Оля захлопнула дверь в их с Иваном комнату, села на кровать, уткнулась лицом в ладони и заплакала.
Сил больше никаких нет! Валентина Матвеевна довела Олю уже до такого состояния, что та дергается на каждую фразу, на каждый звук. Даже когда слышит шаги свекрови — неторопливые, чуть шаркающие, потому что тапочки старые, иногда спадают, — то по спине бегут мурашки, и вовсе не от счастливого предвкушения встречи. А от того, что сейчас снова будут предъявлены претензии, и Оля узнает, какая она плохая.
Ольга с Иваном поженились год назад. До этого еще год встречались, приглядывались друг к другу, но вместе жить не пробовали. Решили, что поженятся и сразу съедутся; Иван предложил пока пожить в родительской квартире вместе с его мамой, и Оля легкомысленно согласилась. Валентина Матвеевна, с которой Ваня познакомил будущую жену чуть ли не на втором свидании, к девушке отнеслась хорошо, беседовала очень мило, показывала фотографии сына — голопопого карапуза. Все, как полагается. Оля, чья семья носила гордое звание неблагополучной и, к счастью, находилась не в этом городе, оттаяла и решила, что отношения со свекровью будут отличные. Сразу после свадьбы девушка переехала из съемной комнатушки в старом доме к Ивану, в их с матерью просторную трешку.
И началось.
Как к человеку, у Валентины Матвеевны претензий к Оле не было. Ни разу она не упрекнула невестку в том, что та недостаточно любит Ваню, читает какие-то не такие книжки или не состоялась по жизни (Оля лишь недавно окончила институт и осваивала свою первую, не слишком денежную работу, тогда как Иван уже несколько лет работал программистом и денег в дом приносил прилично). Однако к хозяйственности имелась у свекрови целая куча вопросов.
Оказалось, девушка все делает не так. Валентина Матвеевна не стеснялась называть невестку безрукой, утверждать, что та ничего не умеет, убирается не так, готовит не так и вообще плохо ее сына обслуживает. Ваня этого почти не замечал, а когда замечал, за жену вступался. Валентина Матвеевна поджимала губы, и назавтра все начиналось по-новой.
Так как Олин рабочий день был значительно короче, чем у Ивана, то и доставалось ей по полной. Она категорически не желала готовить так, как Валентина Матвеевна: на взгляд девушки, слишком уж много масла свекровь клала в некоторые блюда! Олю от такого воротило. Валентина Матвеевна же считала, что посуду нужно мыть исключительно руками, и подаренной сыном несколько лет назад посудомойкой до прихода Оли не пользовалась. Там же сплошная химия, как можно туда тарелки совать! Вот помыть их с мылом, тряпкой… Олю от такого передергивало, и посудомойка была освоена очень быстро. А Валентина Матвеевна демонстративно доставала оттуда тарелки и перемывала вручную, «чтобы химию смыть».
Оля продержалась год. Она видела, что свекровь делает ей замечания не потому, что ненавидит, а потому, что искренне не понимает: разве можно вести хозяйство иначе? Две хозяйки на одной кухне однозначно не ужились. И что теперь делать? Оля ощущала, что нервы вымотаны до предела. А если они с Иваном заведут ребенка как хотят? Представив, что свекровь будет давать советы еще и по этому поводу, отринет неэкологичные памперсы и, не приведи Бог, станет настаивать на пеленках, Оля пришла в такой ужас, что осознала: надо все менять, прямо сейчас.
Вечером, когда Иван пришел с работы, жена вызвала его на серьезный разговор и все высказала. Без излишних эмоций, но четко.
— Вань, я люблю твою маму, и она хороший человек, но… Мы очень разные в бытовом плане. Давай для сохранения наших общих нервов что-то предпримем?
— Ты хочешь, чтобы я с ней поговорил? — предложил Иван. — Но, по-моему, бесполезно, она всю жизнь такая была.
— Нет, разговоры уже были и ни к чему не привели. Давай съедем.
Иван задумчиво почесал бороду.
— Съемную искать смысла нет, только деньги тратить… Слушай, Оль, мне надо посчитать, но, мне кажется, мы уже вполне потянем ипотеку.
— Так ты не против? — обрадовалась жена.
— Конечно, нет! И нам действительно пора жить отдельно. Я так и планировал. Давай вместе прикинем, сколько у нас денег и хватит ли на жизнь.
— Хорошо. Только, — Оля замялась, — давай пока не будем ничего говорить твоей маме. Иначе это будет… нервно.
— Окей, договорились.
Весь вечер они занимались подсчетами. По всему выходило, что ипотеку они потянут, а значит, остается только действовать.
Поиски квартиры заняли два месяца. Все это время Оля героически терпела поучения свекрови, лелея внутри мысль, что скоро это закончится. Наконец, отыскали приличную двушку, и даже не на окраине. День, когда в банке оформили ипотеку, запомнился Оле как один из самых счастливых в жизни. День свадьбы, конечно, лучше, но…
Вечером нужно было сообщить обо всем свекрови. Оля волновалась: понимала, что Валентина Матвеевна воспримет новость не очень хорошо. Ожидала, что свекровь начнет кричать, возмущаться… И совершенно не была готова к тому, что Валентина Матвеевна заплачет.
— Сыночек, Оленька, да как же так? Разве нам плохо живется?
И тут заговорил Иван:
— Мам, да. Я уже и сам начал ощущать, что не хочу есть столько жирной еды, а ты и Олю пытаешься переучить. Мне нравится, как она готовит! И ты ее совсем зашпыняла, а она из уважения не хочет тебе давать отпор. Ну и, в конце концов, мы уже взрослые, пора жить отдельно.
— Но я… я же… как я без вас? — безудержно рыдала Валентина Матвеевна. — Я же тут от одиночества свихнусь! Оля, ну прости меня, я как лучше хотела! Только не уезжайте!
— Мы уже взяли квартиру в ипотеку, — мягко сказала Оля. Ей сделалось жаль свекровь, хотя та и попортила ей немало крови. — Мы будем приезжать в гости. И вы к нам тоже приезжайте.
Однако успокоить Валентину Матвеевну удалось далеко не сразу.
Оля опасалась, что Иван поддастся на уговоры матери и откажется от переезда, однако, похоже, муж тоже устал делить с кем-то, кроме жены, свое личное пространство. Поэтому уже через месяц Оля и Ваня праздновали новоселье.
Валентина Матвеевна притихла, посмурнела. Надеялась, видимо, как-то отыграть назад, но не получилось. После переезда Оля каждую минуту ждала звонка в дверь: а ну как свекровь заявится со своими указаниями и порядками? Однако, Валентина Матвеевна приезжала редко, чаще зазывала сына с невесткой к себе. Она ничего особенного больше не говорила Оле и стала жарить на меньшем количестве масла.
Спустя полгода Оля признала, что иногда люди способны меняться. Валентина Матвеевна явно переосмыслила то, что происходило, пока дети жили у нее. Отъезд любимого сына из родного дома сильно по ней ударил, и все же она смогла собраться. А когда на юбилей Оля предложила подарить Валентине Матвеевне щенка корги, восторгу свекрови и вовсе не было предела. Теперь она была не совсем одна в квартире, а уж заняться всегда есть чем, когда у тебя дома живет шкодливый щенок!
