— Всё, мам! Я свободна!
Голос дочери был преисполнен такой радости, что Катерина заулыбалась во весь рот.
— Отмечать будешь?
— Костя в командировке до завтра. Можно, я к тебе приеду? Я с папой уже договорилась, он поедет к нам, присмотрит за Лизой и Матвеем. Завтра пятница, Костя приедет, в субботу мы пойдем в любимую пиццерию с детьми, а сегодня — можно, я к тебе? Я угощаю!
— Конечно. Жду тебя.
Катерина в очередной раз порадовалась, что с годами не утратила связь с дочерью. Сколько подруг Лисичкиной не имели нормального контакта со взрослыми детьми! Дети уезжали, не отвечали на звонки, а даже если и оставались в Ольдинске, могли не встречаться с родителями очень долго. Бывали, правда, и те, кто сохранял крепкие отношения, и Катерина всегда радовалась, когда слышала такие истории. Она вообще любила, чтобы все было хорошо.
Даша приехала через час, привезла белого вина и огромный пакет закусок.
— Зачем ты тратилась? — Катерина покачала головой, наблюдая, как дочь извлекает на свет разнообразные упаковки и лоточки с роллами. — У меня же много наготовлено!
— Мам, надо отпраздновать мое увольнение. Давай наедимся всякого вредного и того, что обычно не едим! Мы с тобой обе слишком хорошо готовим. И вина, нам срочно нужно выпить вина!
Они устроились на диване в гостиной и замолчали, глядя друг на друга. Было тихо. Павел забрал Чарли с собой, чтобы внуки с ним возились, и никто не мог помешать.
— Ну как ты? — негромко спросила Катерина.
Даша потерла щеки.
— Знаешь… странно. Я так этого хотела, так измучилась на этой работе, а сегодня, когда дали окончательный расчет, мне вдруг стало так страшно! Сколько лет я там проработала! Сколько нервов потратила! И теперь будто все это зря. На новую работу скоро уже выйду, но сегодня… Я подумала: вдруг я ошиблась? Косте позвонила, он говорит: “Глупости, ты все правильно сделала”. А я даже и не знаю…
— Даша ты все сделала правильно, — твердо произнесла Катерина. — Нельзя оставаться там, где к тебе плохо относятся, не уважают и мотают тебе нервы.
— Да, и все-таки… На новом месте зарплата ниже. Костя говорит, мы справимся, а я засомневалась. Матвею на танцы нужно многое, Лиза растет, она хочет телефон, как у лучшей подружки, и самую модную одежду, чтобы в школе не смеялись. Над ней и так не смеются, но… Страшно! Я взрослая женщина, сама себя сделала, как сейчас модно говорить, и все же теперь боюсь. Будто стою на краю пропасти, один неверный шаг, земля посыплется, и я упаду…
Катерина притянула к себе дочь, крепко обняла и погладила по волосам. Даша прижалась к ней, как когда-то в детстве.
— Маленькая моя, — прошептала Катерина на ухо дочери, — я тебя понимаю! Мне несколько раз в жизни было очень страшно. Например, когда ты родилась: такая крохотная, и что с тобой делать, непонятно совершенно! Мама советует, а я словно не понимаю! И ты сейчас боишься, потому что это большие перемены в твоей жизни. Да и последний год выдался для тебя очень нервным. Только помни: ты не одна. У тебя есть мы мы с папой, и Костя, и дети. Лиза может дуться, но на самом деле она тебя поддерживает. Когда мы ездили в Горовое, на обратном пути разговаривали, и она мне сказала: “Я переживаю за маму”.
— Правда? — Даша чуть отстранилась, с надеждой посмотрела на Катерину. — В какой-то момент я себя чувствую, словно булгаковская Маргарита. Помнишь? “Невидима и свободна!” А в какой-то мне кажется, что я всех подвела. И Лизу… Она слишком на меня похожа, я это чувствую. Когда она огорчается, будто огорчаюсь я сама. У тебя со мной так же было?
— Так, — кивнула Катерина. — И до сих пор иногда. Есть решения, которые нам очень сложно даются. Ты делаешь то, что считаешь нужным, и можешь задеть окружающих, даже огорчить. Только вот если ты этого не сделаешь, то предашь себя. Ты ведь это знаешь прекрасно!
— Да, знаю. — Даша потерлась щекой о мамину блузку, как котенок. — Мне просто нужно было услышать это от тебя.
— Ну вот. Значит, все в порядке?
— Теперь точно да. — Дочка встряхнула волосами, засмеялась. — Сейчас я действительно ощущаю себя свободной! Ух, можно горы свернуть! Но для начала мы выпьем вино и съедим все эти вкусности.
— Лопнем, — предположила Катерина, с удовольствием наблюдая за Дашей.
— И пускай. Оно того стоит!
Ночью, лежа в кровати и слушая, как напевает в соседней комнате Даша, Катерина тоже чувствовала себя свободной. Конечно, сегодня у дочки эйфория, дальше настанут будни, и это понятно. За подобную свободу — делать то, что лучше для тебя, — всегда платится цена. Если подумать, цена платится практически за все.
“За настоящую любовь не нужно платить, — подумала Катерина, проваливаясь в сон. — Она бесплатна, если настоящая. И бесценна”.
