— Нет, нет, нет, я совсем на вас не похожа! Я другая, я не такая как вы, и вы сами другие, да, да, так и есть… и не надо меня обманывать.
— В чем обман, Лена? – растерянно спрашивает мама Ира. А папа Игорь удрученно отодвигает ноутбук, хотел дома поработать, но какое тут, когда у дочки истерика.
Да, они с Ирой оба темненькие, волосы просто шикарные, особенно у Иры. Она всегда носит длинные волосы, к тому же они у нее густые. А у Игоря такая шевелюра — любая стрижка на «ура». И глаза у них карие, а нос у Иры… нет, носик, аккуратный такой носик, и губы красивые, Лена не знает еще, почему красивые, но понимает, что красиво и всё, другого объяснения не находит. И оба они такие стройные, такие… ну вот совсем другие, не такие как Лена. И она это чувствует.
— Пора, — говорит папа Игорь, словно готовясь на казнь, — пора повторяет он, глядя на маму Иру, — пора сказать.
И они усаживают четырнадцатилетнюю Лену на диван, на их любимое место, где обычно втроем смотрят телевизор или читают книжку. Папа начинает издалека, говорит что-то о генах, но потом объясняет, что это мелочи, что главное внутренний настрой…. Лена не понимает, к чему это.
— Вы красивые, а я нет, — плачет Лена, — Петька Зуев сказал, что меня вообще на помойке нашли, — и она убирает с лица растрепавшиеся волосы чуть белёсого цвета и растирает по лицу слезы, с такой силой трет, будто хочет стереть ненавистные веснушки.
— Да кто такой этот Петька?! – Негодует папа. – Да я ему… да я его… за нашу дочку… да мы наваляем ему…
А Лена плачет.
Да, настал момент, и родители переглянувшись, успокаивают дочку, готовя к серьезному разговору. В тот вечер подозрение Лены подтвердилось: не родная она Игорю и Ире.
И они долго рассказывали, что на самом деле, она им самая родная, самая милая девочка на свете, они сами потянулись к ней, и она тоже протягивала свои ручонки… А им говорили, есть другие дети, чем-то на вас похожи… и они так думали, что если на тебя похожи, значит ближе и роднее будут. Ничего подобного, увидев Леночку, не смогли оторваться от нее сердцами, так и прикипели.
Да, Лена слушает, успокаивается, кажется приняла действительность, к тому же давно подозревала, а тут всю правду сказали.
— Ну что, все хорошо? – спрашивает папа. – Живем дальше?
Она кивает.
Мама радуется, как быстро буря улеглась, как быстро успокоили девочку. Эх, не знали они, что ураган пронесется на тройке с бубенцами, потрепав семье нервы и отняв прилично сил.
Не может Леночка принять, что папа с мамой (ее неродные папа и мама, так она теперь думает о них) не похожи на нее. И она на них вот даже чуточку не похожа. Ну что это за волосы — два мышиных хвостика, что за ресницы — их почти не видно, и эти веснушки, и этот нос непонятный, и губы… особенно когда Лена плачет, губы кажутся вообще некрасивыми.
Месяц проходит, Леночка не успокаивается, ведет себя по-другому, обижается на всё подряд, на любое слово. — Ага, я ведь не такая как вы, — отвечает она.
Вечер. Отдыхать надо после работы и после школы. А у Лены снова истерика. Зря родители думали, что если скажут правду, то пружина не выпрыгнет так резко… ага, сейчас же… Эта пружина еще больше сжалась, и вот-вот ударит больно по всей семье.
— Ну что опять такое? Ну что тебя мучает? В школе обидели?
— Зачем вы меня взяли? – плачет Лена. – Чтобы все видели, как отличаюсь от вас?
— Господи, Лена, ну что за сравнение, ну какая разница, кто и как выглядит, мы одна семья.
— Ага, а мне говорят, в семье не без урода.
— Кто говорит? – Папа Игорь сжимает кулаки. И это интеллигентный мужчина, спокойный… вот до чего обидные слова довели. – Да я лично разберусь с тем, кто тебе это сказал.
— Никто не сказал, сама прочитала…
И вот уже ураган в квартире, слезы, эмоции зашкаливают, а Лена рыдает и повторяет, какая она некрасивая…
Всё! – Говори папа. – Всё! – Он бежит в спальню, роется в столике, находит какую-то косметику жены, и не понимая в ней ничего, начинает натирать щеки, нос всем подряд. – Ты считаешь себя некрасивой? – кричит он. — Хорошо! Я тоже некрасивый, — заявляет Игорь, измазавшись тенями, тушью, румянами, растерев их по всему лицу.
— Господи, Игорь, что с тобой? Не сходи с ума! – Кричит Ира, обнимает его, а он без сил опускается на диван. – Вот, пожалуйста, могу так на работу пойти, я хочу быть некрасивым.
— Неправда, не рассказывай сказки, — всхлипывая, но немного успокоившись, говорит Лена.
— Ну вот, дожили, — вымотавшись, бормочет Игорь, — было время, просила рассказать сказку, а теперь запрещает, — вот времечко летит.
Игорь сидит обескураженный и смешной с этим сумбурным «макияжем», а Ира гладит его по плечу и успокаивает.
— Ну зачем же до таких крайностей опускаться? Ты нас напугал.
Игорь чуть вздрагивает, тянется к левой стороне, где сердце.
— Что? Что, Игорёк, тебе плохо? Лена, Лена, воды…
И вот уже Лена, забыв про свои слезы, торопится, несет кружку с водой, подает отцу.
— Игорь, может скорую?
— Да бросьте вы, какая скорая, ничего у меня не болит, — он почти залпом выпил воду и посмотрел на дочь. – Ленка, ну чё нам сделать, чтобы быть как ты, чтобы быть похожей на тебя? Может перекраситься, так мы с мамой согласны… да Ира?
Ира радостно кивает, ухватившись за эту идею как за соломинку. – Да, доча, я тебя не рожала, это правда, мы сами сказали тебе об этом… но разве мы виноваты? Разве надо было искать похожего на нас ребёнка, если душой к тебе потянулись… ты ведь как солнышко для нас… и нам все равно, сколько у тебя веснушек, тем более их можно замаскировать… я тебе крем куплю, хотя мне и так нравится…
— Папа, тебе правда, лучше? – спрашивает Лена.
— Да мне вообще хорошо… — он усмехается, — мне лишь бы вы с мамой улыбались, — и он обнимает их, — девчонки мои дорогие, самые родные, ну что я без вас, ноль без палочки… И мне плевать с высокой вышки, какого цвета у вас волосы и какого цвета глаза, и я порву всех, кто вас обидит.
— Папа, Петьку рвать не надо, я ему уже ответила…
— Что ты ему ответила?
— Я сказала, что раз он считает, что меня на помойке нашли, значит он сам все помойки обошел… и еще сказала, что… папе пожалуюсь…
— Вот это правильно! Кстати, завтра встречу тебя из школы…
— Как маленькую?
— Нет, как мою почти взрослую дочь.
***
Как старается парикмахер, как легко падают на пол волосы Лены; и вот уже ровняет мастер, старательно выводит ровную линию. Потом феном, и они пышнее, задорнее стали, и какая-то игривость в глазах у Лены, и так легко становится. А ведь раньше она хотела такие же длинные густые волосы как у мамы Иры. А теперь Ира предложила изменить прическу. – Не стоит гнаться за тем, что недостижимо, — сказала Ира, — надо находить свой стиль. – И они пошли в салон красоты.
— Мам, ну как?
— Это тебе как? – смеется в ответ Ира, любуясь дочкой. – А может и я? – она смотрит на мастера. – Или к вам только по записи?
И женщина пожимает плечами, понимая настроение Иры. – Сегодня можно и так… прямо сейчас.
— Мам, ты что?
— А что? Я чуть-чуть… давно мечтала укоротить волосы, хочется перемен.
И вот уже ее роскошные волосы падают на пол, а остальные теперь до плеч. И также ровно подстрижены и кажется, стали еще гуще.
— Лен, у нас теперь почти одинаковые прически.
Лена любуется мамой: — Красиво, кажется, ты помолодела, ну прям как студентка.
— Ой, Ленка, льстишь ты мне.
И они идут домой, еще не зная, как воспримет их преображение папа.
Игорь смотрит на жену, сморит на дочь, молча возвращается в комнату и опускается на диван.
— Что, Игорь, что?
— Лучше бы я налысо подстригся, — говорит он, опустив голову.
— Пап, тебе совсем не нравится? – испуганно спрашивает Лена.
— Мне? – он посмотрел на обеих и тут же резко схватил жену одной рукой, дочку – другой, и повалил на диван обеих. — Мне очень нравится! Только в следующий раз предупреждайте о сюрпризе, а то ведь точно кондрашка схватит.
***
Десять лет прошло
Ира с Игорем в той же квартире. Теперь вдвоем, нет рядом с ними Лены.
Ира на кухне, в фартуке, в косынке – кулинарит, как говорит Игорь. А он сам уже третий раз на балкон вышел, вниз смотрит.
— Ира, идут!
Ну конечно, все трое идут. Лена, Вова и Егорка. Новая семья. Егору три года, но уже понимает, что деда и баба любят его. Да какое там любят? Обожают.
И вот они втроем, как из ларца. Вова такой же веснушчатый, как и Лена, Егорка тоже светленький, немного с рыжиной. И ничего, что бабушка с дедом тёмненькие, а местами светленькие – это седина проклюнулась.
— Ну все, мы пошли, Егорушка, пока, пока, — Лена и Володя машут сыну, и он легко их отпускает, потому что рядом бабушка Ира и дедушка Игорь. Его самые родные.
