Свадьба Анны и Михаила была событием, о котором говорили все. Золотая осень, старинная усадьба, усыпанная алыми листьями, и сотни гостей, тронутых красотой церемонии. Анна в белоснежном платье, с тонким кружевом, словно сотканным из утренней росы, сияла. Михаил, статный, с мягкой улыбкой, не сводил с неё глаз. Все шептались: «Идеальная пара, идеальный день».
Но к полуночи Анна была мертва.
В морге санитарка, пожилая женщина с усталыми глазами, готовила тело к прощанию. Она привыкла к тишине смерти, к холодной коже и пустым взглядам. Но с Анной что-то было не так. Щёки девушки пылали, словно она только что смеялась или танцевала. Санитарка, нахмурившись, проверила тело ещё раз. Сердце не билось, дыхания не было. И всё же этот румянец… он был живым.
—
Свадьба началась безупречно. Гости поднимали бокалы за счастье молодых, оркестр играл вальсы, а Анна, лёгкая, как облако, кружились в танце с Михаилом. Её смех звенел, отражаясь от высоких потолков усадьбы. Но были мелочи, которые никто не замечал. Или не хотел замечать.
Сестра Анны, Катя, весь вечер держалась в тени. Её взгляд, полный тоски, следовал за Михаилом. Она знала его с детства, любила его ещё до того, как он встретил Анну. Но Анна была ярче, громче, красивее. Всегда в центре. Катя смирилась. Или так казалось.
За час до полуночи Анна вышла на террасу, чтобы вдохнуть прохладный воздух. Михаил остался с гостями, увлечённый разговорами. Катя, заметив отсутствие сестры, последовала за ней. Они стояли вдвоём, глядя на звёзды. Разговор начался легко, но вскоре Катя заговорила о прошлом. О том, как Михаил однажды обещал ей будущее. О том, как Анна «украла» его. Анна рассмеялась, отмахнувшись: «Катя, это было сто лет назад. Ты же не серьёзно?»
Катя молчала. В её руке был бокал с шампанским. Тот самый, что она незаметно подлила Анне чуть раньше. В бокале, кроме игристого, был растворён порошок — быстродействующий, бесцветный, безвкусный. Анна выпила его, не подозревая. Она всегда доверяла сестре.
Когда Анна внезапно пошатнулась, Катя подхватила её, но не позвала на помощь. Она смотрела, как сестра оседает на холодный пол террасы, как её дыхание становится реже. «Ты всегда брала всё, что хотела,» — прошептала Катя, прежде чем уйти обратно к гостям.
Анна умерла тихо. Когда её нашли, все решили, что это был внезапный приступ — сердце, нервы, что угодно. Никто не заподозрил иного. Михаил рыдал, гости плакали, свадьба обернулась трагедией. Идеальная пара разбилась о реальность.
—
Санитарка в морге не могла отвести взгляд от Анны. Этот румянец… Она знала, что такое бывает, когда в теле задерживается яд, стимулирующий кровообращение даже после смерти. Она слышала о подобных случаях — редких, но пугающих. Но кто поверит старухе из морга? Она промолчала, просто поправив кружево на платье Анны.
Катя стояла на похоронах, сжимая руку Михаила. Её глаза были сухими. Она наконец-то была в центре. Но ночью, в одиночестве, она видела во снах пылающие щёки сестры. И каждый раз просыпалась с криком.
Идеальная свадьба осталась в памяти всех. Но правда о ней умерла вместе с Анной.
Прошла неделя после похорон. Усадьба, где гремела свадьба, опустела, но её стены словно хранили эхо того вечера. Михаил заперся в своей квартире, не отвечая на звонки. Гости, ещё недавно тостующие за любовь, теперь шептались о проклятье. А Катя… Катя старалась держаться, как ни в чём не бывало. Она навещала Михаила, приносила еду, утешала. Но каждый раз, глядя в его пустые глаза, чувствовала, как внутри что-то сжимается. Не страх, не угрызения совести — что-то иное. Будто Анна всё ещё была рядом.
Санитарка из морга, Надежда Петровна, не могла забыть Анну. Тот румянец преследовал её. Она работала в морге тридцать лет, видела сотни тел, но такое — впервые. Вечерами, сидя в своей маленькой квартире, она листала старые медицинские справочники. Один из них, потрёпанный, с пожелтевшими страницами, упоминал редкий яд — синтетический, вызывающий временное усиление кровотока даже после остановки сердца. «Пирролидин-4,» — значилось в книге. Использовался в экспериментальной медицине, но в больших дозах был смертелен. Надежда задумалась. Она не была следователем, но её интуиция, отточенная годами работы с мёртвыми, подсказывала: это не случайность.
—
Катя тем временем всё глубже вплеталась в жизнь Михаила. Он был раздавлен, но её присутствие, мягкое и ненавязчивое, казалось единственным, что держало его на плаву. Она готовила ему кофе, слушала его бессвязные рассказы о прошлом, о том, как он любил Анну. Катя кивала, скрывая, как её коробят эти слова. Она ждала. Знала, что время сотрёт Анну из его сердца. Но по ночам, когда она оставалась одна, её преследовали сны. Анна в белом платье, с пылающими щеками, стояла у её кровати и молчала. Катя просыпалась в холодном поту, проверяла замки, зажигала свет. Но тень сестры не исчезала.
Однажды, разбирая вещи Анны, которые Михаил не решался выбросить, Катя нашла её дневник. Тонкая тетрадь, обтянутая шёлком, лежала в коробке с украшениями. Катя открыла его, ожидая найти слащавые записи о любви. Но вместо этого страницы были заполнены тревожными заметками. «Я вижу, как она смотрит на него. Она думает, я не замечаю. Но я знаю.» «Катя что-то скрывает. Я не доверяю ей.» «Сегодня она снова подливала мне вино. Я притворилась, что пью.» Катя захлопнула дневник, её руки дрожали. Анна знала. Не всё, но достаточно.
—
Надежда Петровна не выдержала. Она связалась с участковым, молодым парнем по имени Олег, который иногда заходил в морг за документами. Рассказала ему о своих подозрениях, о румянце, о яде. Олег, хоть и скептически, согласился проверить. Он запросил результаты вскрытия Анны. Официально причиной смерти назвали острую сердечную недостаточность. Но токсикологический анализ, как оказалось, был поверхностным — никто не искал редкие яды. Олег, движимый любопытством, отправил образцы тканей на дополнительную экспертизу. Это заняло время, но ответ пришёл: следы пирролидина-4. Яд, который почти невозможно обнаружить без специального теста.
Олег начал копать. Он опросил гостей свадьбы, официантов, организаторов. Один из барменов вспомнил, как Катя просила налить шампанское в отдельный бокал и сама отнесла его сестре. «Она сказала, Анна любит определённый сорт,» — пожал плечами бармен. Олег нашёл в соцсетях старые фото: Катя и Михаил, ещё подростки, смеются вместе. Анна появилась в их жизни позже. Мотив начал вырисовываться.
—
Катя почувствовала, что круг сужается. Олег приходил к Михаилу, задавал вопросы, смотрел на неё слишком внимательно. Она начала паниковать. В одну из ночей, не выдержав, она вернулась в усадьбу. Хотела убедиться, что не оставила следов. Терраса, где умерла Анна, была пуста, но в воздухе висел странный холод. Катя зажгла фонарик, осматривая пол, перила, всё, что могло выдать её. И вдруг услышала шорох. Обернулась — никого. Только ветер шевелил листья. Но в отражении стеклянной двери она увидела её. Анну. В белом платье, с горящими щеками, смотрящую прямо на неё.
Катя закричала и бросилась бежать. Она не заметила, как споткнулась о порог, как упала, ударившись головой о каменный пол. Когда её нашли утром, она была жива, но в бреду. Она бормотала о сестре, о платье, о том, что Анна всё ещё здесь. В её сумке нашли флакон с остатками порошка. Пирролидин-4.
Михаил, узнав правду, сломался окончательно. Он уехал из города, оставив всё — квартиру, работу, воспоминания. Усадьба была выставлена на продажу, но никто не хотел её покупать. Местные говорили, что по ночам на террасе видят фигуру в белом платье. С пылающими щеками.
Надежда Петровна закрыла свой справочник и больше не открывала. Она сделала, что могла. Но иногда, в тишине морга, ей казалось, что она слышит лёгкий смех. Как будто Анна, где-то там, наконец-то обрела покой.
