Младшенькой исполнилось 19, и она начала намекать родителям на квартиру.
Они жестко пресекали эти поползновения, но ее слезы и волшебное «вообще уйду от вас, никогда меня не увидите» отлично работало. Как в детстве, как и сейчас.
Анечка мило поджимала губки, смотрела так, будто вот-вот расплачется, и родители млели.
Миша себе такого никогда не позволял. Он парень. Ему внушали, что плачут только девочки. Да на нем бы и не сработала. На его мольбы родители не так эмоционально реагировали.
— Конечно, Анечке все. Анечка у нас милая девочка, Анечка сама не поступит, ее только на коммерческое возьмут, Анечка хочет бальное платье и курсы маникюрши, зарабатывать она на этом не будет, но мы оплатим, естественно, — передразнивал Миша маму.
— Мишуня…
— Ааа, не произноси это «Мишуня». Тошнит.
— Миша, тебе 24…
— Мне 25, мам.
— Я твоя мать, я не могла перепутать…
— Да, с позавчерашнего дня мне 25.
— Упс, — мама на миг забыла про Анечку и зашуршала по комнате, выдвигая все ящики, где у нее лежал «НЗ — неприкосновенный запас» разнообразных открыточек, гелей для душа, скрабов, бритвенных принадлежностей, шерстяных носков и прочих ценностей, из которых быстренько можно собрать поздравительный набор на любое мероприятие. От Дня рождения до Дня космонавтики.
Миша скептически взглянул на пакет.
— Брелок с зайчиком, гель для душа, пена для бритья и… — он сунул туда руку, — Индийский чай? Мам, ты ж не Наташу из бухгалтерии поздравляешь. Обезличенный подарок для сына как-то не комильфо… Как ты вообще могла забыть про меня?
— Замотались… С Анечкой спорили насчет комнат и квадратов.
— Позволь я угадаю, ее высочество желает трехкомнатную квартиру 120 квадратов с видом на Невский?
— Нет, она просит двушку…
— У вас на что деньги-то есть?
— На палатку из магазина «Мир туризма». Миша, что за наивные вопросы. Нет у нас денег. Это однозначно ипотека. И разница между однушкой и двушкой не такая уж колоссальная… Но все-таки разница.
— Ставлю на то, что вы купите ей двушку. Сейчас я буду предсказывать. Так, я вижу будущее, я вижу, вижу… Что вы купили ей двушку, влезли в ипотеку, за которую вскоре не сможете платить.
— Миша, нам еще по 50. К тому же, мы будем платить только поначалу, потом Анечка встанет на ноги, и сама уже будет вносить платежи. Ты какой-то пессимист.
— Нет, мам, я единственный здравомыслящий человек в этой семье. Помяни мое слово: беда будет с этим кредитом.
Здравомыслящих людей в семье больше не оказалось, поэтому Анечка наслаждалась новой квартиркой.
Родители — ипотекой. Которая непомерна для них уже сейчас.
Миша поделать ничего не мог. Только беспомощно наблюдать за этим, а быть беспомощным оно, знаете ли, раздражает. Но никакие просьбы не трогали родителей. На каждый его аргумент у них было по 10 своих. Поэтому Алечка стала хозяйкой двухкомнатной квартиры. Тут чуть-чуть она пошла на компромисс: квартира двушка, но без стильного ремонта, «бабушкин» вариант.
— Это уж, Анюта, сама будешь белить, красить… С отцом и так выложили все до копеечки, еще в такие долги залезли… – сетовала Таня, — Ничего, со временем все будет. Ремонт самим можно сделать, мы тоже постараемся попозже подключиться к этому, мебель сейчас часто бесплатно отдают…
— Самой белить и красить? Безвкусную мебель на барахолках брать? Зачем тогда делать какой-то ремонт, если будет такой же «бабушкин» вариант? Уж лучше сделать хороший, и мебель купить приличную, чтобы все в тон, чтобы все сочеталось, тогда можно еще полвека тут жить и ни о чем не переживать.
— Угу, только ремонт, который ты хочешь, будет стоить, как еще одна квартира, — сказал Миша.
Но и на это деньги нашлись.
Не с таким размахом, о котором грезила Анечка, но нашлись.
Возразить ей они боялись.
— Миша, ты пойми, что мы родители. Это ты брат, который не очень-то и любит сестру, а мы — родители. Если ребенок просит, то как отказать? Сказать, отстань, иди и выкручивайся, как хочешь? Она ушла от нас жить туда. А там продавленная кровать, грязная кухонные тумбы, тараканы…
— Если ребенок просит… Попрошу-ка я у вас помочь закрыть мою ипотеку тогда. Вы же не сможете мне отказать. Я ребенок.
— Ты — другое. Ты всегда был сильным, умным и самостоятельным. Анечка… она же беззащитная. У тебя, кстати, не будет немного до зарплаты? В этом месяце истратились. Заняли у соседей, а им срочно надо отдать. Не будет?
— Будет…
Будет. И в этом месяце, и в июне, и в июле, и в августе, и даже в будущем году. И можно не возвращать. Так и сложилось, что Миша отчислял процентов 15 от своей зарплаты в «фонд» помощи родителям, пока они гасили Анечкину ипотеку.
Разумеется, сама она не начала за нее платить.
И даже, когда Анечка привела в дом мужчину мечты, Дениса, который скрупулезно отсчитывал свой вклад, 50%, в питание и коммуналку, ничего не сдвинулось в сторону того, чтобы доченька, а теперь доченька с мужем, начали сами гасить ипотеку.
Миша уже машинально переводил родителям деньги.
И делал бы это еще не один год, но тут Аня всех поразила:
— Я беременна.
Если для родителей это означало радость, то для Миши все было немного приземленнее: теперь денег у молодых будет еще меньше. А, если новоиспеченный отец куда-то испарится, то вообще катастрофа.
Миша хотел приостановить эти финансовые вливания, даже сказал маме, но та съежилась:
-Погоди хотя бы, пока Аня не родит… Ей сейчас нервничать нельзя. Если ты прекратишь давать нам деньги, платеж-то от этого меньше не станет, и мы окажемся на самом краю нищеты. Аня будет нервничать из-за того, что мы с отцом недоедаем, а нервничать ей нельзя.
На самом деле, это было направлено на Мишу. Недоедаем, нищета, нервничать нельзя… Что он усовестится и продолжит помогать.
Продолжил.
И до рождения ребенка, и после.
Не Ане напрямую, но переводить деньги маме — это ровно то же самое, что платить за ипотеку сестры.
Важный и, прямо скажем, неприятный разговор переносился еще несколько раз. Но, когда племянница, Софа, пошла в сад, а Ане пора бы вспомнить, что на свете существует работа, Миша на разговор-таки решился, но его шокировали:
— Мишутка, танцуй, теперь нам всем будет легче. Мы разменяем квартиру, купим себе однушку, и погасим остаток ипотеки! Что ты об этом думаешь?
Родители? Предпенсионеры? Продают свою трешку, чтобы под самую пенсию остаться в однушке, куда никого привести нельзя, и лишают себя хоть какой-то подушки безопасности? Просто восторг!
— Мама, трешка — это ваша золотая карта. Ваш спасательный жилет. Если вам самим понадобится большая сумма? Или вы заболеете? Вдруг пансионат или сиделки? Это я не про «сейчас», это я говорю в теории, что вам ведь будет и 70, и 80, я надеюсь, и что тогда? Трешка — ваш спасательный жилет. Это как изумруды под деревом в саду зарыть. Да, ты их не продаешь, но приятно же знать, что они там лежат, и жить не так страшно.
— Ты нас уже в дом престарелых провожаешь?
— Нет!
— Тогда и не наговаривай. Еще беду накличешь. Нужно будет оплачивать сиделок, так у нас двое детей, вроде бы. Это ваш сыновий и дочерний долг — подумать о нашей старости.
Ипотеку закрыли, как бы ни кричал Миша.
Зато от его переводов не отказывались.
История с квартирами немного улеглась, и Миша опять написал себе речь для родителей «Я не могу вам больше переводить деньги», но, когда он приехал к ним, его встретила незапертая дверь и постаревшая лет на двадцать мама:
— Миша, Анечка погибла. Только что!
***
Сестра перебегала дорогу в неположенном месте. Зазевалась. А водитель поздно увидел ее черную куртку на участке, толком не освещенном светом фонарей. Аня бегала в цветочный за букетом. На мамин День рождения. На дороге вокруг Ани, накрытой плотной тканью, были разбросаны розы.
— Я ее не видел! Я не мог ее увидеть! Я не нарушал! — кричал водитель в припадке.
Его признали невиновным.
Она сама выскочила под колеса.
Безутешного вдовца утешали даже ее родители. Денис все норовил прыгнуть за ней, когда прощались, и его приходилось держать. Маленькая дочка еще не совсем понимала, почему все плачут, и почему мама не приходит, и никто не спешил рассказывать ей правду.
— Мама в гостях, — заливалась слезами Тамара.
И даже четырехлетняя девочка ей уже не верила.
Когда человек уходить, его во многом начинаешь идеализировать. Вот и Миша теперь не понимал, а чем так насолила ему сестра. Ну, выпросила квартиру. Ну, да, она была немного капризной, и совсем не знала жизни, но… Но теперь ее нет, и все это кажется пустяками.
Софа, разумеется, жила с папой.
О том, что купленная двушка была записана на Анечку, никто не вспоминал долгие месяцы.
Тему поднял Денис.
— Мы, разумеется, откажемся от своих долей в пользу внучки, — сказала Татьяна.
Муж слегка задел ее ногой.
— Тань… Денис, я вообще не хочу обсуждать все, что связано с Анечкой, но ты, Денис, не обессудь, мы на многое готовы ради тебя пойти, но… — он собирался с мыслями, — Таня, у нас так-то еще ребенок есть.
Дениса эти долгие месяцы обихаживали, как родного. Он страдал больше всех.
Но, когда дедушка вдруг усомнился в том, готовы ли они от долей отказаться в пользу внучки, Денис показал себя во всей красе:
— Послушайте, это не вопрос. Квартира — мне. Иначе внучку свою вы будете видеть только на фотографиях, я ее отец, и я могу очень легко внушить ей все, что мне захочется. Она будет бегать от вас, как он бандитов каких.
Ультиматум передали и Мише.
— Да пошел бы он… Со всеми своими требованиями, — рявкнул Миша, — Много хочет! Доли — вам, доля — Софе, и лишь четверть — ему. Он в эту квартиру не вкладывался, так что все честно.
— Миша, у нас нет выбора.
— Ау, мам? Я тоже скорблю по Ане, понятно, что моя потеря не сравнится с тем, что чувствуешь ты, как мать, но не обнаглел ли Денис??
— Тогда мы никогда не увидим Софу…
— У вас еще я есть!! Ау! Я тут! Мои соболезнования вам с этим, но вы не хотите хотя бы сейчас про меня подумать? Я тоже вкладывался в эту ипотеку. На долю я, естественно, прав не имею, но вы свои могли бы завещать потом мне. Или продать и потратить…
— Продать доли в квартире, в которой живет наша внучка? Как ты можешь…
— Могу, мам. Ему пинка надо дать, а не квартиру. Поймите, что он всегда будет манипулировать Софой. Всегда, когда чего-то захочет. Денег дайте. На море свозите. Свою квартиру ему отпишите. Как ни жестоко все это, но Софа вряд ли будет с вами близка.
— Свою квартиру мы отпишем не Денису, а внучке…
— Почему… почему вы, даже чуть-чуть, даже в самых бредовых фантазиях, не рассматриваете такой вариант, что у меня тоже будут дети?! Ваши внуки. Им ваши квартиры не полагаются? Или они будут какими-то не такими внуками?
— Почему ты думаешь только о квартирах? И детей у тебя еще нет. Когда появятся, тогда и подумаем.
— Тогда уже все будет потеряно… Идите. Все. Я ничего от вас не хочу.
За следующие тринадцать лет Миша стал отцом аж трех чудесных мальчишек. И никем из них не интересовались бабушка с дедушкой. Только Софа. Везде Софа. Любимая внучка.
