— Все, вот и закончилось твое детство!
“Обрадовал” Риту дед, когда ее мама, его родная дочка, повторно вышла замуж и родила ребенка.
Ух, как Рита на него обозлилась за эти слова! Общаться отказывалась, козни ему строила, когда приезжала на каникулы, даже подружкам рассказывала, что дедушка у нее неродной, что это просто старинный друг семьи, а ее деда нет в живых. Ух, как обозлилась!
Но все пришло к тому, что дедушка Петр с выводами-то не ошибся.
Риту задвинули на второй план, когда в дом принесли кричащий, плачущий и требующий маминого внимания комочек.
Себя Рита утешала тем, что ей говорила мама:
— Доченька, я не стала любить тебя меньше, но она малюсенькая еще, она не может сама поиграть или занять себя чем-нибудь, ее надо кормить по часам, купать, ей нужно больше заботы… Но тебя я люблю не меньше.
И Рита думала – сестра подрастет, мамино внимание будет в равном количестве распределено на обеих.
Иллюзии лопнули, когда Риту забыли забрать с продленки.
Ходить домой без сопровождающих ей не было дозволено, хотя она в тот день уже и порывалась уйти, но покорно дождалась маму. Маму и сестру. Юля уже подросла настолько, что бегала с мамой наперегонки, но все внимание доставалось ей.
Рите мама сказала:
— Задержались в садике…
А на рукаве куртки у нее была шоколадная крошка.
Такая, какую сыплют на пломбир в кофейне возле детского сада.
Туда же водили и Риту.
Ее таким не проведешь.
— Ага, — ответила Рита.
— Извини… — потупилась мама, — Зашли за эскимо и потеряли счет времени… Я думала, что успеем тебя забрать.
— Ага.
Юля, еще не понимавшая, как непросто ей будет среди них, хотела прижаться к сестре, она очень тянулась к Рите, но та ее отпихнула. Рита втянула голову в плечи: приготовилась к нагоняю от мамы.
Но та не одернула дочь.
Рита сама напросилась после девятого класса пойти в колледж при университете, который рядом с домом дедушки.
— Ты хорошо подумала? Тебе у дедушки будет комфортно?
— Лишь бы не с вами.
Прошло уже немало лет и событий, но та забытая на продленке девочка так и жила в Рите.
Несмотря ни на что, младшая сестра к ней тянулась.
— Рита, пойдем поиграем?
— Рита, пойдем на батуты?
— Рита, мама печенье испекла. Будешь кушать? Я принесла тебе тарелочку!
Печенье, яблоки, леденцы.
Когда совсем доставала, Рита забирала эти тарелки и захлопывала дверь в свою комнату перед носом младшей.
Мама порой наведывалась к старшей с нотациями, но та отвечала словами деда:
— Мое детство закончилось, когда ты замуж повторно вышла и Юльку родила. За-кон-чи-лось.
— И ты в этот бред так легко поверила?
— Нет! Я не хотела верить, но потом ты это доказала, просто про меня забыв!
Справедливости ради, забывали Риту не только на продленке. У мамы с отчимом были свои годовщины и круглые даты, когда они уезжала на уик-энд и брали с собой только младшую – Юлю. Отчим извинялся, но гнул свою линию – его дочь тут только Юля. Риту он не обижает и безмерно уважает, но она – падчерица. То есть, к их годовщинам и семейным вылазкам отношения не имеет.
Риту отвозили к деду и задабривали подарками.
И ничего экстраординарного в том, что она после девятого класса решила переехать к дедушке навсегда.
В свой прощальный вечер в родном доме, который уже перестал быть ей родным, Рита слышала вопрос Юли:
— Почему Рита от нас уезжает?
— Она выросла. Ей хочется поступить в колледж.
— Не потому, что вы ее прогоняете?
— Что?
— Дедушка так говорит. Что ты ее выживала. Что это значит, мам?
— Нет, Юля, мама любит и тебя, и Риту. Совершенно одинаково. Но Рита выросла, ей хочется попробовать самостоятельной жизни. Конечно, на первое время – у дедушки, а потом у нее будет свое жилье, парень, может быть, муж и семья, но тут рано загадывать.
Рита могла бы поаплодировать маме.
Так вдохновенно врать!
Не мама ли извинялась перед ней, когда сбагривала ее дедушке, пока они всей своей семьей, в которую Рита не входила, развлекались? Не эта ли сестренка получала все то, чего не получила Рита?
Рита к маме совершенно равнодушна.
И, несмотря на то, что младшая была воплощением очарования и так хотела подружиться с ней, Рита и к сестре была абсолютно равнодушна, если не сказать хуже…
Она забыла их, когда переехала.
***
— Вставай, бездельник, опять проспишь работу, и тебя уволят!
Глеб завозился под покрывалом.
В следующее мгновение покрывало было сдернуто с него разъяренной мамой.
— Зачем мне вообще работать, если у тебя много денег?
— Про трудотерапию слыхал? Труд сделал из обезьяны человека! Я не могу выпустить тебя в люди, если ты даже до работы дойти не в состоянии! Что из тебя выросло?! Живо на работу!
— Мам, меня уволили еще на той неделе. Дай поспать.
Глеба увольняли по семь или восемь раз в год. Он нигде не задерживался дольше месяца.
— Думаешь, у меня не хватит мужества забрать у тебя все карточки? Так я тебя сейчас разочарую – хватит. Даю тебе последний шанс. Завтра ты пойдешь устраиваться к Василию Николаевичу, я договорюсь, чтобы тебя приняли без собеседования, и вот только посмей прогулять или напиться на работе! Уволят оттуда – пойдешь милостыню просить!
— Мамуль, у тебя как с головой? Ты произносишь эту речь после каждого моего увольнения. Ты повторяешься. Это может быть симптомом опасного заболевания, мамуль…
Глеб развалился “звездой”.
Спал он в уличной одежде – в куртке и джинсах, а, как добрался до дома, вообще не помнит.
Зато помнит, что мама не лишит его денег.
Мама… есть мама.
Рита давно запугивает его тем, что оставит без содержания, но все бестолку. Он разгадал ее тактику и все ее слабости. Она может орать, ругаться, браниться, даже кинуть в него чем-нибудь, но никогда-никогда-никогда не заберет у него и толику того, что подарила и продолжает дарить.
Рита очень успешная дама.
Дед хорошо поработал над этим.
Когда она к нему переехала, то у нее было все: репетиторы, деньги, дорогостоящие поездки по обмену в разные страны. Рита выучила несколько языков. Она, не получившая признания и любви в семье, достигала всего, что хотела, в учебе и работе.
С мамой и сестрой она не виделась.
Дед отдавал предпочтение ей, старшей внучке, а на дочь был в серьезной обиде за ее неудачные браки, в которые оба раза она вступала против его воли, и тут-то звезды сошлись: Рите оказался нужен дедушка, а дедушке – Рита. Она ему не как внучка, а как дочь. С младшей внучкой, Юлей, все иначе: она ему никто. Он так всегда говорил.
У Риты в жизни получилось все… кроме сына-оболтуса.
Когда его выгнали из третьего по счету университета, Рита посылала его на работу к кому-то из своих друзей, чтобы воспитать в нем трудолюбие, но, кажется, воспитывать было уже поздновато.
Ее дедушка, дед Петр, в квартире у которого недавно закончили ремонт, живет и здравствует в свои 93.
Рита приезжает к нему по четным дням недели и привозит Глеба.
Сегодня она тоже привезла Глеба. За шкирку.
— Дедуль, ты не нанял пока помощницу по дому?
Свои неразнообразные дни дед проводил в личной библиотеке. Сейчас он уже не работал, но много читал, не давай мозгу “закостенеть”.
Сиделка Петру не нужна, с этим он справляется сам, но готовить и убирать уже тяжеловато.
— Нет еще, — ответил он.
— Тогда дарю! – она показала на Глеба.
— Меня?! – парень был в шоке.
— Тебя. Работать не хочешь, позоришь меня перед уважаемыми людьми, поэтому будешь помогать прадеду. И сачковать тут не получится, потому что ты ведь любишь дедушку?
— Люблю…
— Он заодно мне и сообщит, если ты начнешь отлынивать.
Тогда Глебу и дали первое задание: убраться в библиотеке. Книги запылились. А до верхних полок Петр вообще давно не дотягивается, даже с табуретки. Отличная работа. Как раз Глебу по плечу.
— Не жестковато? – спросил Петр, глядя, как внук несется по квартире с тазиком и тряпкой.
— В самый раз, — ответила Рита, — Совсем от рук отбился. Пьет каждый день. На работе демонстративно ерундой занимается, чтобы уволили. А тут он и пользу принесет, и, может быть, чему научится. Да и тебя он очень уважает. При тебе лентяйничать побоится.
— Рита, а ты про Юлю что-нибудь знаешь?
Петр этим вопросом огорошил внучку.
Что она может знать про Юлю?
— Не знаю и знать не хочу.
Странно, что дедушка о ней спросил.
— Ну, вы ведь, кажется, немного сблизились после той аварии…
— Нет, мы не сблизились. Я оказала ей помощь, как родственнице. Минимальную и формальную. Но на этом мои полномочия все.
Примерно десять лет назад мама, отчим и Юля попали в аварию. Сестра была на заднем сидении, поэтому она выжила, но передние сидения были вмяты в салон так, что капота у машины будто никогда и не было. Юля выжила. Осталась без правой руки, но выжила. Рита, хоть и не любила маму, но сама оплатила все похороны. Отчиму оплачивать ничего не хотела, но дед упросил. Уж на прощание простить все обиды… Юлю старшая сестра отправила в хорошую платную клинику до полного восстановления. Когда девушку выписали, и она подошла к Рите с благодарностями, хотела вместе поехать домой, Рита ответила ему тем же, чем и всегда: равнодушием. Ты мне никто. Где Юля потом жила, Рита не спрашивала. Квартиру отчима поделили на его мать, Юлю и двоих детей от первого брака. Это ничтожно мало, если считать суммы долей, но Рита не альтруист, чтобы бежать покупать жилье сестре, которая ей хуже врага. Лечение оплатила – это милосердно. Но доброта тоже должна знать меру.
Рита не сжалилась ни тогда, ни сейчас.
Зато дед на старости лет стал сентиментальным.
— Я подумал, что она…
— Юля не будет частью моей жизни, — ответила Рита, — Они от меня отказались.
— Но она-то не отказывалась…
— Дедушка, что я не люблю, так эти хождения вокруг да около. К тебе Юля приходила?
— Приходила…
Рита не удивится, если сестренка позарилась на дедову квартирку. Возраст-то у него подходящий. Наверное, в Юльке гены папаши проснулись. Такой же беспринципной выросла.
— Повидаться или деньги с тебя вытянуть?
Дедушка рассказал, что Юля ничего не просила. Пришла познакомить его с правнучками – девочками-двойняшками. Сама она с бионическим протезом, без мужа и без нормальной работы.
— Она добрая, Рита, правда, добрая.
— Конечно, когда клянчить что-то приходят, то все они добрые, — ответила Рита.
— Рит, может, дать семье второй шанс? Тебе она сестра. Мне… все-таки тоже внучка.
Рита не ответила.
Он ей не сказал, что вовсю общается с Юлей и правнучками. Юля и пирожков принесет, и выслушает… Может, детство ее и прошло в любви и достатке, за что так обозлилась Рита, но вот молодости у Юли ужасная. Ничего, кроме комнаты, у нее нет.
— Рита, я бы хотел, чтобы ты с ней увиделась.
— Дедушка, сними свои розовые очки, — ответила Рита, — Не нужны мы им. Я-то точно не была нужна, но и тебя твой второй зять не жаловал, даже домой зачастую не пускал. Я к тебе уехала, потому что их семейка у меня детство отняла. Юля хочет…
— Думаешь, она хочет мою квартиру? – улыбнулся он, — Нет. Я ей сказал, хоть она и не спрашивала, что все переписано на тебя. Я не такой уж старый, голова у меня все еще соображает. Сразу проверил ее. Не за квартирой она пришла. Рита, она брошенная девушка с двумя детьми. Без семьи. Еще и эта авария… Думаешь, легко жить с инвалидностью? Ей… тепла хочется. Рита…
— Нет. Ну, ты поступай, как хочешь. Она твоя внучка. А меня для нее нет, просто нет и все, не существует. Переродилась я из той Риты в Маргариту Павловну. И за детство свое никого не прощу.
Дед пошел ва-банк:
— Я хочу оставить квартиру ей… Ей и правнучкам.
Для Риты это прозвучало как “я тоже предаю тебя ради Юли, я больше тебя не люблю”.
— Дедуль, ты не можешь так со мной поступить…
— Рита… Она несчастна. У них комнатушка десятиметровая на троих. Юля без руки какой работник? А интеллектуально трудиться и пробивать себе дорогу… Стержня у нее нет. Какая их ждет судьба? А у тебя, моя дорогая Рита, все есть. Квартиры. Несколько. Ты сыну на его пьянки выдаешь больше, чем они втроем за месяц тратят. У тебя дом в Испании… Ты всем обеспечена. Тебе моя квартира погоды не сделает, а им может всю жизнь изменить. Войди в положение. Пойми.
— Только я всего сама добивалась. Через “не могу”! А Юлька в любимицах ходила, ей папенька путевки в хороший лагерь покупал, по всей стране катал, а меня к тебе отправляли, чтобы не облизывалась на их богатство! Нищая она сейчас? Да? Так поделом. Мое детство она отобрала. Должен же прилететь бумеранг.
— Что это за чушь про детство?
— Чушь? Эту чушь сказал ты. Твое авторство. Процитировать могу.
— Рита…
— Все! Глеб, мы уезжаем! Дедушку навестим в четверг! – уже шепотом добавила, — Завещай свою квартиру, кому хочешь. Но на меня тогда не рассчитывай. Ты хорошо знаешь, как я умею забывать людей.
