— Как же ты не понимаешь, Витя!
— Это просто невыносимо! — Анна в отчаянии швырнула фартук на кухонный стол. — Тридцать лет вместе! ТРИДЦАТЬ! И ты снова забыл нашу годовщину!
Виктор Степанович Краснов, директор строительной компании, успешный бизнесмен и без пяти минут почётный житель города, сейчас выглядел растерянным шестиклассником у доски. Его крупные руки, привыкшие уверенно подписывать многомиллионные контракты, нервно теребили ручку портфеля.
— Анечка, милая, ты же знаешь, какой сейчас напряжённый период… — он попытался приобнять жену, но она отстранилась. — Новый жилой комплекс, инвесторы требуют отчёты…
— Конечно, конечно… — горькая усмешка искривила её всё ещё красивые губы. — А помнишь, как в девяносто третьем ты на последние деньги купил мне тот нелепый букет из жёлтых хризантем? Мы тогда еле концы с концами сводили, а ты… ты не забыл.
Виктор замер, словно громом поражённый. Конечно, он помнил. Как можно забыть те времена? Крошечная однушка на окраине, съёмная, с вечно капающим краном. Анечка, молодая, звонкая, вечно с книжкой — она тогда на филфаке преподавала. И этот букет — огромный, нелепый, но такой важный…
— Тогда всё было по-другому, — пробормотал он.
— Ты прав. Всё было по-другому. МЫ были другими.
Она медленно опустилась на стул, разглаживая невидимые складки на праздничной скатерти, купленной специально для сегодняшнего вечера. На плите остывал любимый Витин борщ, в духовке томился мясной рулет, а в холодильнике ждал своего часа торт, украшенный марципановыми розами…
Тридцать лет… Как один день. И как целая вечность.
План пришёл внезапно, словно озарение. Анна проснулась следующим утром с кристально чёткой мыслью: хватит быть тенью. Хватит быть просто надёжным тылом, который принимают как должное.
Едва за Виктором закрылась дверь, Анна решительно направилась в спальню. Достала с антресолей старый чемодан — тот самый, с которым они когда-то отправились в свадебное путешествие в Крым. На потёртой коричневой коже ещё виднелась наклейка пансионата «Южный берег».
Действовала она методично, без лишней суеты. Аккуратно сложила необходимые вещи, достала заначку — небольшую сумму, которую откладывала с каждой пенсии. Позвонила в санаторий «Лесная поляна», забронировала номер на неделю.
Их лабрадор Джек, почуяв неладное, ходил за хозяйкой по пятам, тревожно поскуливая.
— Не переживай, малыш, — Анна потрепала пса по голове. — Папе давно пора научиться самостоятельности. Заодно и с тобой погуляет.
Последний взгляд на безупречно чистую квартиру. На идеально выглаженные рубашки мужа. На аккуратно расставленные книги в шкафу — каждая на своём месте, по алфавиту, как любит Виктор…
«Интересно, — подумала она, — сколько дней пройдёт, прежде чем здесь воцарится хаос?»
На кухонном столе Анна оставила короткую записку: «Уехала отдохнуть. Вернусь через неделю. Корм для Джека в нижнем шкафчике. Не забудь оплатить коммунальные платежи до пятницы.»
Первый день свободы оказался странным. Санаторий встретил её тишиной и запахом хвои. Маленький уютный номер с видом на сосновый бор. Никаких обязательств, никакой готовки, никакой стирки…
Телефон разрывался от звонков, но Анна только улыбалась, глядя на экран. Тридцать два пропущенных от мужа, семь от дочери, четыре от сестры…
А тем временем в их квартире разворачивался настоящий апокалипсис.
Виктор вернулся домой в привычное время. Привычно крикнул «Я дома!», привычно бросил портфель у входа… и замер. В квартире было темно и тихо.
— Аня? — неуверенно позвал он. — Ты где?
Тишина. Только Джек радостно завилял хвостом, подталкивая хозяина к поводку — время вечерней прогулки.
— Подожди, дружок, сейчас мама придёт…
Записка на столе заставила его похолодеть. Как это — уехала? Куда уехала? Почему?
Первая ночь в пустой квартире оказалась кошмарной. Виктор ворочался, не находя удобного положения — подушка казалась слишком жёсткой, одеяло — слишком тяжёлым. Кто бы мог подумать, что он настолько привык к теплу жены рядом?
Утро встретило его новыми испытаниями. Оказывается, будильник всегда заводила Анна. В результате — проспал, опоздал на важное совещание, а по дороге обнаружил огромное пятно на рубашке. Последней чистой рубашке…
— Ничего страшного, — бормотал Виктор, запихивая вещи в стиральную машину. — Сейчас всё постираю…
Машинка издала странный звук и замолчала. На дисплее мигала незнакомая ошибка.
— Может, порошка мало? — Виктор щедро добавил ещё пару горстей.
Результат превзошёл все ожидания — пена полезла из всех щелей, заливая пол. Джек с любопытством обнюхивал белые хлопья, разлетающиеся по ванной.
А вечером позвонила дочь:
— Папа, выручай! Завтра нужно забрать детей из школы — у меня важная презентация…
— Машенька, у меня тоже важная встреча…
— Пап, ну пожалуйста! Мама всегда помогала. Я же не могу их одних оставить!
Виктор отменил встречу. Забрал внуков — Костика и Алису. Пытался приготовить им обед…
— Дедушка, а почему макароны чёрные? — удивилась шестилетняя Алиса.
— И почему они хрустят? — поддержал сестру девятилетний Костик.
К пятому дню одиночного плавания квартира напоминала поле военных действий. Повсюду валялись носки, немытая посуда горой высилась в раковине, пыль лежала толстым слоем на мебели. Джек ходил лохматый и грустный — расчёску найти так и не удалось.
И тут, как гром среди ясного неба, нагрянула сестра Анны — Наталья.
— Господи, Витенька! — всплеснула руками Наталья, оглядывая разгромленную квартиру. — Что тут у вас произошло? Где Аня?
— В санатории, — буркнул Виктор, пытаясь незаметно запихнуть под диван разбросанные носки и журналы.
— В санатории?! — В голосе золовки звучало неприкрытое удивление. — Одна?!
А в это время Анна наслаждалась непривычной свободой. Утренняя йога, прогулки по лесу, вечерние посиделки с новыми подругами — такими же женщинами, уставшими от рутины…
— Представляете, — делилась она за чаем с соседкой по этажу, — тридцать лет вместе, а он даже не знает, где лежат квитанции за свет!
— А мой, — подхватывала женщина, — прошлым летом пытался сварить суп из замороженных пельменей. Говорит: «А что такого? Там же мясо внутри!»
Они смеялись, но за смехом скрывалась горечь.
На шестой день Виктор сломался. Сидя на кухне среди хаоса, он вдруг отчётливо осознал, сколько всего Анна делала каждый день. Как она успевала приготовить завтрак, собрать его на работу, заплатить за квартиру, сходить в магазин, погулять с собакой, забрать внуков, приготовить ужин…
Он достал телефон, набрал знакомый номер.
— Алло, Машенька? Доченька, мне нужна твоя помощь…
Следующие двадцать четыре часа превратились в настоящий марафон. Вместе с дочерью они вычистили всю квартиру, перестирали горы белья, научились правильно сортировать мусор (оказывается, Анна давно приучила семью к раздельному сбору).
— Знаешь, пап, — задумчиво произнесла Маша, расставляя книги по местам, — а ведь мама никогда не жаловалась. Просто делала всё это, день за днём…
Виктор молча кивнул. В голове крутились воспоминания: вот Анна встаёт в шесть утра, чтобы приготовить его любимые сырники. Вот она допоздна сидит над его рубашками — он завтра выступает перед инвесторами, всё должно быть идеально. Вот она отменяет встречу с подругами, потому что у него внезапное совещание, а внуков нужно забрать из сада…
— Папа, — Маша тронула его за плечо, — знаешь, что самое удивительное? Мама ведь не просто домохозяйка. Она преподавала в университете, писала статьи…
— Писала? — удивился Виктор. — Я не знал…
— Конечно, не знал, — вздохнула дочь. — Ты вообще давно спрашивал её о чём-то, кроме того, что будет на ужин?
Виктор напрягся от этих слов. Он вдруг увидел их жизнь совершенно другими глазами. Тридцать лет… Они прожили вместе тридцать лет, а он даже не знал, что его жена пишет статьи!
— Нужно что-то делать, — решительно заявил он. — Маша, поможешь?
Следующие два дня превратились в настоящую операцию по спасению брака. Виктор созвонился с редактором журнала, где когда-то публиковалась Анна, нашёл её старые статьи. Съездил в книжный магазин — купил несколько книг по её любимой филологии.
Маша научила отца пользоваться стиральной машиной, объяснила принцип работы посудомойки, показала, как правильно гладить рубашки.
— Главное, пап, — наставляла она, — не останавливайся. Не сделай вид, что неделя прошла — и можно вернуться к прежней жизни. Мама заслуживает большего.
Вечером седьмого дня Виктор стоял у окна, нервно поглядывая на часы. Квартира сияла чистотой, на столе красовался букет любимых маминых пионов, в духовке томился заказанный в ресторане ужин (готовить он так и не научился), а на журнальном столике лежал новенький ежедневник с расписанными обязанностями.
Звук поворачивающегося в замке ключа заставил его вздрогнуть. На пороге появилась Анна — свежая, немного загорелая, какая-то… другая.
— Витя? — она удивлённо осмотрела безупречно чистую прихожую.
— Анечка! — он бросился к ней, забыв про солидность директора строительной компании. — Прости меня, дурака!
Джек радостно крутился вокруг хозяйки, норовя лизнуть её в лицо. Удивительно, но пёс был вымыт и расчёсан.
— Проходи, — Виктор мягко подтолкнул жену в сторону гостиной. — У меня для тебя сюрприз.
Анна медленно прошлась по квартире, отмечая изменения. Книги стояли не по алфавиту, а по размеру — но аккуратно. Шторы были выглажены чуть неровно. Фотографии на стенах висели под странным углом…
— Смотри! — торжественно произнёс муж, протягивая ей ежедневник. — Я составил график. Понедельник, среда, пятница — я готовлю и убираю. Вторник, четверг — ты. В выходные — вместе.
— А здесь, — он достал второй блокнот, — все важные даты. Наша годовщина, твой день рождения, дни рождения внуков… Я даже записал дату твоей первой публикации в «Вестнике филологии»!
Анна замерла:
— Ты нашёл мои статьи?
— И не только, — Виктор указал на стопку книг на столе. — Я купил несколько монографий по твоей теме. Знаешь, я ведь даже не представлял, какой интересной может быть история языка…
Глаза Анны подозрительно заблестели:
— Витя, ты что, правда читал?
— Пытался, — честно признался он. — Половину не понял, но… это же невероятно интересно! Особенно про развитие диалектов в девятнадцатом веке. И знаешь, что я подумал? Может, тебе вернуться к преподаванию? Хотя бы частично?
— Ты серьёзно? — Анна опустилась в кресло, не веря своим ушам.
— Абсолютно! — Виктор присел рядом. — Слушай, я всё понял. Правда, понял. Эта неделя… она многому меня научила. Я как будто заново увидел нашу жизнь. И тебя — заново увидел.
Он взял её руки в свои:
— Знаешь, я ведь всегда гордился тем, что обеспечиваю семью. Думал — вот он я, успешный бизнесмен, всё для вас делаю… А оказалось — это ты всё это время создавала нашу жизнь. Каждый день, каждую минуту.
— А я? Я просто существовал в этой жизни. Пользовался всем, что ты создаёшь, и даже спасибо не говорил…
В кухне что-то запищало.
— Ой! — Виктор вскочил. — Это таймер! Сейчас…
Он метнулся к духовке, достал идеально запечённое мясо:
— Правда, это не я готовил… Ещё не научился. Но я стараюсь! Вчера сам сварил макароны — и даже не сжёг!
Анна рассмеялась — впервые за долгое время искренне и легко:
— Бедные наши внуки… Наверное, натерпелись с твоей готовкой?
— Не то слово! — подхватил Виктор. — Знаешь, что Алиса сказала? «Дедушка, а почему у тебя суп похож на кисель?» Представляешь?
Они смеялись вместе, и в этом смехе таяло напряжение последних лет.
— Слушай, — вдруг серьёзно сказал Виктор, — а давай в следующие выходные съездим в твой университет? Узнаем про возможность вести лекции… Может, для начала факультатив какой-нибудь?
Анна задумчиво посмотрела в окно. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в нежно-розовые тона. Тридцать лет… Может быть, иногда нужно уехать, чтобы вернуться. Отпустить, чтобы удержать. Разрушить, чтобы построить заново.
— Ужинать будем? — спросила она, поворачиваясь к мужу. — Только учти — готовишь ты. По графику.
— Так точно, мэм! — шутливо отсалютовал Виктор. — Правда, пока только яичницу научился. И макароны. Иногда.
— Научишься, — улыбнулась Анна. — У тебя впереди много понедельников, сред и пятниц.
Джек, словно почувствовав изменившуюся атмосферу, радостно завилял хвостом и принёс свою миску.
— А помнишь, — вдруг сказал Виктор, накрывая на стол, — как мы познакомились? Ты тогда читала лекцию о древнерусской литературе, а я зашёл в аудиторию случайно — перепутал номер кабинета…
— Ещё бы! — рассмеялась Анна. — Ты же потом на все мои лекции ходил. Прикидывался, что жутко интересуешься «Словом о полку Игореве»…
— А я действительно заинтересовался! — возразил он. — Просто… потом закрутилось всё: бизнес, стройки, кредиты…
— Знаешь, — Анна положила руку ему на плечо, — может быть, эта неделя была нужна нам обоим? Чтобы вспомнить, кто мы на самом деле?
Виктор кивнул. Тридцать лет… И как будто всё только начинается.
За окном догорал закат, в духовке томился ужин, на столе остывал чай… И впервые за долгое время им было о чём поговорить — по-настоящему, как раньше.
