Квартира Марине не светила.
Скорее всего, никогда.
Марина – молодая учительница, только-только окончившая небезызвестный педагогический университет в Петербурге.
Хотела работать по профессии. Проработала с сентября по апрель. Зарплата, хоть и не прожиточный минимум, нормально, но даже съемную квартиру оплачивать накладно, а Марина еще молодая, ей хочется и приодеться, и косметичку собрать, и восхищенные взгляды кавалеров ловить. Помыкалась-помыкалась, а потом зазвали ее на вакантное место учителя истории в деревеньку. В области. Деревенька на звание города не претендует, но пару тысяч человек насчитывает. Ближе к поселку городского типа.
Учителя в деревнях нужны, молодежь там не задерживается, потому и зазывают приезжих.
Марина подумала – а что она теряет?
Жених ее променял недавно на Свету, которой родители квартиру купили. Понятно, из каких соображений, Свете можно лишь посочувствовать, но Марине от этого не легче.
Работа тут интересная, к детям привязалась, но и в той школе тоже будут дети, тоже привыкнет и привяжется.
Жилье… Тема жилья вообще набила оскомину. Снимать дорого. Искать соседей и стоять в очереди в санузел? На свое ей ни за что не накопить… Цены нынче к этому не располагают.
А в той деревне или ПГТ снять домик или даже квартиру в малочисленных трехэтажках – это 10 тысяч рублей. Зарплата ниже, это да, но и расходов меньше: за дорогу до работы платить не надо, все рядом, а еще в деревне гораздо меньше магазинов и маркетплейсов.
— Почему бы и не рискнуть? – размышляла Марина.
В город обратно уехать она всегда успеет.
В деревне ей все понравилось. И школа, и то, что в классах по 10-12 учеников, и молодой электрик Сема, который сразу начал оказывать ей знаки внимания. Сема – не так уж образован, порой не знает элементарных вещей даже в базовом курсе школьных предметов, зато он хозяйственный, надежный и неунывающий. Конфликты – это не для него. Своей девушке может во многом уступать. Что тоже очевидный плюс.
Все шло неплохо.
Но тут в ее классе (а Марине сразу любезно предложили классное руководство) появился Петенька. Ну, как появился. Петенька тут и числился, только находился сейчас на домашнем обучении.
— С этого дня Петя будет посещать школу в обычном режиме, — сказала Марине завуч, — Крепитесь.
Марина не уловила мысль. К чему относится это “крепитесь”? В ее классе всего 11 учеников. С ними несложно. Это же не 35. А было бы и 35 – там уже, наверное, без разницы: одним больше – одним меньше.
Но Петенька оказался мальчиком ленивым и неусидчивым:
— Хочу пиццу!
Мог заявить он во время урока и уйти в столовую. Марина, естественно, запрещала это делать, но Петенька ее не слушался. Нагоняй от завуча тоже не возымел никакого действия на ребенка.
Петя провоцировал драки с одноклассницами, без стеснения брал чужие вещи с парт их владельцев. Подошел к девочке Арине, забрал у нее яркий брелок и лениво протянул:
— Я тоже хочу! Делиться надо!
А еще у Пети была бабушка. С прической Шапокляк и напором бульдозера. Когда Марина испытала сомнительное счастье познакомиться с этой бабушкой, Людмилой Константиновной, то разом отпали все вопросы по поводу поведение Пети.
— Хулиганит? Срывает уроки? Ой, брелок у девочки отобрал… — притворно поцокала она, — Это совершенно нормально для мальчика его возраста. Ребенок познает мир. Меня его поведение и успеваемость устраивают. Но, если вас что-то беспокоит, то вы, как педагог, и должны утихомирить ребенка и заинтересовать его учебой. Вас чему 5 лет в институте учили? И за что вы зарплату получаете?
Все последующие разговоры с Людмилой Константиновной были уже с позиции силы. Причем силу демонстрировала Людмила Константиновна. Ее внук не может быть неуправляемым.
— Просто вы плохо работаете! Я еще проверку на вас нашлю! – как заклинение, произнесла она.
И нашлет. Эта может.
В общем, работа перестала Марине так уж сильно нравиться.
Еще и Сема преподнес сюрприз: предложил ей съехаться. Марина подозревала, что он затевает нечто подобное, и сама не была против: в прошлых отношениях жених бесконечно откладывал переезд и свадьбу, и что в конечном счете? В конечном счете ушел к другой.
Наступил момент знакомства с будущей свекровью.
Оксана Валерьевна кота за хвост не тянула:
— Я женщина конкретная, знаю, чего хочу, и привыкла говорить конкретно. Ты хорошая девушка. Умная. Видно, что порядочная. Дома у тебя чистота. Как невестка, ты мне подходишь. Как жена для Семы – это вы уже с ним определитесь, уживетесь в браке или не уживетесь. Также предупреждаю: сплетни, интриги и любые решения, принятые без меня, меня безумно огорчают. Подружись со мной, уважай моего сына и всегда с радостью принимай меня в своем доме – и все будет хорошо.
Мнение об Оксане у Марины сложилось неоднозначное.
С одной стороны – ей импонируют прямолинейные люди, а не те лицемеры, которые тебе в лицо улыбаются, а за спиной козни строят. С другой – свекровь будет в их семье третьей. О чем она ясно дала понять еще при первой встрече. Честно, но пугающе.
Марина, которая полюбила Сему, на свадьбу согласилась.
Свадьба прошла под чутким руководством Оксаны Валерьевны: простая деревенская свадьба, но без пафоса и лишних гостей.
Оксана сделала широкий жест – подарила молодым дом:
— Сема, ты мне сын, и я желаю тебе всего самого лучшего. Марина, ты мне теперь, как дочь, ты вошла в нашу семью, поэтому я тебе тоже желаю только самого лучшего. Чтобы вы, молодые, могли вить свое гнездышко, я приготовила особый подарок…
Ключи от дома. Аплодисменты. Слезы счастья. Поздравления.
Сема после свадьбы переночевал у них с Мариной дома, в съемной квартире, а утром засобирался:
— Хочу быстрее управиться, чтобы жить уже в собственном доме и не париться из-за переезда.
— Погоди, — осадила его Марина, — Подарок – это замечательно. Но надо быть реалистами. Мама на нас документы переоформляла? Нет. Это ее дом. Подарок на словах – это приятное обещание. Если нет документа, то все это шатко.
— Марин… Ты вчера моей женой стала. А сегодня уже открыто заявляешь, что не веришь мне и моей маме?
— Верю, конечно.
— Тогда в чем вопрос?
— Ни в чем.
В подаренный дом Марина перебиралась, настраивая себя на то, что обязательно надо спросить про документы, но не срослось: когда она видела Оксану, то на нервной почве не могла вымолвить ни слова. Свекровь умела внушать священный ужас.
На работе случилось ЧП: Петя поставил одноклассницу подножку, и тот кубарем скатился с лестницы. Почти не ушибся. Родился в рубашке. Но теперь у них проверка на проверке, да и бабушка Пети не извинения принести пришла, а заступиться за внука:
— Как другие бегают и толкаются, то все нормально, никто не видит! Но, как Петенька чуть побаловался, так сразу набежали: вы, директор, проверки. Еще в опеку сообщите!
— Мы и сообщим.
— Только попробуйте! Сживу со свету!
Петя с бабушкой умудрились все вывернуть так, будто тот мальчик первый начал толкаться.
Работа, которая прежде нравилась Марине, превратилась в ужасную повинность: она открывала утром кабинет, дожидаясь детей, а следом за ней туда залетала бабушка Петеньки.
Дома тоже неспокойно.
Оксана Валерьевна затеяла масштабный ремонт в пристройках. Озвучила им, что хорошо бы добавить денег. Марина открыла рот, чтобы выразить неуверенность в их финансовых возможностях, но Оксана опередила:
— Дом-то я вам подарила. Это ох как накладно. На себе экономила, все для вашего будущего старалась. Поблагодарили бы хоть!
Пришлось им отдавать свои накопления.
За подаренный дом они благодарили ее очень часто: и на словах, и на деле. “Спасибо” Марина говорила чаще, чем “здравствуйте”. Отказать Оксане ни в чем не могли. Затеяла ремонт? Заберите и наши деньги. Надо съездить в город? Сема со своей машиной уже у ворот.
Марина хотела порадовать себя обновками с зарплаты, но тут…
— Зачем тебе сережки? У тебя цацек целый ящик. Зачем еще? Бережливее надо быть. Я вот себе сережки не покупала. Все на дом отдельный сыну откладывала.
Сережки они купили Оксане.
Марина уже скрежетала зубами.
Они у свекрови, как волшебная лампа у Аладдина – “да, сейчас, все будет исполнено”. Из-за этого дома Марина чувствовала, будто она на крючке. На крючке, с которого не сорваться. Если пойти напролом, то будет ссора. Их “попросят” на выход, а Сема категорически против того, чтобы снимать жилье. Не разъезжаться же…
На работе она тоже “на крючке”.
Девочка из ее класса дала отпор Петеньке. Он попытался подрезать ей косу ножницами – она обернулась и спихнула его со стула. Был грандиозный скандал.
У бабушки Пети был свой бенефис:
— Засужу! Всю вашу шарашкину контору засужу! У вас не школа, а детская колония!
Марина приходила домой, выжатая, как лимон.
Но дома не лучше: заканчивалась весна, расцветал май, и начинался сезон бесплатной работы в огороде. Не на своем. Марина грядки на дух не переносила. Но у Оксаны Валерьевны целая плантация, на которой постоянно не хватает рабочих рук. Урожай и закрутки она продает на местном рынке, с чего имеет прибавку к зарплате.
— Что там у нас по лунно-посевному календарю, — заглядывала Оксана в блокнотик.
Марине без разницы, что сажать. Лопата и прочие садовые инструменты в ее руках уже не держались.
Под конец мая Марина напоминала ту злющую учительницу, которой когда-то поклялась не становиться. На всех бросалась и на все огрызалась. За невыполненные домашние задание и проваленные контрольные двойки ставила нещадно: сразу в журнал.
В одни из дней, когда Марина собиралась допоздна засидеться в школе, проверяя и перепроверяя контрольные, опять нагрянула Людмила Константиновна, чтобы напомнить, как бездарно и отвратительно они обучают ее внука. Но пришла не одна, а в компании зашуганной женщины неопределенного возраста. Это мама Петеньки. Марина даже злорадно оскалилась – “наконец-то, увидели и его маму, какое событие, а то там всем заправляет бабушка”.
За часовую перепалку, в которой Людмила Валерьевна внушала Марине, какой особый подход нужен к Пете, его мама не вставила ни слова. Сидела. Кивала на все, что говорила свекровь. Как в кукольном театре.
Марина вдруг представила себя на месте этой женщины. Такой же бессловесной тенью. Дома, на работе…
Доработав год, она уволилась, развелась с Семой и поехала искать счастье обратно в город.
