Вера была несчастна в браке. Её муж, Пётр, всё чаще раздражал её, а разговоры превращались в ссоры. Каждый день рядом с ним казался тяжёлым испытанием. Она чувствовала себя загнанной в угол, откуда не было выхода.
Пётр вместо попыток наладить отношения, лишь усугублял ситуацию. Он мог придраться к любой мелочи: недосоленный суп, неправильно повешенные шторы или её задержка с работы на пять минут. Вера изо всех сил старалась не реагировать, но внутри всё кипело. Она знала, что их отношения закончились. Осталось лишь найти способ разорвать этот замкнутый круг.
Она мечтала о своём уголке. Мечтала открыть дверь и почувствовать тишину, где нет упрёков, где можно вздохнуть свободно. Вера копила деньги на свою квартиру. Копить было сложно — она работала на нескольких работах, забывая о выходных и праздниках. Иногда ей казалось, что сил больше нет, но мысль о собственном жилье помогала двигаться дальше.
Их нынешняя квартира принадлежала Петру, доставшаяся ему в наследство от родителей. Это он напоминал ей при каждом удобном случае.
Однажды вечером, когда Пётр снова начал придираться к тому, что она купила не ту марку чая, Вера больше не смогла сдержаться.
— Петь, мы с тобой уже давно чужие люди, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. — Давай просто разойдёмся. Так будет лучше для нас обоих.
Он поднял бровь, будто не ожидал такого заявления.
— Разойдёмся? Ну, как знаешь, — усмехнулся он, откидываясь на спинку стула. — Только на мою квартиру не претендуй!
Вера промолчала. Она не хотела устраивать очередной скандал. Вместо этого она решила для себя, что сделает всё, чтобы купить своё жильё.
Дни шли, и вот подвернулась подходящая квартира, как раз на ту сумму, что она накопила, сердце замерло от счастья. Она представляла, как будет обустраивать своё жильё, где всё будет так, как она захочет. Но радость быстро омрачилась. Единственная проблема — если купить её сейчас, она станет общим имуществом, и муж мог претендовать на часть. Ждать развода было долго: квартира могла уйти.
— И что теперь делать? — Вера сидела на кухне у своей мамы, Марии Сергеевны, и крутила в руках чашку с чаем. — Если я сейчас куплю квартиру, это будет совместно нажитым имуществом. Придётся делить. И ждать я просто не могу.
Мать внимательно посмотрела на неё, подперев подбородок рукой.
— Дочка, я могу помочь с оформлением.
— Как? — Вера вскинула глаза.
— Оформи квартиру на меня, — предложила Мария Сергеевна. — После развода переоформим на тебя. Не переживай.
Вера задумалась. С одной стороны, это был выход. С другой — она не хотела втягивать мать в свои проблемы.
— Ты уверена? — спросила она. — Я не хочу, чтобы ты потом жалела об этом.
Мать улыбнулась и ободряюще сжала её руку.
— Я уверена. Ты моя дочь, и я хочу, чтобы ты была счастлива. Да и Пётр всегда меня раздражал, — добавила она с усмешкой.
Вера рассмеялась.
— Мам, спасибо тебе. Я даже не знаю, что бы делала без тебя.
На следующий день Вера взяла выходной, чтобы обсудить детали покупки с риэлтором. Она чувствовала, как её жизнь начинает меняться. Но дома её ждал Пётр. Его подозрительный взгляд остановился на папке, которую она принесла с собой.
— Это что? — спросил он, подойдя ближе.
— Документы, — коротко ответила Вера, стараясь не выдавать своего волнения.
— Документы? На что? — Его голос стал холодным.
Вера посмотрела на него и, собравшись с духом, сказала:
— Я покупаю квартиру. Скоро я перееду.
Его лицо исказилось от злости.
— Покупаешь? На что? На свои гроши?
— Это не твоё дело, — твёрдо ответила Вера.
Пётр засмеялся, но в его смехе было больше яда, чем веселья.
— Ну что ж, удачи тебе.
В этот момент Вера поняла, что сделала правильный выбор. Она больше не чувствовала страха. Она видела перед собой лишь цель — свою свободу.
Квартиру оформили быстро. Вера чувствовала, что вот-вот начнётся её новая жизнь. Она развелась с Петром, хотя это было не так просто. Судебные заседания, делёжка вещей — нервы были на пределе. Всё это время она жила у мамы.
— Скоро всё закончится, — утешала её Мария Сергеевна. — Главное, что у тебя есть своя квартира.
Вера искренне верила её словам. Она не замечала ничего подозрительного, пока однажды мать не завела странный разговор.
— Вера, я тут подумала…… — начала мать за ужином, осторожно отложив вилку в сторону.
Вера подняла глаза от тарелки, удивлённая её необычным тоном, но ничего не сказала. Напряжение в воздухе было почти осязаемым, и она поняла, что разговор будет непростым.
— Знаешь, я столько сделала для тебя. Воспитывала одна, всё на себе тянула. Даже обе твоих свадьбы оплатила, — продолжила Мария Сергеевна, бросая на дочь быстрый взгляд, словно проверяя её реакцию.
Вера отложила вилку, нахмурилась.
— Мам, ты о чём?… — осторожно спросила она, чувствуя, как внутри зарождается тревога.
Мать на секунду замялась, словно выбирая слова, но всё же сказала прямо:
— О квартире. Думаю, будет справедливо, если она останется у меня.
От неожиданности у Веры вилка выпала из рук, громко звякнув о тарелку.
— Что? Мам, ты серьёзно сейчас?
Мария Сергеевна посмотрела на дочь почти снисходительно, как на маленького ребёнка, который ничего не понимает в жизни.
— Абсолютно. Она же оформлена на меня. И потом, вдруг ты снова выйдешь замуж? А если неудачно? Что тогда будет с квартирой? А так я буду сдавать её и получать прибавку к пенсии.
— Мам, ты понимаешь, что это деньги, которые я копила годами? Это моя квартира, я на неё заработала! — голос Веры задрожал от возмущения, но она старалась держать себя в руках.
Мария Сергеевна только пожала плечами, словно ничего особенного не сказала:
— Ты всё равно потом её получишь. А пока так будет надёжнее.
Вера встала из-за стола, чувствуя, как внутри всё кипит.
— Мам, ты… ты вообще слышишь, что говоришь? Это моя квартира! Я работала без выходных, откладывала каждую копейку. И теперь ты просто хочешь её забрать? — голос её становился всё громче.
Мария Сергеевна подняла на неё взгляд и устало вздохнула.
— Вера, перестань драматизировать. Это всего лишь квартира.
Вера в ужасе смотрела на мать. Она не могла поверить, что слышит это от человека, который всегда казался ей самым близким.
— Ты… ты даже не спросила меня. Просто решила, что так будет правильно?
— А что спрашивать? — парировала Мария Сергеевна. — Я всю жизнь о тебе заботилась. Разве я не заслужила немного спокойствия на старости лет?
— Спокойствия? — Вера почти рассмеялась от нервного напряжения. —Ты всегда так делала — принимала решения за меня, не считаясь с моим мнением!
Мария Сергеевна слегка подалась вперёд, её голос стал тише, но твёрже:
— Не смей так со мной говорить. Если бы не я, ты бы вообще ничего не добилась. Ты забываешь, кто растил тебя, пока твой отец просто гулял налево и исчез из нашей жизни.
Вера сжала кулаки, стараясь удержаться от слёз.
— Я этого не забыла, мам. Но это не даёт тебе права распоряжаться моим имуществом.
На какое-то время за столом воцарилась тишина. Вера, тяжело дыша, встала, пытаясь успокоиться. Она отошла к окну, глядя в темноту за стеклом, а мать, напротив, продолжала сидеть за столом, будто ничего не произошло.
— Мам, ты понимаешь, что делаешь? — наконец произнесла Вера, повернувшись к ней. — Ты не просто хочешь квартиру. Ты рушишь наши отношения.
Мария Сергеевна покачала головой.
— Это ты всё портишь. Слишком эмоциональная, как всегда. Я ведь для твоего же блага это делаю. Ты потом поймёшь.
— Нет, мам, не пойму. Никогда. — Вера резко выдохнула. — Знаешь что? Если ты так считаешь, то ладно. Делай, что хочешь. Но знай: тогда ты мне больше не мать.
Мария Сергеевна отвела взгляд, словно не услышав этих слов.
— Тебе нужно остыть, — спокойно сказала она. — Уверена, ты ещё изменишь своё мнение.
Вера горько усмехнулась.
— Нет, мам, это ты должна пересмотреть своё.
Она вышла из кухни, оставив мать в тишине, и позволила себе наконец расплакаться. Слёзы текли по её щекам, а в голове билось только одно: как близкий человек мог так поступить?
После этого разговора Вера не могла спать. Она не верила, что её мать могла так поступить. Мысли роились в голове, словно назойливые пчёлы, не давая ни минуты покоя. Несколько дней она пыталась оправдать её поведение, придумывала причины, которые могли бы объяснить столь неожиданное решение.
Она не могла найти себе места. Ситуация казалась ей абсурдной и несправедливой. Каждый день она набиралась смелости, чтобы снова заговорить с матерью, но каждая новая попытка заканчивалась скандалом.
— Мам, просто перепиши квартиру на меня, как договаривались, — голос Веры дрожал от напряжения.
— Нет, Вера. Я всё решила, — ответ матери был холодным и твёрдым, как стена, об которую Вера раз за разом разбивалась.
— Но мы же договаривались! — не выдержала Вера, её голос стал громче, почти срывался на крик.
— Не ори на меня! — резко оборвала её мать. — Это моя квартира, и я сделаю так, как считаю нужным. Ты взрослая, справишься сама.
Вера замолчала, не находя слов. Её обида росла, будто снежный ком.
Два месяца Вера не общалась с матерью. Вера пыталась придумать компромисс, но понимала, что это бесполезно. Однажды она решила позвонить, надеясь, что мать наконец одумается.
— Что тебе нужно? — ответ матери был сухим и равнодушным.
— Мам, давай поговорим. Я не понимаю, почему ты так поступаешь? — Вера чувствовала, как к горлу подкатывает ком, но старалась держаться.
— Вера, я устала от этих разговоров. Мы уже всё обсудили, — голос матери звучал устало, но твёрдо.
— Но это несправедливо! Ты обещала! — Вера не смогла сдержать эмоций. — Я не прошу у тебя ничего лишнего, просто отдай моё имущество!
— Я сказала «нет»! И точка! — мать резко прервала разговор, бросив трубку.
Вера сидела с телефоном в руках, не в силах поверить в то, что произошло. Её глаза наполнились слезами, но она быстро вытерла их, не позволяя себе впасть в отчаяние. Она понимала, что дальше так продолжаться не может.
Спустя ещё несколько дней, Вера решила навестить мать лично. Она долго стояла у двери её квартиры, пытаясь собраться с духом. Наконец, она нажала на звонок. Дверь открылась почти сразу.
— Ты? Зачем пришла? — мать посмотрела на неё с холодным выражением лица.
— Мам, я хочу поговорить. Пожалуйста, давай просто обсудим всё спокойно, — голос Веры был твёрдым, но в нём всё ещё слышалась мольба.
Мать вздохнула и отступила, пропуская её в квартиру. Они сели за кухонный стол, где когда-то делились самыми сокровенными мыслями. Теперь между ними лежала непреодолимая пропасть.
— Я слушаю, — сказала мать.
Вера посмотрела на неё прямо, стараясь не показать своей неуверенности:
— Мам, я прошу тебя по-хорошему. Верни мне квартиру, и мы забудем этот разговор.
Мария Сергеевна, слегка приподняв подбородок, холодно произнесла:
— Я уже всё сказала, Вера. Квартира теперь моя.
— Это нечестно! — Вера не выдержала, голос задрожал.
Мария Сергеевна осталась невозмутимой:
— Это твои проблемы. Я тебя не заставляла.
Вера почувствовала, как слёзы подступают к глазам, но она сдержалась. Она не собиралась показывать слабость.
— Ладно, — сказала она, вставая из-за стола. — Тогда увидимся в суде.
Мария Сергеевна усмехнулась:
— Суд? Ты серьёзно? Ты думаешь, у тебя есть шанс? Я столько лет тебя тянула, поддерживала, а ты теперь меня судить собралась? Неблагодарная!
Вера посмотрела на неё с болью и разочарованием:
— Мам, я не хочу этого. Но ты не оставляешь мне выбора.
Она быстро вышла из квартиры.
Следующие недели были тяжёлыми. Вера подала иск и начала собирать документы. Она обращалась к юристам, перечитывала все бумаги, которые подписала в тот злополучный день. Друзья поддерживали её, хотя многим было трудно поверить, что её мама, которую они тоже знали как любящую и заботливую, такое устроила.
Процесс был долгим и сложным. В суде Мария Сергеевна держалась уверенно, даже с вызовом. Она утверждала, что квартира — её собственность по закону
Адвокат Веры был убедителен. Он представил всё так, что Вера подписала документы под давлением, находясь в тяжёлом эмоциональном состоянии. На каждом слушании Вера чувствовала, как сердце сжимается от боли, глядя на мать, которая смотрела на неё как на врага.
Когда суд вынес решение в пользу Веры, она испытала странное чувство. Это была победа, но вместе с ней пришло и осознание утраты. Мать больше с ней не разговаривала.
Она знала, что будет ещё долго переживать этот разрыв с матерью. Теперь у неё была свобода — дорогая, но честно заработанная свобода.
