— Что? Опять в командировку? Опять я останусь одна со всеми проблемами? — кричала Юлия, продолжая швырять кастрюли в посудомоечную машину, словно это они отрывали мужа от семьи на две недели.
— Такое впечатление, что в вашем отделе только ты ездишь в командировки. Не могли кого-то другого послать?
— Не могли. Это же мой проект, — пытался защититься Станислав.
Последний год их совместной жизни он только и делал, что защищался. Жена ежедневно открывала все новые недостатки и вредные привычки мужа, не совместимые с ее представлениями о счастливой семейной жизни.
Их диалоги напоминали игру в пинг-понг, в которой Стасу редко удавалось отбить шар, и партия неизменно оставалась за женой.
— Юль, ты же еще вчера говорила, что чувствуешь себя спокойной, только в мое отсутствие, сегодня уже возмущаешься, что меня не будет две недели, — напомнил он. — Вот и будешь наслаждаться счастливой жизнью без возмутителя спокойствия.
— А! Так ты нарочно меня изводишь, что бы я отпускала тебя в командировки, на рыбалку, навестить маму?
— Юлия, на рыбалке я не был уже 5 лет, а маму вообще оставь в покое. Я езжу к ней не часто, и то только если, он она просит что-то сделать.
— Ага, повесить полку и застрять там на полдня.
— Юля, я очень устал, и голоден. Давай поужинаем, — перевел разговор Стас.
— Конечно, разве тебя волнует мой распорядок и вообще вся мой жизнь. Разве ты можешь помнить, что твоя жена не ест после 6-ти.
Я уже поела и посуду загрузила в посудомойку. Ешь сам, и чтобы на кухне потом был порядок! — отчеканила жена и, хлопнув дверью, вышла из кухни.
Станислав представил, что сейчас обязательно сделает что-то не так: съест не те продукты, возьмет не ту тарелку или сковороду, громко хлопнет дверцей холодильника, помытую за собой посуду вытрет не тем полотенцем, или расставит не туда.
Он налил стакан кефира, отрезал большой ломоть хлеба, съел все это, вымыл стакан, ушел в спальню и лег спать.
— Ну, конечно, какие заботы могут быть дома? — услышал он тут же. — Наелся, и сразу на боковую. Даже ботинки за собой не помыл.
Я должна, как прислуга, убирать за тобой. Трехлетний ребенок и то больше по дому делает.
Кстати, о ребенке. Может, поиграешь с ним, а то скоро будет называть тебя дядей.
Костюм, как всегда, развесил на стуле. Ты в курсе, что у нас есть шкаф для одежды?
Стас устало посмотрел на Юлию, тяжело поднялся, убрал одежду в шкаф, вышел на балкон. Хотелось глотнуть свежего воздуха, а еще больше не слышать истеричного голоса жены.
— А ведь когда-то этот голос сводил меня с ума, — подумал Станислав. — Правда, тогда у нее еще не появились эти визгливые нотки, напоминающие звук бормашины в кабинете стоматолога.
Юлия, самая красивая девушка в институте, сводила с ума не только студентов. Среди ее поклонников были и весьма состоятельные мужчины, но она выбрала Стаса, скромного, но подающего большие надежды аспиранта.
Первые годы они были безмерно счастливы. Рождение сына стало новым этапом в их жизни. Переехали в новую квартиру, появилась машина. Муж обожал жену и сына. Юлия не работала, занималась воспитанием ребенка.
Станиславу все больше приходилось работать, чтобы обеспечить им достойную жизнь. Времени на семью оставалось все меньше. Чем больше он старался, тем больше раздражал жену.
— Я все время одна с ребенком, словно мать-одиночка. Ты приходишь с работы, когда Егор уже спит. Скоро забудет, что у него есть папа.
Я уже забыла, когда мы выходили куда-нибудь вместе. В выходные ты постоянно занят своими делами.
Это совсем не то, как я представляла себе семейную жизнь. Куда делась твоя любовь, — раздражалась Юлия.
— Ты думаешь, мне нравится так жить? — ответил муж. — Я тоже хотел бы пораньше приходить домой, заниматься с сыном.
В выходные делаю то, что не успел сделать на неделе. Я работаю не для себя, я все делаю для вас. Ипотека сама себя не оплатит, как и ваш летний отдых.
— Так это я виновата, что мне в приданое не подарили квартиру, и теперь приходится тебе за все платить?
Так женился бы на своей Таньке, у нее папаша финансовый воротила. И сейчас, наверное, за тобой бегает. Неизвестно еще, что ты там на работе делаешь чуть не до ночи.
— Ну, Юля, тебя понесло совсем не туда. Обидно слушать твои нелепые обвинения.
— Мои обвинения? — возмутилась жена. — Это ты постоянно намекаешь, что я слишком много требую, а сама не работаю.
А ты попробовал бы один растить ребенка, готовить, стирать, убирать за вами, вести все хозяйство.
Между прочим, я надеялась, что ты станешь начальником отдела, но ты не захотел, видите ли, административной работы.
Ты творческая личность. А мог бы не сам ездить по командировкам, оставляя семью на произвол судьбы, а других посылать. И зарплата была бы не такая, как сейчас.
— Юль, а ты ничего не путаешь? Я вовсе был не против карьерного роста, но надо было ехать в Москву на курсы на 3 месяца.
Но ты не захотела ни здесь остаться одной, ни ехать со мной и жить, как ты сказала, «в спартанских условиях» в общежитии.
— Ты тогда мог бы взять в соавторы своей работы директора, и вопрос решился бы. Заочно эти курсы тебе бы организовали. Корона с тебя не упала бы, — язвительно сказала Юлия.
— Вот не говори о том, чего не понимаешь. А носить корону — это твоя привилегия.
Извини, не смог обеспечить тебе королевскую жизнь, — устало сказал Стас и предпочел уйти, чтобы закончить ссору.
— Трус, — кричала вдогонку жена, — убегаешь, как всегда.
Станислав долго бродил по вечерним улицам, размышляя о том, что на самом деле происходит в его семье, что он делает не так.
Любила ли его Юлия, скромного и неприметного парня по сравнению с ее яркими, влиятельными поклонниками?
Они обеспечивали бы ее материально на более высоком уровне, но относились бы к ней, как к красивой игрушке.
Красота не вечна, всегда есть опасность, что появится более молодая и еще более красивая королева.
А этот парень, богатый только своими способностями и трудолюбием, будет ее верным рыцарем, пажом, и она уж сумеет благодаря его качествам и любви к ней сделать его преуспевающим менеджером какой-нибудь крупной компании.
Парень оказался сделанным не из пластилина. В нем был стержень, и заставить его добиваться должности мутными путями было невозможно, даже манипулируя его чувствами.
Он и сейчас любил Юлию не меньше, чем раньше, но от этого еще больнее было терпеть от нее обиды и упреки.
— Юля, так жить дальше невозможно, — вернувшись, обратился Стас к жене. — Я принял непростое решение.
Вместе мы оба страдаем, твои претензии кажутся мне несправедливыми. А твое поведение и отношение ко мне ты, по-моему, и сама не можешь объяснить.
Я ухожу. За материальную сторону, не волнуйся. Я буду обеспечивать вас так же, как и раньше. К Егорке я буду приходить. Так будет лучше для всех.
Юлия была так растеряна, что не могла вымолвить ни слова. Молча, бессильно опустив руки, она наблюдала, как Стас собирает вещи.
Видя, что он уже уходит, и это не шутка, и не попытка напугать ее, она хотела что-то сказать, но муж жестом остановил ее:
— Не говори ничего, твои упреки, угрозы уже ничего не изменят.
— Но я не собиралась упрекать, — растерянно проговорила Юлия, когда дверь за ним уже закрылась.
Она опустилась на пол, закрыла лицо руками и заплакала. Уход мужа заставил ее впервые задуматься, что она сама собой представляет, чего хочет и чего добивается от мужа.
Юлия с детства покоряла всех своей внешностью: ангельский взгляд голубых глаз, золотистые волосы, хрупкая фигурка делали ее похожей на фарфоровую статуэтку.
В школе она была отличницей, легко поступила в институт, удивляя многих выбором профессии. Специальность она выбрала методом исключения — педагогика, медицина и экономика ее не привлекали, оставался политехнический университет.
Она успешно его окончила, но желания работать по специальности не было. Оставалось искать счастья в семейной жизни.
Вышла замуж за человека, беззаветно любившего ее и готового сделать ее счастливой. Вот только представления о счастье оказались у них разными.
Одиночество показало Юлии, что на самом деле не устраивает ее в отношениях с мужем, и что она хотела бы изменить.
В разлуке она поняла, что ее чувства к мужу стали более глубокими, чем раньше. Она не просто позволяет любить себя, но сама любит его.
Вспоминая их размолвки и ссоры, женщина испытывала чувство вины за свои претензии, казавшиеся теперь капризами.
Только в его отсутствие она поняла, как много он делал для нее и сына, как много значил в ее жизни.
В очередной приход Станислава к Егорке, Юля решилась сказать ему давно приготовленные слова:
— Стас, ты правильно сделал, что ушел. Я многое поняла и о тебе, и о себе. Поняла, что без тебя мне очень плохо, и не ты виноват в моей депрессии. Прости меня.
Я очень люблю тебя и хочу, чтобы ты вернулся. Обещаю, что все будет по-другому. Мне нужно найти работу. Выйти из четырех стен, и заняться каким-то делом.
Егорка достаточно подрос для того, чтобы ходить в детский сад.
Станислав был удивлен и растроган. Он обнял жену и предложил помощь в поисках подходящей работы. Мир и любовь вновь воцарились в семье.
Жаль только, что путь к пониманию они нашли, пройдя через страдания, которых можно было избежать.
