Эта встреча могла бы стать началом незамысловатого романа: один самолет, два кресла по соседству, один город назначения. Он — Артем, виртуозный фотограф-натуралист, чья жизнь состояла из экспедиций и выставок. Она — Лика, архитектор, выстраивающая не только здания, но и свою карьеру с безупречной точностью.
Оба — независимые, уверенные в себе, каждый с разводом за плечами, научившим их ценить личное пространство.
Идея родилась сама собой, как вспышка в темной комнате: а почему бы не сделать эти отношения легкими, без обязательств и быта?
Никто не верил, что надолго, особенно коллеги Артема. В своей мастерской они даже вели негласный тотализатор: сколько продержится новая пассия «неуловимого Темы».
Обычно счет шел на месяцы.
Женщины очаровывались Артемом часто: хорош собой, творческая профессия, не скучный, не жадный. Но коллеги знали и вторую сторону «гениального» художника. Он жил по прихоти вдохновения, был невыносим в быту, непредсказуем в реакциях, любил выпить. Однако когда он объявлял, что нашел свою любовь — все вздыхали с облегчением. Влюбленный Артем творил как одержимый, его снимки были полны страсти и жизни.
И вот, наконец, он встретил Лику, свою настоящую музу. Женщину, которая не требовала ничего, кроме радости от встреч. «Давай попробуем без этого треклятого быта, без «где ты был?» и «почему не позвонил?» — предложил Артем. — Жизнь и так тяжелая штука».
Лика с улыбкой согласилась. Во-первых, была уверена — это интрижка ненадолго, во-вторых, после тяжелого развода у нее не было желания съезжаться с кем-то навсегда. Словом, потребности совпали.
Артем мог неделю жить в ее уютной, выстроенной по всем правилам гармонии квартире, а потом надолго исчезнуть в своей студии, заваленной оборудованием и папками с негативами. Они летали вместе в Прагу, а после не виделись несколько недель. Проводили три дня в загородном доме и расставались на три недели.
Через год Лика стала своим человеком на их творческих вечеринках.
– Мечты сбываются, — с улыбкой говорила она подругам, попивая мартини. — В детстве я зачитывалась книгами о покорителях Арктики — сильные, независимые, вечно в пути. Вот и мой Артем похож на полярника. Уходит в экспедицию за кадром, а возвращается с цветами и горящими глазами.
Артем был счастлив.
– Лика — это глоток свежего воздуха, — делился он с приятелем за бокалом виски. — Моя жизнь — это хаос. Иногда я приползаю домой и не могу вымолвить и слова. А иногда мне нужно, чтобы меня выслушали и пожалели как маленького. Но чаще — чтобы оставили в покое на неделю. Она удивительная, она это понимает. Жили бы вместе — мы бы друг друга за год до ручки довели. А так… Я прихожу к ней всегда с цветами и улыбкой. Как на свидание.
Он позволял себе мимолетные увлечения на стороне, но всегда возвращался к Лике. Это была их «кармическая связь», нечто более прочное, чем скучный брак. Со стороны Лика всегда выглядела абсолютно довольной.
Так прошло пять лет. А потом галерея, с которой плотно сотрудничал Артем, внезапно закрылась, журнал тоже переживал кризис, и старая творческая компания постепенно распалась. Каждый отправился искать свой путь.
Спустя пару лет Лика случайно встретила в кофейне Лену, общую знакомую с тех времен. Разговорились, вспомнили былое. И, конечно, разговор зашел об Артеме.
Лика горько усмехнулась, глядя в свою чашку капучино:
– Да, у нас все в том же духе, качаемся на качелях. Он прибегает, потом исчезает, и снова возвращается. Мне, если честно, уже надоело. Но стоит лишь намекнуть, что пора бы осесть, что годы идут, как он смотрит на меня глазами затравленного зверя и спрашивает: «Разве нам плохо?». А сам ревнует к тени, боится меня потерять.
– Ну а ты?
– Да я уже согласна жить вместе, и ребенка хочется. Но вроде как не одна, так что ни с кем ничего серьезного на начинаю.
– Значит, любишь его? — осторожно спросила Лена.
– Наверное. Или это просто привычка, — она вздохнула. — Или упрямая надежда, что вот-вот, еще чуть-чуть, и он очнется, станет другим, настоящим. Моим.
– Лика, извини, но такие не меняются.
– Мама моя тоже так говорит. Все спрашивает, зачем я держусь за человека, который сам не знает чего хочет. А не могу его бросить. Любовь ли это?
– Тебе виднее, – Лена пожала плечами. – Я никогда не верила в так называемые свободные отношения. Но вольному — воля, как говорится. Только знаешь, жизнь одна и эти годы не вернешь.
***
Прошло еще несколько месяцев.
Лика, наконец, нашла в себе силы пойти к психологу. Она говорила о страхе одиночества, о выгоревших отношениях, о несбывшихся надеждах. После одной из сессий вернулась домой, заварила чай и села на кухне, глядя в окно. Ее взгляд упал на старую фоторамку — подарок Артема.
Это был их совместный снимок: они смеются, обнявшись на фоне заката. Лика взяла рамку в руки, чтобы стереть пыль, и случайно уронила ее. Стекло треснуло, а с обратной стороны выпал маленький конверт.
Дрожащими пальцами она разорвала его.
Внутри лежала фотография. Не идеальный, постановочный кадр, а совсем другой — она спала, укутавшись в плед, на столе перед ней горела лампа, освещая чертежи. Артем снял ее, когда она не видела. На обороте было написано его рукой: «Единственное место, где хаос внутри меня затихает. Прости, что не хватило смелости сказать это вслух. Я всегда был твоим. Просто боялся это признать».
Через неделю, когда Артем, как обычно, позвонил в дверь с букетом пионов, Лика открыла ее. Но вместо улыбки молча протянула ему старую фотографию.
Он посмотрел на нее, потом на Лику, и в его глазах, вместо привычного веселья, читалась тихая, накопленная за годы усталость от бегства.
– Кажется, — тихо сказал Артем, — наши экспедиции заканчиваются. Пора домой.
И на этот раз он переступил порог не как гость, а как человек, который, наконец, решил остаться.
