Почему Герман Павлович назвал свой ломбард «Алмаз»? Многие думали, что причина в том, что ломбард специализируется на приёме ювелирных изделий. Герман не считал нужным объяснять, что всё обстоит иначе. Настоящая причина была глубоко личной и гораздо более трагичной.
Пять лет назад у Германа была дочь. Его единственная принцесса — Машенька. Её он любил больше жизни, как и его жена Вера. Когда Маше исполнилось шесть лет, врачи обнаружили у неё заболевание, которое не поддаётся лечению даже в наше время.
Всё началось, когда девочка стала посещать репетитора. Герман с самого начала был против этой идеи.
— Она и так прекрасно читает и считает, зачем ей это?
— Маше скоро в школу, пусть хотя бы усидчивости научится. Даже если нового ничего не освоит, это всё равно полезно.
Герман, поколебавшись, уступил.
— Хорошо, делай как знаешь. Тебе, наверное, виднее.
Прошло две недели, и однажды репетитор задержала Веру после занятий.
— Простите, что вмешиваюсь. Но я заметила, что после занятий у Маши начинает болеть голова. Боль, конечно, проходит, если она немного отдохнёт, но это повторяется слишком часто. На вашем месте я бы показала ребёнка врачу. Возможно, там ничего страшного, но лучше перестраховаться.
Вера немедленно записала Машу на приём. В больнице семья провела больше трёх часов, пока сдавали анализы. Наконец доктор сказал:
— Приезжайте завтра, когда результаты будут готовы.
На следующий день они вернулись. Врач встретил их с серьёзным выражением лица, и ни намёка на улыбку.
— Мне нечем вас порадовать. У вашей дочери обнаружена опухоль мозга.
Вера побледнела, Герман застыл на месте.
***
Маша угасала буквально на глазах. Её состояние стремительно ухудшалось. Герман продал свой бизнес, чтобы повезти её на лечение за границу. Они объехали множество стран в поисках помощи, но ничего не помогло.
Когда Маша уже почти не могла ходить, она обратилась к отцу:
— Пап, ты обещал мне друга на день рождения. Ты и мама оба обещали. Но теперь ты не успеешь. Я уже не смогу с ним играть.
Вера выбежала из комнаты, чтобы скрыть слёзы.
— Машенька, не говори ерунды. Конечно, мы отпразднуем твой день рождения. Как же без этого? Но если ты так сильно хочешь собачку, мы не будем ждать.
Утром Маша ещё крепко спала. Ночь была беспокойной: все смогли уснуть только под утро. Вера тихо плакала почти всю ночь, Маша лежала в постели после укола, а Герман сидел у окна, глядя в непроглядную тьму за стеклом, и шептал:
— Почему? Почему она? Забери меня, тебе ведь всё равно, кого забирать…
Когда на улице стало светать, Герман тихо вошёл в дом. Под курткой он бережно держал что-то маленькое и тёплое, что слабо шевелилось. Он улыбнулся, представляя, как обрадуется дочь, и осторожно приоткрыл дверь её комнаты. Подойдя к кровати, Герман аккуратно вытащил из-за пазухи белоснежного щенка.
Щенку явно не терпелось изучить новое место. Он не стал сидеть на месте и осторожно начал передвигаться по одеялу, нюхая и исследуя территорию. Маша пошевелилась во сне, и пёсик замер, будто прислушиваясь. Через мгновение девочка открыла глаза, и щенок радостно тявкнул.
— Папа! — закричала она звонким, радостным голосом.
Её крик был настолько громким, что в комнату тут же вбежала Вера.
— Что случилось, Машенька? — спросила она встревоженно, оглядывая дочь.
Но тут её взгляд упал на щенка, который продолжал исследовать Машину кровать. Вера остановилась, словно окаменев, и повернулась к Герману. В её глазах он увидел слёзы.
— Сначала завтрак, а потом будем придумывать имя для этого маленького непоседы, — поспешил сказать Герман, стараясь отвлечь жену.
В тот день впервые за долгое время Маша поела нормально. Они всей семьёй спорили, как лучше назвать щенка. Щенок же вёл себя, как будто был главным героем их разговора: он то и дело пытался забраться с Машиных коленей на стол, махал хвостиком и забавно поскуливал.
С тех пор Маша не расставалась со своим новым другом, которого она назвала Алмазом. Они были вместе всегда: спали рядом, ели вместе. Щенок был её верным спутником. Врачи говорили, что девочке осталось всего пять месяцев, но Маша прожила восемь.
Состояние Маши резко ухудшилось, и она уже почти не могла вставать с кровати. Герман однажды услышал, как она тихо шепчет.
— Меня скоро не будет, а ты обо мне забудешь… Давай я оставлю тебе что-то на память, чтобы ты всегда знал, что я была с тобой.
Она обвела комнату взглядом, будто искала что-то подходящее. Герман хотел предложить свою помощь, но Маша вдруг подняла руку и посмотрела на своё кольцо. Это было небольшое золотое колечко, которое Вера подарила ей год назад.
Сняв кольцо, Маша попыталась повесить его на ошейник Алмаза. Но её слабые руки дрожали, и у неё никак не получалось разогнуть петельку. Щенок тем временем пытался лизнуть её руку, словно чувствовал, что что-то идёт не так.
— Папа, помоги мне, пожалуйста, — попросила она тихо.
Герман наклонился, аккуратно подцепил кольцо и повесил его на ошейник.
Маша улыбнулась и погладила Алмаза.
— Теперь ты всегда будешь обо мне помнить, — прошептала она.
Герман отвернулся, чтобы скрыть подступившие слёзы.
Через несколько недель Маши не стало. Вера была безутешна, она долго не могла прийти в себя. Щенок всё это время лежал на постели девочки, отказывался от еды и почти не двигался. Но однажды он исчез. Вера и Герман обыскали весь город, расклеили объявления, заглянули в каждый подвал, но найти Алмаза так и не удалось. Они винили себя за то, что не уследили.
— Алмаз был Машиным другом. Он был частью её, — часто повторяла Вера, тихо плача.
***
Прошёл год. Герман открыл сначала ювелирную мастерскую, а потом ломбард. Он назвал их «Алмаз», чтобы сохранить память о своей дочери и её верном друге.
Однажды в мастерскую зашла женщина, чьё поведение показалось странным. Девушка из приёмной, Лидочка, которая работала у Германа уже несколько месяцев, подошла к нему.
— Герман Павлович, к нам пришла девочка, она сильно плачет. Мы пытались её успокоить, но не смогли. Может быть, вы поговорите с ней?
Герман тут же поднялся со стула. Раз уж Лида не смогла решить проблему, значит, вопрос действительно серьёзный.
— Ладно, пойдём посмотрим, что там у вас случилось.
Когда он вошёл, то резко остановился, словно его пронзил ледяной ветер. У небольшого стола сидела девочка лет восьми. Рядом с ней на корточках сидел Миша, второй приёмщик, пытался успокоить её.
— Не плачь. Сейчас придёт Герман Павлович, он точно что-нибудь придумает, — говорил он, пытаясь приободрить девочку.
Герман подошёл ближе.
— Что случилось? Почему ты плачешь? Чем мы можем тебе помочь?
Девочка снова разрыдалась. Герман понял, что разговор не будет лёгким. Он присел на стул рядом с ней.
— Ну, давай по порядку. Как тебя зовут?
— Маша…
— А меня зовут Герман Павлович. Расскажи, что случилось.
— Когда я была совсем маленькой, ко мне пришёл Персик. Он был такой худой, грязный… Я решила, что никогда его не брошу. Я воровала еду из дома и носила ему. Тётка ругала меня за это, даже била. Но я всё равно убегала к нему. Мы с ним ночевали в подвале, он согревал меня. Мы купались вместе в реке, он всегда защищал меня от мальчишек.
— У тебя замечательный друг.
— Да, он самый лучший. Он очень умный. Я думаю, что он даже может разговаривать, просто не хочет.
— А где сейчас твой Персик?
— Его отравили мальчишки. Теперь он болеет. Ему очень плохо… Его нужно срочно везти к ветеринару, но это дорого. Вот… — она протянула руку, на которой лежало маленькое кольцо. — Это было на его шее, наверное, от прежней хозяйки. Если вы мне за него заплатите, я смогу ему помочь.
Герман посмотрел на знакомое кольцо, и у него сжалось сердце. Лида и Миша стояли неподалёку, наблюдая за происходящим и не зная, что сказать. Герман поднялся, а потом снова сел, бережно взяв Машину руку.
— Маша, надень это кольцо обратно. Его маленькая хозяйка была бы счастлива, если бы знала, что оно у того, кто любит её собачку. А теперь пойдём. Мы найдём Персика и отвезём его к ветеринару. Ему обязательно помогут.
— А деньги?
— А с деньгами мы что-нибудь решим. Лида, вы справитесь тут без меня?
— Конечно, Герман Павлович. Всё будет в порядке.
Ехали минут десять.
— Показывай, куда дальше ехать.
— Вон тот заброшенный дом, видите? — указала она в окно.
— Вижу.
— Мы живём в подвале. Там тепло, хоть он и старый… Только дом старый, его могут снести в любой момент. Но больше нам идти некуда.
Они подъехали к дому. Маша выскочила из машины и побежала вперёд, показывая дорогу. Герман последовал за ней. Спустившись в сырой, плохо освещённый подвал, он сразу заметил собаку.
Это был взрослый пёс, сильно исхудавший, с тусклой, взъерошенной шерстью. Герман подошёл к нему и опустился на колени. Его глаза наполнились слезами, но он постарался не поддаваться эмоциям.
— Алмаз… Алмаз, мой хороший.
Пёс приоткрыл глаза, чуть вильнул хвостом и слабо лизнул его руку.
— Не бойся, дружище. Мы отвезём тебя к врачу, и ты поправишься.
Алмаз вскоре оказался на заднем сидении машины, а Герман, сжимая руль, мчался в ветеринарную клинику. Маша сидела рядом, поглядывая на него.
— Вы точно спасёте его?
— Мы вместе спасем.
— Вы знакомы с Персиком?
— Да, знаком. Но я расскажу тебе всё позже. Сейчас главное — скорее везти его к ветеринару.
Когда они подъехали к ветеринарной клинике, на крыльцо вышла молодая девушка в белом халате. Она бросила взгляд на собаку, нахмурилась:
— Почему он такой грязный? Его нужно было сначала помыть!
— Вы в своём уме? Если бы это была собака после аварии или драки, вы бы тоже предложили её сначала помыть? Я сейчас сам всех вас здесь отмою!
Девушка растерялась, явно не ожидая такой реакции, и замолчала. В этот момент из кабинета вышел пожилой мужчина, ветеринар. Он быстро оценил обстановку и сразу увидел пса:
— Что у вас тут? Что с собакой?
Маша поспешила объяснить:
— Его отравили. Мальчишки подсыпали ему что-то, и теперь ему очень плохо.
— Несите его сюда, быстрее! — скомандовал ветеринар, указывая на стол.
Герман бережно положил Алмаза на стол и, глядя врачу в глаза, твёрдо произнёс:
— Вы должны его спасти. Любые деньги, любые лекарства. Всё, что нужно, я оплачу.
— Я вас понял. Ждите в коридоре.
Герман вышел в коридор, где услышал, как врач отдаёт указания ассистентке. В этот момент у него в кармане завибрировал телефон. Он достал его и ответил:
— Герман, ты где? Я заехала на работу, а Лида говорит, что ты уехал спасать какую-то собаку. Что происходит? — раздался встревоженный голос Веры.
— Мы нашли Алмаза. Он в тяжёлом состоянии, но я его отвёз в клинику на Ленина. Приезжай.
Вера ничего не ответила, но Герман знал, что она скоро будет на месте. Он вернулся на скамейку и сел рядом с Машей.
— Скажи, а у Персика была хозяйка? — тихо спросила девочка.
— Да. Её тоже звали Маша. Она была чуть младше тебя. Ей было почти семь.
— А почему он не с ней?
— Маша умерла. Алмаз очень скучал по ней, а потом убежал. Мы долго его искали, но так и не нашли. Маша повесила ему на ошейник это колечко. Она знала, что скоро умрёт, и хотела, чтобы у её собаки осталось что-то на память.
— Почему она умерла?
— Она сильно заболела. Врачи не смогли её вылечить.
— А вы заберёте Алмаза к себе? Это значит, что я больше не смогу его видеть?
В этот момент раздался голос Веры, которая уже подошла к ним:
— Конечно, сможешь. Ты можешь приходить к нам, когда захочешь. Играть с ним, гулять.
Девочка повернулась и внимательно посмотрела на женщину.
— Вы… вы мама Маши? — спросила она неуверенно.
Вера кивнула, с трудом сдерживая слёзы.
Через несколько часов доктор вышел из кабинета и сказал, что можно забирать Алмаза домой.
— Давать только лёгкую еду. Сегодня — только питьё, — строго предупредил он, глядя на Германа и Машу.
На следующий день Маша пришла к ним. Она играла с Алмазом, гуляла с ним, а Герман и Вера купили ей новую одежду, обувь, а ещё подарили красивые бантики.
Но на следующий день Маша не пришла. Алмаз начал метаться по двору, ходил кругами, тревожно поскуливал и внимательно смотрел на дверь, ожидая её возвращения. Герман Павлович не находил себе места. Он был уверен, что с Машей что-то произошло, но никто не знал, где её искать. Единственной надеждой оставался Алмаз.
— У меня нехорошее предчувствие, — тихо сказала Вера, с тревогой глядя на Германа.
— Мы даже не представляем, где она может быть. Но, может, Алмаз знает, куда нам нужно ехать.
Герман открыл ворота, и собака, не раздумывая, сорвалась с места, побежала вперёд, но вскоре остановилась и оглянулась на них.
— Быстрее за ним! — Они поспешили сесть в машину.
Алмаз уверенно побежал по улице, словно чувствовал, куда надо направляться. Его путь привёл их к старому трёхэтажному дому, который выглядел заброшенным. Герман остановил машину у обочины, и Вера открыла дверь, чтобы выпустить собаку. Алмаз тут же бросился в подъезд, нюхая воздух, и поднялся на второй этаж. Там он остановился у одной из дверей и громко залаял, показывая, что они пришли по адресу.
Герман не стал медлить. Он сразу нажал на звонок. Дверь открылась почти мгновенно, и Алмаз рванул внутрь, чуть не сбив с ног пожилую женщину. Она выглядела неряшливо, а в её взгляде читались раздражение и злоба.
— Убирайтесь отсюда! — закричала она, замахнувшись на Алмаза.
Но пёс ловко увернулся и побежал дальше, направляясь к комнате.
Герман и Вера поспешили следом за собакой. Квартира была в ужасном состоянии. Повсюду валялся мусор, стоял тяжёлый запах пыли и сырости. Алмаз добрался до закрытой двери и начал скрестись лапами. Герман толкнул её, и дверь распахнулась.
На старой продавленной кровати лежала Маша. Её лицо и руки были покрыты синяками, взгляд был угасшим, она едва заметно дышала.
— Это… это Маша? — прошептала Вера, боясь подойти ближе.
— А вам-то какое дело? Эта мерзавка притащила в мой дом ворованные шмотки, а я её отучу чужое брать, будьте уверены!
Герман схватился за голову, пытаясь сдержать ярость. Затем он обернулся к женщине, и его голос прозвучал угрожающе:
— Я добьюсь, чтобы вас посадили в тюрьму!
Не теряя времени, он аккуратно поднял Машу на руки. Алмаз шёл рядом, не отрывая взгляда от своей хозяйки. Все вместе они поспешили к машине.
Когда Машу осмотрели врачи, стало ясно, что она больше не вернётся в тот дом. Вера, подключив всех своих знакомых и знакомых знакомых, добилась того, чтобы опекунства над девочкой её тётка была лишена.
Вскоре Маша переехала к Герману и Вере. Они окружили её теплом и заботой, которых она никогда раньше не знала.
— Ты теперь наша дочь и мы никогда тебя не оставим.
Маша не могла поверить своему счастью. Впервые в своей жизни она чувствовала, что её действительно любят, просто так, без условий, и что ей рады. Это ощущение было для неё новым, но таким настоящим. Алмаз лежал у её ног, смотря на неё преданными глазами, словно подтверждая: теперь у неё всё будет хорошо.
