В палате районной больницы Новосибирска царил полумрак. Семнадцатилетняя Маша лежала на койке, её бледное лицо блестело от пота. Капельница в вене казалась последним якорем, удерживающим её в реальности. Она смотрела в потолок, пытаясь осознать, что только что произошло. Акушерка, с усталым лицом и сжатыми губами, вошла после её слабого крика.
— Она жива? — голос Маши дрожал, едва прорываясь сквозь хрип.
— Нет, — коротко бросила женщина, забрала свёрток с младенцем и вышла.
Маша закрыла глаза. Боль отступала, сменяясь пустотой. «Всё кончено, — подумала она. — Теперь можно начать заново. Свободной». Её жизнь, стиснутая стыдом и страхом последних месяцев, должна была вспыхнуть новыми красками. Но где-то в глубине шевельнулось чувство, которое она пока не могла назвать.
Девять лет назад, Новосибирск
Солнечный сентябрьский день гудел детскими голосами. Первоклассники, одетые в новенькую форму, с огромными бантами и рюкзаками, вливались в класс школы №47. На подоконнике громоздились букеты: астры, хризантемы, розы. Учительница, молодая женщина с тёплой улыбкой, стояла у доски, поправляя очки.
— Здравствуйте, дети. Меня зовут Елена Викторовна, — её голос был мягким, но уверенным. — А вас как зовут?
Дети, робея, называли имена. Две девочки за одной партой переглянулись. Одна, с чёрными косичками, шепнула:
— Я Соня. А ты?
— Маша, — ответила соседка, поправляя светлый локон.
— Будем дружить? — Соня улыбнулась, показав щербинку между зубами.
— Ага, — кивнула Маша, и её голубые глаза загорелись.
Так началась их дружба. Они клялись сидеть вместе, защищать друг друга и делиться секретами. Их мамы — Ольга у Маши и Татьяна у Сони — тоже сблизились. Жили они недалеко, в соседних панельках Академгородка. Соню забирала мама, а Маша часто уходила с братом Димой, десятиклассником, который ворчал, но всегда ждал сестру у ворот.
— Пока, Соня! — крикнула Маша после уроков, размахивая портфелем. — Не забудь, завтра у меня день рождения!
— Приду! — отозвалась Соня, держа маму за руку.
Но дома Соня заметила, что Татьяна хмурится, перебирая счета на кухне.
— Мам, мы же пойдём к Маше? — спросила девочка.
— Соня, милая, — мама вздохнула, — у нас сейчас туго с деньгами. На подарок не хватит.
— Я отдам ей своего мишку! — Соня показала на плюшевую игрушку.
— Нельзя, это твой подарок от тёти Лены. Подержанный дарить некрасиво.
— Но он Маше нравится! — упёрлась Соня.
— Давай позвоним Ольге Ивановне, скажем, что не придём? — предложила мама. — Мне сейчас не до праздников.
— Почему? — Соня нахмурилась.
— Дедушке хуже. Его в больницу положили, — голос мамы дрогнул. — Лекарства дорогие…
Соня, чувствуя ком в горле, кивнула. Дома она набрала Машин номер:
— Маш, я не смогу завтра. Прости.
— Врушка! — крикнула Маша и бросила трубку.
Это была их первая ссора. В школе они помирились, когда Соня рассказала про деда. Маша, краснея, призналась:
— Наша бабушка умерла, когда мне было четыре. Мама тоже плакала. Прости, я просто ждала тебя…
Соня обняла подругу. Но дружба дала трещину. Дед Сони умер через неделю, и она пропустила три дня школы. Вернувшись, набросилась на Машу:
— Я же просила не звонить! У нас похороны, а ты названиваешь! Мама из-за тебя ругалась!
— Я хотела поддержать, — оправдывалась Маша. — Думала, тебе грустно…
— Грустно? — Соня сжала кулаки. — Это не грусть, это горе! Ты хоть понимаешь?
Маша молчала, опустив голову. Она пыталась развеселить подругу: таскала её на каток, рассказывала шутки, звала в кино на «Аватар». Но Соня замыкалась. Дома её мама плакала, отец молчал, а атмосфера была тяжёлой, как свинец. Соня, обожавшая книги и рисование, не могла сосредоточиться. Ей было семь, но она уже чувствовала, как траур ломает её мир.
Через два месяца мама Сони ожила, начала улыбаться. Соня тоже повеселела, особенно когда получила пятёрку по русскому. Но теперь Маша стала мрачной. Перед Новым годом она отказалась учить стихи для утренника.
— Что случилось? — спросила Соня на перемене, заметив, как подруга прячет слёзы.
— Родители ругаются, — шёпотом ответила Маша. — Мама кричит, что у папы любовница. А папа орёт, что мама его обманула. Про Диму что-то говорил, будто он не его сын.
— Как не его? — ахнула Соня. — Дима же твой брат!
— Не знаю, — Маша всхлипнула. — Папа разбил тарелку и ушёл. Мама плакала всю ночь.
Соня обняла подругу:
— Не реви. Может, помирятся?
После каникул Маша рассказала, что родители ездили к папиной тёте в Барнаул. Та их помирила.
— Класс! — обрадовалась Соня. — Я же говорила!
— Не совсем, — Маша помрачнела. — Папа напился с дядьками, подрался с мамой. Полиция приезжала. Мне так стыдно…
Соня не знала, что сказать. Ей родители Маши казались идеальными: Ольга — всегда с укладкой, в ярких платьях, а Виктор — весёлый, с шутками про футбол. Но Маша всё чаще грустила. Она замечала, как родители язвят друг другу, как напряжение в доме растёт.
Седьмой класс
К тринадцати годам дружба Маши и Сони трещала по швам. Маша стала скрытной, часто врала. Соня злилась, чувствуя, что подруга отдаляется. В октябре, перед днём рождения одноклассника Саши, Маша пришла в школу бледная, с красными глазами.
— Что с тобой? — Соня догнала её у входа. — Опять дома скандал?
— Отстань, — буркнула Маша, глядя в пол.
— Да что с тобой? — Соня вспыхнула. — Надоело твоё молчание! Я тебе не прислуга, чтоб бегать за тобой!
Она ушла, хлопнув дверью школы. Маша прислонилась к стене, слёзы катились по щекам. Прохожие школьники косились на неё, но никто не подошёл. Только учительница химии, Ирина Сергеевна, заметила её.
— Маша, ты в порядке? — женщина, с короткой стрижкой и в строгом костюме, остановилась. — Почему не заходишь?
Маша подняла взгляд. Эта женщина вчера была у них дома. Маша видела, как она шепталась с отцом в коридоре, как мама, сжав губы, ушла в спальню.
— Тебе плохо? — Ирина Сергеевна шагнула ближе. — Пойдём в медпункт.
— Отстаньте, — выдавила Маша, входя в школу.
Она бросила куртку в гардеробе и замерла: первым уроком была химия. «Чёрт», — вырвалось у неё. В классе она села рядом с Соней, но молчала. Ирина Сергеевна начала урок, объясняя свойства кислот. Маша рисовала в тетради чёрные спирали, не слушая.
— Ковалёва! — окликнула учительница. — Маша, открой учебник. Тема важная.
Маша подняла глаза, полные ненависти. Соня, заметив это, шепнула:
— Ты чего? Ирина Сергеевна же классная.
— Не твоё дело, — отрезала Маша.
После урока учительница попросила её задержаться. Соня ждала в коридоре, думая, что Машу отчитывают за двойку. Но Маша вышла сияющая, будто выиграла лотерею.
— Что она хотела? — спросила Соня.
— Потом, — бросила Маша, убегая на следующий урок.
На перемене она позвала Соню в гости:
— Мамы дома нет, будем одни. Закажем пиццу, потанцуем.
Соня, помявшись, согласилась. Но дома их ждала Ольга. Она стояла в прихожей, скрестив руки.
— Соня, иди домой, — холодно сказала она. — Твоя мама звонила, искала тебя.
— Моя мама? — Соня растерялась. — Она на работе.
— Звонила, — отрезала Ольга. — Телефон сломался, не могу дать позвонить. Иди.
Соня вышла, чувствуя, как горят щёки. Зачем Ольга солгала? Дома мама удивилась:
— Я тебя не искала. Что за ерунда?
Соня решила, что Маша и её мать — одного поля ягоды. Обе врут, обе юлят. Дружба трещала.
Девятый класс
К пятнадцати годам Маша изменилась. Она красилась, носила короткие юбки, курила в подъезде. Соня, наоборот, увлеклась учёбой, мечтала о мединституте. Их пути расходились, но Маша иногда звала её в гости, жалуясь на одиночество.
— Родители в Томске, на заработках, — сказала она как-то. — Дима в общаге, я одна. Страшно. Приходи ночевать.
Соня, хоть и не доверяла, согласилась. В квартире Маши было тихо, только тикали часы. Они сидели на кухне, глядя на заснеженный двор.
— Как они тебя бросили? — спросила Соня.
— Не впервой, — хмыкнула Маша, роясь в шкафу. Она достала бутылку ликёра. — Выпьем?
— Ты чего? — Соня отшатнулась. — Убери.
— Да ладно, — Маша налила в кружки. — За нашу дружбу!
Она выпила, поморщившись. Соня отодвинула кружку.
— Ещё и куришь? — Соня заметила пачку сигарет.
— Иногда, — Маша пожала плечами. — Голова кружится, но весело.
Соня ушла домой, решив, что дружбе конец. Маша становилась чужой.
Одиннадцатый класс
Маша пропадала с новыми подругами, тусовалась в клубах. Соня готовилась к ЕГЭ. Но однажды Маша позвонила, рыдая:
— Соня, я в беде. Приезжай.
Соня нашла её в парке, бледную, с трясущимися руками.
— Я беременна, — выпалила Маша. — От него.
— От кого? — Соня ахнула.
— Неважно, — Маша отвернулась. — Он взрослый. Женатый. Сказал, что это моя проблема.
Соня обняла подругу. Она помогала ей: ходила с ней к врачу, успокаивала. Ольга, узнав, заперла Машу дома, запретив общаться с Соней. Но Маша сбегала, умоляя не бросать её.
Беременность была тяжёлой. Маша худела, плакала, боялась. Соня тайком приносила ей еду, книги. В день родов она ждала в больничном коридоре, но Ольга выгнала её. Маша родила мёртвую девочку. Соня узнала это от медсестры.
Пять лет спустя
Маша уехала в Москву, поступила в колледж, работала официанткой. Соня стала студенткой меда, жила в Новосибирске. Они редко переписывались. Но однажды Маша приехала в гости.
— Я всё ещё думаю о ней, — призналась она за кофе. — О дочке. Если б она жила, я бы изменилась.
Соня кивнула:
— Ты ещё можешь. У тебя вся жизнь впереди.
Маша улыбнулась, но в глазах была тоска. Она знала: прошлое не отпустит. Но в её сердце теплилась надежда, что однажды она найдёт покой.
