Общения с родителями, приезжавшими на Новый год, Катерине не хватило. Она видела: папа с мамой приложили усилия, чтобы добраться до Ольдинска, и были рады всех видеть, однако все же хотели поскорее вернуться домой, в село Горовое. Уехали буквально третьего января, и с тех пор только созванивались. Катерина, пользуясь тем, что работы в январе было немного, отпросилась у начальницы на пару дней, поручила заботу о Чарли Павлу и взяла билет на автобус.
Село располагалось неподалеку — всего полтора часа езды. Катерина тряслась в промерзшем автобусе, рассматривала зимние пейзажи. В поселках все топили печи, и дымные столбы реяли в прозрачном воздухе, как кошачьи хвосты.
— Может, пора перевозить маму с папой в город? — размышляла Лисичкина. — Так ведь все равно не поедут.
В сельском доме было тепло, вкусно пахло: Лариса Федоровна к приезду дочери уже успела всего наготовить. И во сколько встала?! Катерина только вчера вечером написала маме сообщение, что приедет, просила не напрягаться. Но когда подобные просьбы удовлетворяются любящими родителями?
За чаем обсуждали знакомых.
— Слушай, зайди к Маше. Она тебе обрадуется.
Марией звали бывшую одноклассницу Катерины, учившуюся с ней вместе несколько лет. Потом Маша перешла в другую школу, однако, так как вместе с матерью жила неподалеку от подруги, тогда еще Ушанской, общение сохранилось. Сейчас оно ограничивалось поздравлениями на праздники, и когда Катерина приезжала в Горовое, иногда виделась с Машей. Но вот уже года три они не общались вживую.
— А она сейчас здесь? Вроде уезжала работать.
— Она полгода как вернулась. Я тебе не рассказывала, — вздохнула Лариса Федоровна, — но у нее сейчас тяжелый период. Не буду сплетничать, загляни.
Катерина совету последовала. После обеда не стала валяться на диване, как намекала мама, а решила растрясти съеденное и отправилась в гости. В Ольдинске она бы позвонила и спросила, может ли прийти, но Горовое — другое дело, тут все ходили друг к другу запросто, особенно старые знакомые.
Домик Маши и ее мамы был меньше, чем у Ушанских. Катерина толкнула калитку, прошла по вытоптанной тропке к двери (остальной снег был не чищен), постучала. Изнутри крикнули:
— Входите!
Пахло едой, старым домом и еще чем-то не очень приятным. Катерина прошла на кухню, где бывала не раз и не два, и там обнаружила Машу. Обнялись, посмотрели друг на друга. Катерина отметила, что выглядит бывшая одноклассница усталой.
— Привет. Я тебя из окна увидела. Чай будешь?
— Меня мама только что до отупения накормила, но да, буду.
— Чая много не бывает, — заметила Маша, быстро выставляя на стол вазочки с домашним вареньем, печенье, конфеты. Чай полился в чашки, истошно исходя паром. — Ты как?
Катерина коротко рассказала, как живет, и задала тот же вопрос.
Маша махнула рукой.
— Сейчас все сложно, Кать. Пришлось сюда переехать: мама слегла, почти…
— Что с ней?
— Старость. И нежелание заниматься своим здоровьем раньше, да и теперь… — голос Маши сделался ожесточенным. — Сколько раз я ей предлагала: давай поедем к врачам, давай обследуемся… А она сопротивлялась, не верила медицине. Лечилась по-простому, травками. Но травки не все лечат, далеко не все! Не буду утомлять тебя диагнозами, проще сказать так: она теперь с трудом ходит, к врачам я ее отвезла почти насильно, но улучшить ситуацию кардинально не получится. Еще немного, и она сляжет окончательно. Сколько пролежит, прогнозов нет. Сердце у нее здоровое.
— И… что теперь?
— Теперь я сюда переехала, — вздохнула Маша. — Потому что, кроме меня, ухаживать за ней некому. И в хороший платный пансионат — который, заметим, есть только в двухстах километрах отсюда! — я ее поместить не могу, потому что денег нет. У нас средств вообще мало. Я здесь устроилась в супермаркет полы мыть, но ты ж понимаешь…
Катерин понимала.
Не всем ее одноклассникам удалось хорошо устроиться в жизни. Некоторые вообще скатились и спились, некоторые сгинули в больших городах, кое-кто, как сама Катерина, получил образование и нашел хорошую работу, а кто-то, как Маша, перебивался неквалифицированным трудом — полы вымыть, овощи перебирать на базе…
Катерина не осуждала и не кичилась тем, чего сама достигла, перед другими: осознавала, насколько у всех разные ситуации. Машу было откровенно жалко.
— Мне некуда деваться, Кать, — негромко рассказывала бывшая одноклассница. Мама ее спала в соседней комнате, решили не будить. — Родственников нет, маму теперь ни на кого не скинешь, она уже сейчас требует круглосуточного ухода. Таблетки прописали, но действуют они как-то слабо. Ночью просыпается, плачет… Как представлю, что все это лет на десять… И я, с одной стороны, очень хочу ей помочь, потому что люблю, а с другой, ужасно на нее зла. Почему она не позаботилась о своем здоровье до того, как все это докатилось туда, где оно есть? Почему не подумала, что не только себя — меня таким образом подставляет? Никого не слушала, подорожником лечилась, и вот, пожалуйста, к чему привел подорожник…
— Мои, слава Богу, таблетки пьют, — пробормотала Катерина. — А кого-нибудь здесь попросить помочь ты не пробовала? Может, за небольшую плату…
— У меня и небольшой нет. Для меня сто рублей — деньги. Летом огород кормит, зимой как-то вот перебиваемся. Пенсия у нее большая, и то хорошо…
Катерина, как могла, подбодрила Машу. Поговорили и о домах престарелых, но туда Маша маму отдавать категорически не хотела. Тут Катерина была с ней согласна: по слухам, дома престарелых в окрестностях находились в ужаснейшем состоянии. Пообещав дать телефон врача в Ольдинске, который мог бы еще раз Машину маму осмотреть, Катерина распрощалась.
К родителям она вернулась мрачная.
— Таблетки пьете? — поинтересовалась она с порога. — У терапевта когда были?
— В декабре, — тут же сказала мама, — я тебе говорила, помнишь? Не бойся, по тем стопам мы не пойдем.
Конечно, она ведь прекрасно знала, в каком состоянии соседка.
— Чем бы ей помочь? — спросила Катерина.
— Я буду заходить иногда, — пообещала Лариса Федоровна. — И еще с парой человек поговорю, поможем, чем можем. Хорошо, что у нас село дружное. В городе ей было бы тяжелее, там друг другу соседи так не помогают.
Катерина кивнула. Она понимала, что нет у нее волшебной палочки, чтобы взмахнуть ею — и всем хорошим людям проблемы решить, и все же в такие моменты очень бы хотелось, чтобы палочка была…
