— Всё, ребята! Это катастрофа! — Распахнулась дверь, в прихожую ворвался Никита. Срывая на ходу шарф, он бросил шапку на изящную, красного дерева, похожую на мужчину в смокинге вешалку, промахнулся, стал наклоняться, зарычал, поскользнувшись на луже от растаявшего снега, и растянулся на полу. Выскочивший из комнаты мопс Арнольд презрительно тявкнул. Ему уже давно надоели эти недотепы, живущие в квартире вместо хозяйки. — А ну быстро все сюда! Развели бардак!
Из кухни высунулись две лохматые мужские головы. Они были одинаково нечёсаные, с кудрями «мелкий бес», покоились они на одинаковых шеях, упакованных к одинаковые клетчатые рубашки, аля «ковбои». Головы жевали укроп и смеялись, глядя, как Никита смешно барахтается на полу.
— Чего вы уставились?! Помогите своему вождю принять вертикальное положение и готовьтесь к смерти, разгильдяи! — орал несчастный, отталкивая Арнольда от своего ботинка.
Парни, дожевав зелень, полную витаминов, подошли, кивнули и синхронно подняли на ноги «вождя».
— Что стряслось? Пиццу будешь? Мы заказали… — протянул Егор, один из Никитиных друзей. Второй, Женя, сочувственно погладил друга по плечу, потом погладил мопса. Он, мопс, был такой маленький, несчастный, сморщенный, с большими, навыкате глазами. Жене его всегда было очень жалко.
— Сидите тут, ничего не знаете! Квартиру захламили! Тетка приезжает моя, вот что! — заорал опять Никита. — Телеграмму прислала. А у нас вся квартира… — молодой человек стал подыскивать нужные слова, но те всё никак в голову не лезли.
— Не стоит выражаться, друг! Твоя тетя, Ангелина Львовна, интеллигентнейшая женщина, заранее предупреждает молодежь о своем нашествии. Ну–ка, дай, я прочитаю… Телеграмму, говорю, дай! — миролюбиво сказал Егор.
Он вырвал из рук покрывшегося капельками холодного пота Никиты телеграмму, повертел её, сунул под нос Женьке. Тот пошевелил губами, вчитываясь.
— Женщина она хорошая, мой друг, — поправил невидимое пенсне Егор, — даже очень. Я помню ее изысканное жаркое. Боже, какое это было жаркое! А осетр? «Мальчики, идите отведайте осетра! Чудо, как свеж!» — передразнил хозяйку квартиры парень. — И ведь действительно, было чудесно. Но я понимаю твою панику, Никитос, мы, чего уж тут скрывать, засидели ее квартирку по самое «нельзя». Да, Арнольдик? Ну не гавкай, дружище, ты слишком строг к нам! Всё поправимо! Вот только как?..
— А я говорил! — фальцетом заголосил Никита. — Я умолял, я просил вас вести себя по–человечески, а вы… Она сотрет меня в порошок… Она же меня растопчет… Господи, дай мне сил убежать быстрее, чем она поймает меня за шкирку! — взмолился молодой человек, подняв глаза к потолку. — А я так молод, так молод… Диссертацию не дописал…
— Хотя под это дело она нам и разрешила пожить на ее хате… — вздохнул Егор. — «Ты и твои друзья талантливы, Никита. Но в диких условиях общежития создать что–то хорошее невозможно! Милые мои, поживите здесь! У нас с Петром Андреевичем отличная квартира, много литературы, она вам пригодится. У нас тихо, уютно, есть кабинет, где можно уединиться. Живите, пока мы на Водах, растите духовно, дорогие мои!» — вот как она говорила. А мы всё испортили…
Ребята тоскливо вздохнули, зашли в комнату. Грязные тарелки, чашки, стаканы и блюдца были везде. Над недоеденным бутербродом нагло вилась муха. Она жужжала, потом присаживалась на заветренную колбасу, потирала лапки и утыкалась в деликатес своим хоботком. Арнольд раньше пытался ловить этих мух, потом оставил свои попытки, ведь рожденный бегать летать не может…
Стопки книг, которые должны были помочь аспирантам постигать науки, служили подпорками для импровизированных столов, на которых живописно лежали пачки сигарет, какие-то журналы, носовые платки, скомканные листы, вырванные из блокнота. Везде пыль, грязь, крошки и обрывки салфеток…
Ребята жили здесь уже три месяца, в свое логово пускали только избранных, устраивали «закрытые вечеринки», прожигая жизнь, а заодно и теткину скатерть окурками. Соседи могли только догадываться о том, что прекрасная, со вкусом обставленная и всегда прибранная квартира Холмогоровых теперь превратилась в ужасную помойку.
— Когда она приезжает? Дата! Назови дату! — прошептал Егор.
— Сегодня. К пяти. Она меня уничтожит…
Мопс согласно тявкнул, завилял обрубком хвоста. Наконец-то его мечта исполнится!..
— Мы не дадим. Так, Женя, ты у нас выглядишь приличнее всех, поедешь на вокзал, встретишь дорогих гостей, отведешь их в ресторан, — строго сказал Егор.
— Да с чемоданами же… Уставшая… Она не согласится! — возразил Евгений.
— Согласится. У тебя любая женщина соглашается. Включи свое обаяние, братец. Всё, приводи себя в порядок и поезжай, единственный чистый костюм там, в шкафу. А мы с Никитосом займемся квартирой…
Выпроводив Женьку, парни огляделись.
— С чего начнем, дитя мое? — завязывая фартук, гнусаво спросил Егор.
— Раскладывай книги, а я сейчас! — Никита сунулся в кладовку, нашел там какой–то огромный флакон, пахнущей хлоркой, открыл его, расчихался. Покопался еще, нашёл стиральный порошок.
— Нет… Это нам не подойдет. Что же делать?.. Фея! Нам нужна фея!
Парень выскочил из квартиры, помчался вниз по лестнице и чуть не сбил с ног не спеша поднимающуюся на свой этаж Тамару.
— Привет. Куда мчишься? Неужто тетя Ангелина решила возвернуться? — ехидно поинтересовалась девушка. У них с Никитой когда–то был роман, невинный и легкий, наполненный мороженым, прогулками, смущенными поцелуями в щечку и клятвами в вечной верности. Потом оба выросли, как будто разонравились друг другу.
— Ох, и не говори. Вот всегда ты, Томочка, в самую точку! И правильно ты тогда меня прогнала, я совершенно никчемный человек. Ангелинушка приезжает, а у нас там… — сокрушенно махнул рукой в сторону теткиной квартиры молодой человек. — Том, спасай. Нам нужно какое–то средство… Ну… От всего.
— В смысле? — вскинула бровки Тамара.
— Ну, чтобы всё одним махом помыть, почистить… Что, такого нет?.. Ай, пропала моя буйна головушка…
Никита запустил пальцы в лохматую шевелюру, подёргал так, будто сейчас снимет с себя парик.
Тамара с интересом наблюдала за его мучениями.
— Ну, Том, пожалуйста, спаси… — наконец прошептал он.
— Ладно, уж так и быть. Постой секунду, сейчас принесу! — она скрылась за дверью своей квартиры, потом вернулась, держа что–то в руках. — Вот, получите, средство очень хорошее. Привести квартиру в порядок сможете в два счета. Инструкцию читаем, работаем. Аспиранты, тоже мне! — Томка сунула пареньку в руки какую–то тяжелую баночку синего цвета.
Никита кивнул, в порыве чувств по–медвежьи обнял Тамару, та кокетливо заохала.
— Ладно, иди уже. Сейчас переоденусь, загляну, помогу, чем смогу. Не чужие всё же люди… — подмигнула она соседу…
…Устроившись на подоконнике и поправив бумажную шапочку, Егор покрутил в руках принесенную другом банку.
— «Чудо–паста»… Хм… А ты уверен, что Тамара нас не надула? — спросил он. — «BRАNDFREE».
— И что тут у нас пишут? — Он покрутил баночку. — Пятьсот грамм! На нас хватит. Итак, Никита, это универсальное чистящее средство для твердых поверхностей, от всех видов бытовых загрязнений. Нам подходит, братан! Вперед!
В дверь позвонили, Никита впустил Томку. Та, в брючках–капри и легкой рубашке, решительно прошла в комнату, забрала банку у Егора, расправила плечики и, улыбнувшись, сказала:
— Это, мальчики, средство, которое спасет вас от Ангелины Львовны, ее праведного гнева. Этой пастой можно чистить всё, только на лакированные старушкины паркеты ее не кладите. Техника, кухня, ванная, даже обувь, если хотите беленькие подошвы, — это всё здесь, в этой баночке.
— Врешь! — решительно сложил руки на груди Егор. — У матери пять–шесть флаконов для уборки, пахнут — вырви глаз, она всеми пользуется. А тут одна банка…
— Не вру. Давайте начнем с кухни. Ого!.. — Тамара даже закашлялась, когда открыла микроволновку. — Ребят, это просто ужас! Вы слышали что–то о крышках? Всё забрызгано! Ну ладно. Губку дайте, чертенята. И Чудо–пасту.
— Перчатки! Томка, надо перчатки! Твой маникюр… — помахал в воздухе руками Никита.
— Не надо. Это натуральный, безопасный для кожи продукт, — учительским тоном сказала Тамара. — В ней нет никаких агрессивных компонентов, основа — природный микрокальцит. Знаете, что это такое? Нет? Неучи! Но за заботу спасибо, Никитка…
Девушка легко открыла баночку, вынула защитную прослойку. Ребята заглянули внутрь. Светло–розовая, немного с фиолетовым оттенком паста пахла черникой. Егор втянул носом приятный запах, залез в банку пальцем.
— Густая. Как будто с песочком, — констатировал он.
— Ага. Это мелкий абразив. Отмывает очень хорошо, особенно известковый налет.
Тамара выхватила из рук ребят губку, набрала на нее немного пасты, стала аккуратно распределять внутри микроволновки. Довольно улыбнулась, закрыла дверцу.
— Теперь дадим немного постоять. Жир должен размягчиться. Фу, ребята! Что вы сделали с тетиными ложками?!
Девушка уставилась в раковину, где, сваленные кое–как, лежали ложечки с завитушками на рукоятке.
— Вы сюда весь набор что ли перетаскали? Мыть не пробовали? Уже всё почернело и ржавчина, вон, появилась! Никита! Это просто неприлично — вас впустили в квартиру, а вы…
— Томочка! Милая, спаси! — застонал парень.
— Намазывай! Весь этот кошмар намазывай пастой! — приказала Тамара.
Никита послушно брал ложки, наносил на них чудо–пасту, откладывал, брал следующий прибор.
Егор пока разбирался в комнатах, складывал мусор в пакеты, проветривал, сметал с полок пыль.
— Мультиварка… — ткнула пальцем на прибор девушка.
— Чего? Мы иногда только суп варили. Мы мыли… — оправдывался Никита. Но Тамара показала на пожелтевшую деталь крышки, покачала головой.
— Снимай, мажь тоже. Так, теперь ждем минут десять. Если бы грязь была не такой старой, то могли бы и минутку подождать, но в вашем случае… Егор! Егооор! — позвала она.
— Что, моя королева? — парень послал Томе воздушный поцелуй.
— Подоконники у вас пластиковые же? На вот, натри везде, станут беленькие, чудо, как хорошо будет! — Тамара дала молодому человеку баночку с «чудо–пастой», губку, повелительно кивнула на дверь комнаты.
— Слушаю и повинуюсь! — Егор расплылся в улыбке.
«Нет, ребята они неплохие… — рассуждала Тамара, наблюдая, как Никита отчищает от извести кран на кухне. — Умные, интересные, много знают. Но еще те лодыри! Могли бы уже половину диссертации написать, а они вместо этого ерундой какой–то занимались. Выросли, но не повзрослели что ли?»
— Тома, посмотри, хорошо? — кивнул Никита на кран. — Оттерлось сразу, я даже не ждал! Класс!
Позвонил Женька.
— Никит, пока не встретил. Поезд задерживается. Вы там как?
— Вот и хорошо, что задерживают! Вот и славно. Мы стараемся. Ты цветы купил?
— Да купил, купил! А какие стихи она любит? — уточнил Женя, прислушиваясь к гнусавому голосу, объявляющему, что скорый с «Вод» будет через десять минут.
— Бальмонта, кажется… Или это не она?.. Романтические в–общем. Читай ей романтические, понял? И подольше не приезжайте! — протараторил Никита, попрощался и побежал смотреть, как Тома смывает с микроволновки пасту.
— Ну? Что я вам говорила? Чистота, мальчики, залог здоровья! И гарант того, что вас не выгонят на улицу, как нашкодивших щенят! Что там с ложечками?
Никита еще потер их губкой, сполоснул. Ложечки засверкали чистотой, хоть себя в них рассматривай.
— С возвращением в нормальный вид, девочки! — аккуратно вытерла их полотенцем Тома.
… — Женя? Какая удача, что ты меня встречаешь! Муж мой остался там, на курорте…— Ангелина Львовна неловко выбралась из купе, потащила за собой чемодан. — А я так устала! Голова гудит, таблетки я не взяла, не спала всю ночь… Ох! Домой! Скорей домой, мой мальчик! Ну, как вы там?
— Добрый день, мы–то… Мы хорошо… Давайте, я помогу! Ну, хватайтесь за мою руку, дорогая Ангелина Львовна! — расшаркивался Евгений. — Домой… А может быть вам сначала позавтракать? Крепкий кофе и сытная еда помогут справиться с мигренью! Тем более, что дороги перекрыли, нам сейчас ну никак не доехать…
— Перекрыли? Все?! Что случилось? — испуганно замерла женщина.
— Ничего. Ровным счетом ничего. Просто марафон, понимаете, спортивная ходьба. Это надолго, потому как маршрут запутанный, длинный. А я знаю одно местечко… Там подают чудесный нектар…
— Ходьба… Придумают же такое! Да что тут ходить?! Бежать надо, бежать! Это лучше! А ваша спортивная ходьба только суставы расшатывает. Ну ладно, — смягчилась Ангелина. — Веди в свое местечко. Тяпнем немного, хоть и утро… — хихикнула она…
… Никита то и дело поглядывал на часы. Стрелки по ним не ползли, не двигались, плавно отмеряя время, а бежали, скачками преодолевали расстояния в минуты… Почистив крышку мультиварки, парень водрузил деталь на место, полюбовался делом рук своих.
— И заметь, всё без перчаток! — подняла вверх указательный палец Тамара. — Очень щадящий состав. И брать легко. А аромат! Черника же, ну? Скажи, пахнет здорово!
— Ребята! — позвал из комнаты Егор. — он стал белым! Он стал совершенно белым! Посмотрите!
Тамара и Никита подошли к другу. Тот стоял у подоконника и победно тыкал в него пальцем.
— Я и не знал, что так бывает. Белый… — всё повторял Егор.
— Цветы. Надо поставить сюда вазу с цветами. Тетя Ангелина любит, чтобы были живые цветы.
— Купим. Мы купим! Тома, вот полы помоем и купим! Ох и паста, ох и придумают же! — пританцовывал Никита на месте. — Тамарочка, я тебя… Я тебя…
Он бы договорил, но снова позвонил Женька.
— Ребят, мы в ресторане, но тетушка ноет, что устала, хочет в душ. Я не смогу удерживать ее долго!
— И не надо. Угости даму кофе, и приезжайте домой. У нас почти всё готово! — Тамара отобрала телефон у растерянного соседа. — Привет тете Ангелине!
У Ангелины Львовны опять начала болеть голова. Выпитый коньяк совсем не помог, а Женя, как будто специально, сидел рядом и взахлеб читал ей Бальмонта. Она терпела долго, но потом чаша переполнилась.
— Милый мой, ну с чего вы решили, что я люблю такие стихи?! Это слишком… Слишком сладко для моей натуры! Я люблю Маяковского, дружочек. Да, рублено, но зато строго, четко и метко! Женя, я хочу домой… — она застонала, закрыла глаза и, привалившись к плечу парня, тихонько захрапела. Коньяк сделал своё дело…
Они приехали через час. Егор и Никита, облаченные в отглаженные Томой рубашки и брюки, стояли в прихожей, глупо улыбались. Арнольд с бантиком на шее гавкал и ластился к хозяйке.Тамара суетилась на кухне. Тетю Ангелину она очень любила, та разрешала ей в детстве приходить играть на фортепьяно, потом, когда Томка выросла, подсказывала ей, где купить красивые платья, познакомила со своей модисткой. Да и просто поговорить с начитанной, умной, воспитанной, пусть немного старомодной, женщиной было интересно. Она никогда не лезла в Томкину жизнь, но всегда давала ценный совет, как пальцем в небо попадала. Вот и про Никиту тогда сказала: «Он хороший, только надо ждать, пусть повзрослеет. Ты переросла его, девочка, иди дальше. Если судьба вам вместе быть, то опять встретитесь».
— Мальчики… — улыбнулась Ангелина Львовна, вошла, опираясь на руку Евгения. Тот закатил глаза. — Как я рада вас видеть! Ох, дом, милый дом! Я так соскучилась! Курорты — это хорошо, но пора мне вернуться в свою любимую квартирку! Арик! Милый! Ну как ты, присматривал за мальчиками? — Она взяла собачку на руки, поцеловала ее холодный, довольный нос. — Пахнет… Чем–то пахнет… Черника. Боже, я люблю чернику!
Хозяйка прошла в ванную. Полилась из крана, сверкающего чистотой, вода. Ангелина не спеша умылась, довольно кивнула, заметив, что везде чисто, полотенца развешены, кремики расставлены.
Тамара уже накрыла на стол. Рядом с фарфоровой тарелкой лежала на салфетке только недавно отчищенная ребятами ложечка. Стальной, почему–то очень любимый Ангелиной, заварочный чайник стоял, ожидая своей очереди.
Девушка открыла мультиварку, разлила по тарелкам суп.
— Божественно, детка! — сказала Ангелина, подмигнув Томе.
— Суп? Это ваш рецепт, — ответила та.
— Да не суп. И он тоже. Но я мыслю шире! Ты волшебница. Я наслышана, честно говоря, что тут творилось. Как же вы успели так быстро навести порядок? А? Признавайтесь! — вдруг строго глянула она на ребят.
— Ну… Ну… Это всё Тома и ее «Чудо–паста». Какая там фирма, Никит? — промямлил Егор.
— BRANDFREE, — подсказал племянник. — Тетя Агя, ну ту нас прости, лето, жара, голова кругом…
— А диссертация? Ну хоть строчку ты написал? — грозно спросила Ангелина Львовна Никиту.
Егор и Женя испуганно втянули голову в плечи, опустили глаза.
— Да. Теорию почти сделал. Тебя ждал, чтобы распланировать экспериментальную часть, — вдруг ответил Никита. — Потом покажу. У дяди в кабинете, на компьютере.
— Да ну? Удивил… — чуть наклонила голову женщина. — Ладно, тогда за встречу нашу, ребятки! — Ангелина подняла свою чашечку, кивнула всем, сидящим за столом. — За вашу молодость и за тех, кто готов прийти вам на помощь! Цените этих людей, дорожите ими, имя этому дружба!
Она подмигнула Томе, та пожала плечами. А как иначе?..
Помыв посуду, ребята пошли гулять, а Ангелина Львовна стояла у окна и смотрела на уходящие по аллее фигурки. Молодость, красота, беззаботность… Кажется, что время бесконечно, что всё еще впереди и можно тратить минуты без счета…
— Это пройдет, — с грустью сказала самой себе Ангелина, погладила Арнольда. — Очень быстро пройдет, жаль… А вот дружба не стареет, крепнет только, как хорошее вино. Удачи вам, ребятки!
Она задернула занавеску, поправила прическу и пошла в прихожую. Там, вытащив из чемодана кроссовки, женщина хитро улыбнулась.
«Ну что, Чудо–паста, пойдем отмывать подошвы! Беленькими мои кроссовочки смотрятся гораздо эффектней! »
