Автобус накренился на одну сторону, заехав в привычную колею у столбика с надписью «Нижние Черёмушки», и остановился. Володя вышел, а когда двери за ним закрылись, сделал шаг вперёд.
Автобус лишь попыхтел на прощанье и тронулся.
Володя попытался вспомнить, что изменилось на остановке за эти три года. Три года, пока он отбывал наказание в колонии поселения. Но ничего нового так и не заметил. Полуразвалившаяся остановка всё ещё стояла, даже проржавевшую лавочку никто не сдал в металлолом — все мальчишки с детства знали, что это священное место: отсюда уезжали служить, уезжали в другую жизнь, искать счастья, денег и любви, отсюда всех провожали и здесь встречали, здесь отдыхали, прятались от дождя и метели.
Вокруг остановки всё так же росли кусты, а левее шла тропинка.
Володя поправил лямки рюкзака и свернул налево.
О том, что он освободился досрочно — матери не сообщил. Решил пусть обрадуется.
— Парень! Эй, парень, — услышал Вова за спиной и обернулся. К нему со стороны дороги бежал мужчина, — слушай, ты в машинах понимаешь?
Володя пожал плечами.
— Помоги, будь другом, товар по деревням развожу, встал на трассе, никто не останавливается.
Пришлось вернуться. Вова даже посмотрел на тропинку. Словно кто-то неведомый оттягивал сладкие минуты его встречи с родными местами.
Жил Владимир в деревне с матерью. Ещё в детстве не стало отца, несколько дней у него нестерпимо болел живот, а когда слёг — вызвали скорую, да уже было поздно, до больницы не довезли.
После школы в 1984 году Вовка пошёл в ПТУ, выучился на водителя. Сразу же устроился на почту работать. Так и жили с матерью, ни плохо, ни хорошо, как все. Даже девушка у Вовы была, тут же на почте работала. Пока не случилась с ним та история.
Вывалился пьяница на дорогу прямо перед грузовиком, тут тормози, не тормози, ничего уже не сделаешь. Осудили Вовку, отправил в колонию поселения. Был человек, пусть и пьяница, и нет его.
В первый год мать приезжала. А потом только писать стала, звонить. Говорила, что накладно туда-сюда ездить, да и здоровье уже не то. Девушка сразу от жениха отказалась, так и остался Володя с матерью опять один.
Пока мужчины шли к грузовику, незнакомец рассказал что случилось. Володя подошёл к машине, снял рюкзак, залез под капот, что-то сделал и через десять минут грузовик уже был в строю.
— Тут ремонт нужен, человек понимающий, — резюмировал Володя.
— Спасибо, брат, век помнить буду. А ты понимающий?
— Ну так, немного.
— А работаешь где? — поинтересовался мужчина.
— Нигде пока, вот только освободился, справка у меня.
—Э‐э-э, цены бы тебе не было без справки.
Володю эти слова обидели. Если бы он сам пьяный за руль сел или затормозить бы успел. А так, ворота там у самой дороги, да и никто бы ничего сделать не успел.
— Держи мой адрес. Женька я, — мужчина подал Владимиру бумагу с написанным на неё карандашом адресом.
Вова поднял рюкзак и, махнув рукой, пошёл.
— Фамилия твоя как? — крикнул вслед водитель.
— Ермаков. Володя я.
Мать мыла во дворе вёдра, когда размахивая букетом полевых цветов, Вовка поздоровался.
Мать выронила ведро и закрыла рот руками. Слёзы сами брызнули из глаз.
Вечером, после бани был вкусный ужин, пили чай с пирогами. Володя, уже давно насытившийся, всё никак не мог остановиться. Запах жареного теста, словно, перечёркивал всё, что было с ним до этого, возвращая в детство.
— Поговаривают, кризис будет, сынок.
— Слышал, мам. Ничего, огород есть, куры, поросёнка возьмём, нам на зиму хватит.
— А работать где будешь? Я тут узнавала недавно, не особо берут со справками.
— Найду. Если хорошо работаешь, то и отношение к тебе меняется.
Но с работой, действительно, было плохо. Первое время Володя этому значение не предавал. Дом подправил, по хозяйству много делал, вроде как при деле. А к осени загрустил. Бумажка с координатами Евгения попалась Вове случайно. Он полез в карман рюкзака и вместе с платком вынул записку. На следующий день он уже стоял перед большими железными воротами.
— Какого Женьку тебе, тут их много? — спросил вахтёр.
Вова, как мог, описал мужчину.
— А, так сразу бы и сказал, что Коптеев.
Вахтёр, старенький седой мужчина, крикнул кому-то по ту сторону ворот и к проходной подошёл паренёк.
— К Коптееву отведи, вот товарищ пришёл.
Парнишка кивнул и вот они уже вместе шли по территории транспортного предприятия. От дома Володи это место было далеко. Без своей машины добираться сюда, особенно зимой, было бы трудно. Вова уже обдумывал, что скажет, если предложат работу, но другого варианта у него не было.
— Привет! — Евгений улыбнулся и протянул свою руку.
О том, что этот, встретившийся на дороге ничем не примечательный худенький мужчина, может оказаться начальником, Владимир и подумать не мог.
— Как ты вовремя, как в прошлый раз. А у тебя права с собой?
— Всё с собой. У меня же справка, — как бы напоминая, сказал Володя.
— Дуй в отдел кадров. У меня один водитель на больничный пошёл, а второй помер. Не самому же мне опять по деревням кататься. Иди, Ирине я сейчас позвоню.
Егоров к транспорту никакого отношения не имел. Его три месяца назад поставили на это место, потому что просто больше некого было. В стране уже начинало назревать что-то глобальное и ротации на местах происходили часто.
Работница отдела кадров долго хмурилась, несколько раз перезванивала Евгению, но после слов: «Или ты садишься за руль, или он», вздохнула и указала Володе на стул.
Через час Владимир уже принимал грузовой автомобиль. Он долго качал головой, вздыхал.
— Что я могу поделать, — разводил руками Евгений. — Другого ничего предложить не могу. Сработаетесь, в выходные будешь ремонтировать, — хлопнул он по плечу Владимира и ушёл по своим делам.
— Здравствуй, здравствуй. Молодёжь, выходит, Евгений на маршрут поставил, — улыбалась необъятная женщина, проверяющая выдачу товара на складе. — Как это он такое хлебное место и юнцу отдал. Родственник что ли?
Володя удивился:
— Почему? Не родственник.
— Тогда ситуация безвыходная, не иначе, — не унималась женщина. — Если у меня что отоваривать будешь, мне сверху доплатишь 10 процентов. Расценки то знаешь?
— Нет, я не в курсе, мне пока у вас покупать ничего не надо.
— Да не о тебе я, ой, молодежь… о стариках этих… о кормилицах наших.
В тот момент Володя не понял, о чём вела разговор товаровед, улыбнулся в ответ и уехал.
Маршрут, прописанный в путевом листе, Вове был знаком. Деревни, близко расположены друг к другу, без распутицы туда и обратно можно за пару суток обернутся. Разгрузку товара Владимир тоже учёл.
Когда Владимир подъехал к маленькому магазинчику в первой деревни, то обратил внимание, что у крыльца собралось две очереди. Одна стояла к магазину лицом, а вторая спиной.
Увидев совершенно незнакомого водителя на знакомом грузовике та очередь, что стояла спиной к зданию, разволновалась. Люди начали что-то громко обсуждать, одна старушка даже расплакалась.
Володя быстро разгрузил товар. Продавец приняла всё и отдала бумаги обратно.
Одна очередь плавно переместилась в магазин, а вторая так и стояла на улице, теперь ближе к грузовику.
— Тише-тише, — зашикал на женщин пожилой мужчина, стоящий перед самой дверью машины. — Добрый день, начал он.
Володя поздоровался.
— Яков Иванович меня зовут, — начал мужчина. — У нас к вам просьба, у каждого из нас, — показал он на стоящих за ним людей. — Предыдущие водители не отказывали. Деньгами не обидим. Если не можете помочь, откажите, мы поймём.
Володя смутился и прикрыл обратно дверь грузовика.
— Лекарство я каждый месяц получаю в аптеке, — продолжил Яков Иванович, — Ездить туда-обратно затратно, почти как стоимость этого лекарства, поэтому, прошу тебя, мил человек, не откажи, забери при случае.
Вова посмотрел на газетный конверт.
— Всё здесь, и название, и адрес, и оплата.
— Будет время, заскочу, без проблем. У кого ещё что? — спросил Володя.
Остальные люди в очереди стали напирать, толкаться. Владимир всех успокоил и выслушал. В остальных деревнях история со второй очередью повторилась. Обратно на предприятие возвращался Володя уже с целым мешком заявок.
Дома он вытряхнул все послания и просьбы на стол и стал разбирать.
— Ого, что это? — поинтересовалась мать. — На почту собрался или кто тебе прислал весточки?
— Это, мам, по деревням сегодня люди подходили с просьбами, с проблемами. Вот, сейчас разбирать буду. Накопилось. Давно к ним никто не ездил.
— И чего просят?
— Кто что просит. Кто лекарства выкупить по рецепту, кто передать кому-то деньги или вещи. Тяжёлое не отправляют, так, мелочь. Один мужчина попросил чулки для жены купить, стеснялся, после всех ко мне подошёл.
— Ты, Володя, словно Дед Мороз. Что они до почты не дойдут?
— Э-э-э, страшно сказать, мам, не у всех в деревнях даже почта есть.
В следующий раз ждали приезда грузового автомобиля не только те, кто попросил помощи, но и остальные жители первой по маршруту деревни, обсуждали.
— Ой, чует моё сердце, что не приедет больше этот паренёк, говорят, сидел он.
— Говорят, что кур доят. Тебе бы, Михайловна, только языком чесать. Приедет. — Яков Иванович не хотел верить в иное. Когда отдавал свои кровные на покупку дорого лекарства, не думал о плохом, привык доверять водителям. А их тут сменилось много. Кто-то деньги брал, а потом говорит, что потерял или украли, или стоит товар, услуга дороже. Всякие люди попадались, но деваться деревенским жителям некуда было. Или сам поезжай, или проси. Вот и просили.
— Едет! Едет! — закричали мальчишки, спускаясь с пригорка.
Все замолчали и ждали, когда автомобиль подъедет ближе.
— Тот же водитель! — закричали мальчишки и замахали платком.
По толпе прокатился гул.
А когда уже всем раздал Володя то, что привёз, отчитался, что передал, забрал, сказал, начали люди расходиться. Благодарили парня, руку жали. В карман, пока не видит, бумажки засовывали.
Так и ездил Володя по деревням. Товары доставлял, да жителям отдалённых деревенек помогал. Благодарил каждый, как мог. Денег Вова за свой труд не брал принципиально. И ждали этого паренька на грузовике, словно чуда. Выходили жители деревень просто на улицу, у магазина собирались, чтобы обсудить новости, парой фраз перекинуться. Никому не отказывал в просьбе Володя, считал, что хоть чуть-чуть свою вину перед тем пьяницей сможет искупить.
Товаровед грозилась нажаловаться на нового водителя тем, кто выше, что прибыли от него никакой, только убытки: то ящик отдаст кому-нибудь, то разобьют возвратную тару.
Но Евгений только улыбался:
— Мне каждый день звонят, благодарят за такого водителя, а ты ворчишь.
— Себе он деньги в карман кладёт, не делится просто. Ясно дело, раз со справкой пришёл, умеет.
— Ах, много ты знаешь о других, видел я этих стариков, брать с них нечего.
— Притворяются они. У всех деньги есть.
Евгений махнул в сторону товароведа и ушёл.
Ближе к весне приключилась с Ермаковыми беда. Затопило половодьем погреб. А с ним ушли под воду запасы: картофель, свёкла, морковь. Кое-какие банки спасти удалось. Жили Володя с матерью тогда совсем плохо.
Узнали об этом жители деревень и в следующий раз, когда приехал к ним Владимир, вынесли к магазину, кто что мог. Целая куча получилась. Были тут и овощи, и соленья, варенья, крупа разная, всего вдоволь. Столько и не нужно было. Чтобы никого не обидеть, у каждого взял помаленьку Володя.
Работал на этом маршруте Володя недолго. По стране шагали лихие 90-е. Транспортное предприятие быстро перешло в частные руки, и Володя уже не нужен стал.
К старикам Владимир ещё некоторое время ездил сам, по привычке, в свои выходные, помогал. А потом заболела его мать, и пришлось переехать в город. Но жители тех деревень ещё долго вспоминали добрым словом простого шофёра грузового автомобиля Володю. И никто уже не вспоминал, что был он осуждён, потому что добрые дела красят человека.
