Ирина сидела на кухне, бережно перемешивая ложкой сахар в кружке с чаем. За окном уже стемнело, редкие прохожие торопились домой, а в её душе нарастала странная тревога. Олег не отвечал на звонки. День рождения свекрови, работа, пробки — он всегда находил повод задержаться. Но сегодня Ирина чувствовала, что что-то не так.
Часы тикали, холодильник привычно урчал, а на столе остывал борщ. Она взглянула на телефон. Семь пропущенных от неё — ни одного ответа. Подумала было написать что-то едкое в сообщении, но передумала. Что толку? Олег всё равно проигнорирует или ответит одним словом: «Занят». Внутри зашевелилось раздражение, но она его задавила, как делала это сотни раз.
Ровно в девять вечера ключ повернулся в замке, и в коридор ворвался Олег — с сияющими глазами, весёлым лицом и запахом бензина.
— Ирка! — радостно закричал он, сбрасывая ботинки. — Ну ты упадёшь! Такой сюрприз тебе приготовил! Выходи!
Ирина встала как вкопанная. — Какой ещё сюрприз?
Олег подмигнул: — Пошли, сама всё увидишь! Подарок тебе, можно сказать.
Она молча накинула куртку, и они вышли во двор. На стоянке у подъезда красовалась блестящая иномарка — новенькая, с плёнкой на сиденьях и запахом свежей кожи. Рядом топтался сосед Колька, с сигаретой в зубах, и с восхищением разглядывал салон.
— Это что? — спросила Ирина.
— Моя ласточка, — с гордостью ответил Олег. — Ну, теперь — наша. Вернее, твоя. На тебя оформил. У тебя кредитоспособность лучше.
Ирина не сразу поняла. — Ты что, купил машину? В кредит? На меня?
— Да ладно тебе, — отмахнулся Олег. — Всё под контролем. Платёж — копейки, всего-то двадцать тысяч в месяц. Ты и так неплохо зарабатываешь. Потянешь.
Колька прыснул со смеху, но, увидев лицо Ирины, быстро ретировался.
— Олег, ты с ума сошёл?! — прошипела она. — Я вообще не давала согласия. На кого оформил?!
— На тебя, — весело ответил муж. — По той доверенности, что ты мне давала для квартиры. Всё законно. Мы ж семья, Ир, расслабься! Ты у меня надёжная.
— Ты что, идиот? — её голос дрожал от ярости. — Ты машину купил за два миллиона и на меня повесил кредит? Без моего ведома?
— Ирочка, не начинай. Я ж для нас старался. Будем на дачу кататься, на юг махнём. Вон, Лёха тоже машину в кредит взял — и ничего, не парится. Все так живут.
Ирина молчала, смотря на блестящую машину, которая вдруг показалась ей гробычем с колёсами. Холодное чувство внутри нарастало, сжимая грудь.
— Иди домой, — тихо сказала она. — Борщ остывает.
Всю ночь она не могла уснуть. Олег захрапел, как всегда, разметавшись на кровати. А у неё в голове крутились цифры: два миллиона, двадцать тысяч ежемесячно, три года… Она вспоминала, как выкручивалась с долгами, когда он пару лет назад влез в очередной бизнес и провалился. И тогда он тоже говорил: «Ты у меня крепкая, вытянем».
Наутро она пошла на работу как обычно. Ни слова не сказала Олегу, который махал ей рукой с балкона, попивая кофе. В офисе коллеги обсуждали отпуск, детей, новые тарифы ЖКХ. А Ирина впервые за много лет почувствовала — она на грани.
В обед она зашла в банк.
— Здравствуйте, я бы хотела узнать информацию по кредиту на моё имя. Автомобиль, иномарка.
Менеджер кивнул, забивая данные. Спустя минуту посмотрел на неё странно.
— Да, кредит оформлен. Сумма — 2 миллиона 200 тысяч. Первый платёж через две недели. Ваш автограф везде стоит.
— Можете показать?
Менеджер повернул экран. Ирина взглянула. Подпись… Её. Почти. Но что-то не так.
— Можно копию договора?
— Только через запрос. Но по доверенности всё оформлено правильно.
Ирина вышла из банка, как во сне. Её руки дрожали, внутри поднялось что-то липкое — то ли страх, то ли злость. Он воспользовался доверенностью. Той самой, что она дала для ремонта в квартире. Он использовал её подпись.
Она не пошла домой. Зашла в юридическую консультацию. Там, пожилой адвокат, с седой бородой и глазами, видевшими многое, внимательно выслушал её и лишь хмыкнул:
— Ну и ловкач у вас мужик. Но… шанс есть. Если доверенность не предполагала таких действий, можно оспорить. Надо копать. И, советую, решать — вы с этим человеком дальше хотите жить?
Ирина долго смотрела в окно, пока адвокат печатал запрос. Там, в стекле, отражалась не её жизнь. Не та, о которой она мечтала.
Олег был в восторге. Всё шло, как он и рассчитывал. Вечерами он гонял по городу на новенькой машине, сигналил прохожим и чувствовал себя, как он сам говорил, «хозяином жизни». Коллеги завидовали, друзья хлопали по плечу, а Ирина… ну, Ирина всегда ворчит сначала, потом смиряется. Знал он её. Баба как баба: покипит, успокоится. Главное — не обращать внимания.
— Ир, да ты посмотри, какая тачка! — говорил он, припарковываясь у дома. — В салоне хоть живи! Это ж не просто машина — это наш с тобой новый уровень. Надо ж как-то себя уважать, правильно?
Ирина молча мыла посуду. Каждый его «новый уровень» почему-то всегда означал, что платить будет она. Он не замечал её молчания, не хотел замечать. Всё было «под контролем».
На работе она взяла выходной, сославшись на простуду. На самом деле с утра поехала в нотариальную палату — проверять доверенность. Документ, как оказалось, давал право лишь на оформление ремонта в квартире. Ни о каких кредитах, тем более автокредитах, там речи не было.
— Это превышение полномочий, — сказал всё тот же адвокат, пролистывая бумаги. — Есть шанс признать кредит недействительным. Но понадобится экспертиза подписи. Вы уверены, что не подписывали ничего?
Ирина кивнула. — Он сам подписал. Он всегда говорил, что у нас «всё общее», а значит, можно и так.
Адвокат усмехнулся. — У него логика как у Жириновского. Но в суде это не прокатит. Значит так: пишем заявление в полицию о мошенничестве. Без этого банк не шевельнётся. И советую — временно от греха подальше — заморозить общий счёт, если такой есть.
Ирина почувствовала, как будто воздух стал легче. Страшно, да. Непривычно, да. Но внутри — будто пробивается свет.
Дома её уже ждали. Олег стоял на кухне, курил в окно и бубнил себе под нос:
— Урод этот с парковки поцарапал дверь… Ну, я ему завтра устрою.
— Мы поговорим? — спросила Ирина, вешая пальто.
Олег повернулся и широко улыбнулся: — Конечно, поговорим. Я тебе хотел предложить… Смотри. Первая страховка дорогая, ты ж знаешь. Скинешь мне немного, и всё, дальше я сам.
Ирина тяжело вздохнула. — Олег, я в полицию заявление подала.
— Что?! — он побледнел. — Ты из ума выжила?
— Нет, это ты потерял берега. Я больше не буду тащить твои прихоти.
Он резко подскочил: — Мы ж семья, ты что творишь? Думаешь, полиция поможет? Они же сами ржать будут!
— Мне всё равно. Я устала. Ты меня использовал, Олег. Доверие — это не бумажка, это основа семьи. А ты его выкинул.
Олег нервно зашагал по кухне, хлопнул кулаком по столу: — Да я тебе всё дал! Всё! Ты живёшь как сыр в масле! Тебя возят, тебя кормят, у тебя всё есть!
Ирина взглянула на него с удивлением. — Возят? Кормят? А кто зарабатывает? Кто таскает на себе работу, долги, быт?
Олег замер. Глаза у него были как у человека, которому вдруг показали зеркало.
— Ир, — тише сказал он. — Я не хотел…
— Но сделал, — перебила она. — И я больше не буду это терпеть.
Через три дня она сняла деньги с их счёта, перевела их на свою карту и подала заявление на развод. Олег, как ни странно, сначала не поверил. Потом начал уговаривать, звонил, присылал СМС с мемами про «мирись, мирись и больше не дерись».
А потом взбесился.
— Ты всё разрушила! — кричал он в трубку. — Из-за какой-то бумажки! Из-за ерунды!
— Не ерунда, — спокойно сказала Ирина. — Это моя жизнь. Я её забираю себе.
Вскоре ей позвонили из банка: Олег пытался оформить второй кредит. На себя. Не дали. Тогда он пошёл к её работе, стоял под окнами с плакатом: «Прости, дурак был». Коллеги смеялись, кто-то снимал на телефон. Она не вышла.
Через месяц суд признал кредит оформленным с нарушениями. Машину забрали, долг остался на Олеге. Он пытался обжаловать, но было поздно. Ирина в это время открыла маленькую кондитерскую — аренда, пара помощниц и кофе с ароматом свободы.
После суда Олег словно сдулся. Сначала орал, что «всё куплено», потом пил три дня, потом ходил по друзьям жаловаться: «Ирка крышей поехала, сектанты какие-то её накрутили». Кто-то сочувственно кивал, кто-то откровенно ржал.
Особенно Колька с первого этажа.
— Да ты чё, Олег, сам на неё всё повесил, сам теперь орёшь! — ухмылялся он, пуская кольца дыма. — Ирка баба с характером, не думал, что тебя так щёлкнет.
Олег отмахивался: — Да ладно, с характером… Просто затаилась. Щас всё наладится. Пройдёт у неё.
Но не проходило.
Олег решил действовать по-мужски — подкатить с цветами. Купил букет, роз 15 — с торчащими колючками, потому что «что за цветы без шипов». Пришёл к Ирине в кондитерскую, как герой, уверенный, что она его простит.
А Ирина стояла за прилавком — в белом фартуке, с мукой на руках и с таким видом, будто цветы эти он на помойке нашёл.
— Что ты тут делаешь, Олег? — спокойно спросила она.
— Примиряться пришёл! — бодро заявил он. — Ты подумай, как раньше было. Вместе, дом, дела. Ты ж не железная! Я скучаю, Ир!
Ирина посмотрела на него долго, будто на школьника, который принёс двойку и врёт про собаку, съевшую тетрадь.
— А я не скучаю, Олег. Я впервые за много лет сплю спокойно.
Он растерянно помолчал, потом сунул ей букет.
— Возьми хоть цветы. Деньги ж не малые.
Ирина вздохнула. — Цветы оставь. Деньги — пусть будут компенсацией морального ущерба.
Он постоял, помялся, посмотрел на очередного клиента, что зашёл за пирожным, и ушёл. Букет так и остался на витрине, пока его не забрала бабушка, проходившая мимо.
— О, какие розы! Не выкидывать же добро, — сказала она, радуясь находке.
Дома у Олега всё пошло вразнос. Машины нет — банк забрал. Деньги — ноль. Ирина счета заморозила. На работе — сокращения. Его, как назло, под увольнение, «по статье». Всё катилось под откос, а он не знал, за что хвататься.
Олег пытался наладить быт: сам стирал, сам готовил. Пельмени, гречка, котлеты из заморозки. Соседка тётя Валя однажды постучала:
— Олег, с тобой всё нормально? Газом не пахнет?
— Да нормально, тётя Валя, просто борщ подгорел.
Она вздохнула: — Ирка тебе супчик всегда варила. Надо было беречь жену.
Поняв, что дома тоска и одиночество, Олег ринулся на сайты знакомств. Зарегистрировался под ником «Гусар42». Написал с десяток дамам. Ответили две. Одна оказалась из Мурманска, вторая — из подмосковного Подольска, просила скинуть денег на билет. Он послал обеих.
Потом попытался завязать с Лидкой из бухгалтерии. На третьей встрече она спросила:
— У тебя кредитов нет?
— Ха! Какие кредиты, всё в порядке! — соврал он.
На четвёртой она слилась. Кто-то шепнул про Ирину и суд.
Олег понял: что-то не так с его жизнью.
А Ирина жила. Маленькая кондитерская потихоньку приносила доход, клиенты были довольны, особенно пирогами с капустой и лимонным рулетом.
Однажды она зашла в магазин у дома, где продавала хлеб её бывшая одноклассница.
— Ирин, тебя весь район обсуждает! Говорят, муж машину на тебя повесил, а ты его в суд — и кондитерскую открыла!
Ирина улыбнулась: — Пусть обсуждают. Главное, что спина больше не болит — ни от работы, ни от нервов.
Одноклассница хохотнула: — А я мужу твою историю рассказала. Так он теперь ко мне с цветами ходит. Боится, что я тоже уйду!
Обе засмеялись. Ирина впервые почувствовала лёгкость — ту самую, что теряется в бытовухе, но потом возвращается, когда ты наконец-то живёшь для себя.
Олег осознал, что жизнь не по плану — в тот день, когда ему отключили интернет за неуплату. До этого как-то выкручивался: занял у Кольки на еду, у мамы на телефон, у соседа Серёги на «подремонтировать зуб». А тут — облом.
Без машины он чувствовал себя кастрированным. На автобусе ездить — позор, таксисты узнавали его и смеялись:
— Эй, шеф, а где твоя «ласточка»? Всё, пересел к простым смертным?
Олег молчал. Иногда грубил. Но чаще молчал. Сам себе не верил: как так получилось?
А получилось просто — слишком долго думал, что все ему должны. Особенно Ирина.
Он пытался вернуться. Звонил её маме, предлагал помощь. Мама сказала:
— Олег, ты же мужик, найди уже работу и не звони сюда.
Он обиделся. Пошёл в центр занятости. Там предложили два варианта: дворник и охранник в торговом центре.
— Я? Дворник? Да я бизнесом занимался! — возмутился он.
Менеджер кивнул: — Ну вот и займитесь. Только вот двор подмести надо сначала.
А Ирина жила. Жила с удовольствием. Её кондитерская уже обзавелась постоянными клиентами. Утром заходили мамочки за булочками для детей, днём — пенсионеры за пирожками, вечером — офисные сотрудники за тортами.
Однажды пришёл мужчина — новый клиент. Высокий, с добрыми глазами и слегка сединой на висках.
— У вас тут пахнет как в детстве, — сказал он, вдыхая аромат выпечки. — Я таких рулетов сто лет не ел.
— Угощайтесь, — сказала Ирина, подавая ему кусочек лимонного рулета.
Он попробовал, закрыл глаза, потом улыбнулся: — Жениться на вас надо.
Она засмеялась: — Подождите, это всего лишь рулет.
Они разговорились. Звали его Виталий. Был он вдовцом, работал в издательстве, писал колонки про жизнь, юмористические.
— И вы всё это сами? — удивился он, глядя на витрины. — И рецепты, и выпечка?
— Сама, — кивнула Ирина. — Жизнь заставила.
— А я думал, что жизнь только бьёт. А она, оказывается, ещё и печь учит, — усмехнулся Виталий.
Он стал заходить чаще. Иногда с цветами, иногда с кофе. Иногда просто так.
— Это дружба или нечто большее? — спросила её подруга Надя, глядя на Виталия.
— Не знаю, — ответила Ирина. — Но в этот раз я выбираю. Сама.
Олег же однажды увидел Ирину и Виталия в кафе. Он сидел за окном с пластиковым стаканом лапши, глотал её и смотрел, как Ирина смеётся. Не над ним, не с ним — а по-настоящему. С другим.
Он хотел подойти, сказать что-то, но… не смог. Что бы он сказал? Что всё осознал? Что «переоценил жизнь»? В это бы никто не поверил. Даже он сам.
Олег понял — поезд ушёл. И не просто ушёл, а на полном ходу сбил его мечты.
Он доел лапшу, вытер рот рукавом и побрёл к автобусной остановке. Там старушка кормила голубей. Один голубь уселся рядом. Олег вздохнул:
— Тебе-то легко. Тебе кредиты не грозят.
Голубь посмотрел на него с жалостью. Или показалось.
Финал наступил не резко. Постепенно. Ирина продолжала жить. Свою, настоящую жизнь. Без страха, что «он что-то выкинет», без тревоги за долги. Она жила с удовольствием. С запахом выпечки, с тёплым светом, с чаем на подоконнике.
Виталий однажды сказал:
— Ты знаешь, я благодарен твоему бывшему. За то, что он дурак. Иначе бы мы не встретились.
Она улыбнулась: — А я благодарна себе. Что однажды сказала: хватит.
Через год Ирина получила письмо. Олег просил прощения. Без просьб вернуться, просто извинялся. Она прочитала и выбросила. Не из злости. Просто это было из другой жизни.
На столе остывал чай, по радио звучала старая песня, а в окно заглядывало солнце. Ирина открыла витрину, поставила свежие булочки и написала мелом на доске:
«Сегодня — пироги с вишней. И жизнь — со вкусом свободы».
