Тяжёлые железные ворота были закрыты. Матвей Степанович остановил автомобиль у маленького местного СТО и взял в руки телефон.
— Серёга, привет. Спишь что ли? Да знаю я, что ты вчера поздно вернулся, видел, но помощь твоя нужна, выходи.
Минуты через три из маленькой, выкрашенной в тёмно-синий цвет двери, вплотную подходящей к железными воротами, появился мужчина. Высокий, худой, но жилистый. Вид у него был заспанный и уставший.
— Чего трезвонишь, знаешь же, что я поздно вернулся.
— Знаю, — махнул гость рукой и вышел из машины. — Посмотри по-дружески, стучать начала.
Сергей Геннадьевич деловито сплюнул на дорогу, неслышно шевеля губами.
Матвей Степанович рассмеялся.
— Друг я тебе или не друг?
— Друг, друг… Загоняй, сейчас дверь открою.
Матвейка и Серёга, действительно, были друзьями не разлей вода с самого детства. Сейчас уже оба с сединой в висках и внуками, а тогда…
Соседка Тамара, когда видела двух сорванцов у своего забора, знала, что рвать яблоки пришли, но если одного поймает, то второй не убежит — останется, друга в беде не бросит, даже если они беду эту сами себе и придумали. Да и бегали вечно в одну сторону. Яблок надерут, дед Иван их шуганёт — кинет сапог в них, а они не в рассыпную, а чуть ли не за руки и бежать.
Росли вместе, в класс один пошли, потом армия и тоже вместе, даже когда работать начали, то здания рядом выбрали, чтобы встречаться чаще. А потом лихие 90-е, но связь не потеряли парни, хотя более бойкий Матвей в город подался. Встречались часто, созваниваться стали, как сотовые появились, дни рождения друг друга не пропускали.
Дела Матвея Степановича пошли в гору. Сначала сам поднялся, потом семью перевёз в город, но родительский старый домик не продал в деревне, как денег стало много — просто снёс дом, участок выровнял и построил себе дачу, да такую, что ни у кого в деревне больше и богаче дома не было. Наведывался Матвей в свою загородную резиденцию частенько. Сам приезжал, друзей новых привозил, знакомых привечал, а Сергея приглашал не часто. У друга то работа, то семья, он вечно занят.
Машины менял Матвей Степанович с завидной регулярностью, поэтому и относился к железным коням без должного уважения. Сергею это в друге не нравилось.
У Сергея со временем появилось небольшое СТО. Как СТО, так, гараж переоборудовал и вывеску сделал, да зарегистрировался, чтобы всё по закону было. Всему селу бесплатно помогал, в автомобилях ковыряться, подсказывал, запчастями делился, пока жена не вразумила за работу брать деньги: «Если не открыть своё дело, никто всерьёз вопрос о деньгах не воспринимает».
Матвей к Сергею все свои машины гонял. С него друг денег не брал, даже на детали, крупные поломки Матвей не ремонтировал, сразу машину продавал и покупал новую.
— Тут на день работы, а мне отоспаться нужно, завтра на смену на работу. Ты сгоняй в город, на любом СТО ребята быстро сделают инструментами, у меня всё ручное.
Матвей Степанович нахмурился. Его располневшее лицо покрылось испариной. Он выставил одну ногу вперёд и засунул руки в карманы:
— Так я не спешу, мне машина как раз к вечеру воскресенья и нужна будет, а сегодня суббота, даже если не успеешь что, ещё вся ночь впереди.
— Матвей, устал я, говорю, а мне перед сменой выспаться надо. Тут вопрос на тысячи четыре всего с деталью.
Гость вновь нахмурился:
— Меня эта голытьба на тысяч десять разведёт. Они все наживаются на таких, как я. ПТУшники, а корчат из себя равных.
— Не много и возьмут. Проблема хоть и простая, но кропотливая, почему же не заплатить за неё, любая работа должна оплачиваться?
— За их работу два раза ключом постучать столько платить? Нет уж.
— Я ведь с тебя Матвей ни копейки ни разу не взял. А вот сегодня тебе скажу, что бесплатно ничего делать не буду. Хочешь, чтобы я ремонтом занялся — придётся рассчитаться по прайсу.
Матвей махнул рукой соглашаясь.
Сергей поел и принялся за работу. Долго провозился, но уже поздно ночью работу завершил. Выглянул на улицу — в доме Матвея свет горит на втором этаже, не спит. Тогда решил Сергей автомобиль вернуть сегодня, не откладывая дело в долгий ящик.
В соседних с домом Матвея избах было темно уже давно, а у друга музыка орёт.
Сергей загнал машину в открытый гараж и уже стал подниматься по лестнице на второй этаж, как услышал голоса отдыхающих на веранде.
— Не-е-ет, не прав ты, — размахивал руками Матвей Степанович, перекрикивая музыку, — это всё не нашего поля ягода и нечего на эти сорняки внимания обращать. Ишь чего, захотели, сегодня им краюха дашь, а завтра они с тобой за один стол сядут.
— Вечер добрый всем, — Сергей поднялся на веранду и поздоровался со всеми. — Матвей, я машину починил, в гараж загнал, с тебя пять тысяч.
Матвей Степанович обернулся на Сергея Геннадьевича и чуть не прыснул на него только что выпитым пивом:
— Чего? Какие деньги? Вот видите, о том и разговор.
— Садись с нами, угощайся, — стали предлагать мужчины Сергею сесть за стол, но Матвей Степанович перебил всех:
— Не может он, мужики, деловой сильно, отдыхать ему надо. Не компания мы ему для отдыха, — рассмеялся друг.
Сергей ухмыльнулся:
— На смену мне завтра рано, спасибо за приглашение, я пойду. Пять тысяч, не забудь, — добавил Сергей и ушёл.
Матвей Степанович недолго ждал, чтобы продолжить начатый со знакомыми разговор и вновь завёл о своём:
— Вот. Я вам говорю, что каждый должен своё место знать. И если он чинит машины, — мужчина показал на лестницу, по которой всё ещё спускался Сергей, — то это его место, а не за нашим столом.
Сергей от услышанного даже остановился, растерялся и схватился за перила. Что ещё говорил Матвей, он больше не стал слушать. Всю дорогу домой Сергей шёл уверенным быстрым шагом. А в памяти всплывали детские воспоминания, школьные годы. Сергей вспоминал, каким был его друг, его Матвейка, а зубы сами смыкались с силой, до скрежета.
«Куда он делся этот курносый, весёлый мальчуган, кто высосал из него всю эту чистоту и правильность, дружбу?»
Дома Сергей с силой захлопнул входную дверь. Проснувшаяся жена вышла из спальни и подошла к мужу:
— Больше меня для Матвея, Матвея Степановича нет, ни при каких обстоятельствах.
— Поругались? — тихо спросила жена.
— Нет, милая. Разные пути дорожки у нас теперь, нет больше дружбы. Мы, оказывается, разного поля ягода. Пусть так и будет.
