди поздоровайся!
— Здравствуй, дедушка! – произнесла внучка робко.
— Здравствуй! – на лице у него на миг мелькнула улыбка, но он сразу поднял глаза на свою супругу, словно спрашивая, что случилось?
— Ника, иди кушать!
Софья Фёдоровна завела внучку на кухню. Налила чаю, дала булочку и конфеты:
— Кушай, конфеты только с чаем!
А сама бросилась в комнату к мужу.
— София, что случилось? – строго спросил муж.
— Серёжа, Машу арестовали.
— Что значит арестовали? Может задержали?
— Я не знаю, как там, по-вашему, — к глазам супруги подкатили слёзы. — Она сейчас в полиции, звонила, чтобы я Нику из садика забрала.
— Доигралась!
— Серёжа, узнай, что там? Она ведь наша дочка.
— Как с отцом ругаться, так она взрослая, — тем же ровным голосом произнёс муж. — А как влипла, значит, иди, папа, разбирайся!
— Серёжа, но ведь её посадят.
— Всё! Иди к внучке!
Сергей Тимофеевич несколько минут задумчиво сидел на диване, затем вынул телефон и стал искать в адресной книге, оставшиеся с работы, номера. Нашёл номер начальника городского следственного отдела, ухмыльнулся и позвонил:
— Я вас слушаю, — раздался надменный голос.
— Привет, Алексей! Мой номер уже удалил?
— Сергей Тимофеевич, ты что ли?
— Я, — и сразу предложил. — Встретиться надо.
— Чувствую, проблема у тебя.
— Проблема.
— Ладно, подъезжай к нашему парку! Я как раз домой собираюсь. Заеду.
***
— Алексей! – окликнул он подъехавшего.
— Привет! Смотрю, ты постарел.
— Ты тоже не помолодел. Я там шашлыки заказал. Ты, наверно не ел. Мне тоже пообедать не удалось.
Сели за столик, Алексей улыбнулся:
— Ну, что, товарищ прокурор, рассказывай!
— Я уже пять лет на пенсии.
— Давай рассказывай!
— Дочь, у меня в историю вляпалась, — тяжело вздохнул бывший прокурор.
— Уж, не Кулагина ли?
— Она.
— Что же ты сразу своим в прокуратуре ни позвонил? – удивлённо спросил начальник следственного отдел.
— Алексей, я хочу знать, виновата дочь или нет?
— Ты даже в этом случае хочешь остаться честным и справедливым.
— Ну, так что?
— По-человечески не виновата, но формально – виновата. У нас сейчас по всей стране делается акцент на искоренение именно этого вида преступления, когда обманывают пайщиков всевозможных строительных кооперативов. Через неделю, а то и раньше, эти возмущенные пайщики всё поймут и начнут звонить во все инстанции. Послезавтра мой следователь должен отдать в вашу прокуратуру дело твоей дочери с обвинительным заключением.
— Ты же сам говоришь, что она невиновата.
Начальник следственного отдела долго раздражённо стучал пальцами по столу. Наконец, промолвил:
— Ладно, завтра потороплю своего следователя. Дочь свою можешь забрать. Сейчас позвоню, — улыбнулся и кивнул на стол. – Давай хоть твои шашлыки доедим!
***
Вот и ясное небо за решетчатым окном превратилось в темное, вечернее.
«Неужели, мне эти два дня придётся быть здесь. Два дня? Если не разберутся, то несколько лет придётся сидеть. Когда вернусь, Ника уже в школе будет учиться».
Дверь камеры открылась:
— Кулагина, к следователю!
Встала с нар и пошла. Завели в кабинет, за столом сидел тот же следователь.
— Садитесь, Кулагина! Пишите!
— Что?
— Подписку о невыезде.
Подождал, когда она напишет.
— Завтра в девять утра, чтобы были у меня. Идите!
— Куда?
— Домой!
***
На крыльце её ждал… отец.
— Садись в машину!
— Папа, спасибо! – на глазах Марии показались слёзы.
— Спасибо ещё рано говорить, — улыбнулся, нежно обнял. — Пошли дочка!
***
После трёхлетнего перерыва Мария вернулась в родительский дом, к тому же, вместе с отцом.
— Мама! – раздался крик Ники.
Обняла свою дочку, поцеловала, а затем… сама прижалась к своей маме и заплакала, как маленькая.
***
Дочь постоянно вызывали на допросы, а Сергей Тимофеевич, используя связи пытался выйти на настоящих преступников.
У бывших силовиков по всей стране друзья, даже у тех, кто на пенсии и, чем звание выше, тем друзей больше. Сергей Тимофеевич до пенсии бы старшим советником юстиции, звание большое, полковнику соответствует. Были у него друзья и среди московских прокуроров.
Вот где-то в тихом подмосковном посёлке и нашли преступников.
Состоялся суд, на котором с Марии сняли все обвинения.
***
Вернулась Мария после суда домой. Села, расслаблено на диван, сердце стучит, отойти от суда не может. Всё боялась, вдруг посадят.
Пришла немного в себя, выпила кофе и задумалась о будущем:
«Хорошо папа меня спас, а могло бы быть и хуже. Надо жизнь по новой начинать. Не мужа, не работы. Хорошо, что с родителями помирилась. Папка меня ругал, ругал, а случилась со мной беда, сразу бросился спасать. Буду его во всём слушаться.
Со своим бывшем тоже зря развелась. Виталик, хоть и маменькин сыночек, но меня любил и Нику – тоже. Конечно, он свою маму во всём слушал… Зато я не слушала и всю жизнь себе испортила и дочери – тоже. Свекровь так-то, сама по себе, неплохая женщина. Когда внучка родилась, как радовалась! Подарки покупала. Когда разводились, всё просила, чтобы мы одумались.
И чего я добилась? Оставила Нику без бабушек и дедушек. А ведь, и мама, и свекровь, часто приглашали в гости. К моим-то Ника иногда приходила, а к тем я и не отпускала. Виталий, часто приходил к дочери, подарки приносил, но я его, чаще всего выпроваживала.
И работы у меня теперь нет. Позвонить, что ли на прежнюю работу? Может возьмут?»
Взяла телефон и набрала номер телефона своей прежней начальницы:
— Здравствуйте, Зинаида Ивановна!
— Здравствуй, Мария! Меня заставили писать на тебя характеристику в суд. Что там случилось на твоей новой работе?
— Думала там серьёзная организация, а там авантюристы. Следователи и суд во всём разобрались, преступников поймали. С меня все обвинения сняли.
— И куда ты теперь?
— Не знаю, — и с надеждой в голосе спросила. – К вам обратно нельзя?
— Можно. Мне после тебя дали одну красавицу, она до сих пор ничему не научилась. Твоя подруга Фаина в декрет недавно ушла. Сама я на пенсию собираюсь. Приходи! Специалист ты хороший.
— Спасибо, Зоя Ивановна! Я завтра с утра и приду.
— Приходи, приходи!
Мария выключила телефон и радостно закружилась по комнате. Ведь в новой жизни, которую она решила начать, первый успех.
Взгляд упал на часы:
«Ой, так мне за дочерью в садик надо идти!»
***
Привела себя в порядок, оделась и со счастливой улыбкой направилась в садик.
Возле ворот садика стоял… её бывший с каким-то пакетом в руках. Сразу бросился к ней:
— Здравствуй, Маша!
— Здравствуй, Виталий!
На её лице мелькнула добрая улыбка. Бывший муж удивлённо посмотрел на неё и, словно оправдываясь, произнёс:
— Я Нике медвежонка плюшевого купил, — открыл пакет. – Смотри, какой красивый!
— Красивый.
— Передай, дочке!
— Пошли вместе! Сам и передашь, — и вновь улыбка.
Муж ещё раз внимательно посмотрел на неё, словно сомневаясь, что это его бывшая и радостно произнёс:
— Пошли!
***
Девочка вышла и удивлённо застыла, рядом с мамой стоял папа. Вытащил красивого плюшевого медвежонка и протянул:
— Это тебе, дочка!
Та взяла игрушку, маленькое личико радостно засияло и вдруг… она бросилась обратно в группу и оттуда раздался ей радостный крик:
— За мной папа пришёл! Смотрите, какого он мне красивого медвежонка принёс!
***
Из садика Ника вышла, гордо держа папу за руку, в другой – плюшевый медвежонок и рядом мама. Что ещё нужно для счастья пятилетнему ребёнку?
Подошли к подъезду.
— Зайдёшь? – спросила Маша у своего бывшего.
— Да, — радостно закивал тот головой.
***
Обратно к родителям Виталий не торопился. Ведь он вновь вернулся в семью. Бывшую супругу, словно подменили и так не хотелось уходить отсюда. Играл с дочерью, вместе ужинали. Затем Маша шепнула ему:
— Иди уложи Нику спать. Время уже много.
— Ага.
***
Укладывал долго. Мария успела помыться. Наконец, тот вышел. Немного растерянный, уходить совсем не хотелось.
— Иди, мойся! – решительно произнесла Маша.
Когда тот скрылся в ванной комнате, и зашумела вода. Она достала телефон и позвонила матери:
— Мама, не спите?
— Нет. А что случилось?
— Папа, сердитый?
— Нет. Маша, что случилось? – в голосе матери слышалась тревога.
— Мама, Виталий у меня.
— Вы, что сходиться с ним собрались?
— Пока об этом не говорили, — дочь на секунду замолчала. – Но, по-видимому.
— Сходитесь! Если так решили.
— А как папе сказать?
— Я ему сама скажу.
— Нет, мама, передай ему трубку!
— Дочь, что случился? – раздался голос отца.
— Папа, я завтра выхожу на прежнюю работу и… Виталий сейчас у меня.
— Маша, тебе двадцать семь. Больше не буду вмешиваться в твою личную жизнь, — голос отца стал снова строгим. – Но любые твои авантюры и крупные сделки, согласовывать со мной!
— Спасибо, папа! Буду всегда тебя слушаться.
***
Он вышел из ванной комнаты. Решительно подошёл к своей бывшей жене, обнял и поцеловал. И поцелуй был таким же жарким, как семь лет назад перед их свадьбой.
