— Я вам больше всех дала, значит, и помощи должна получать больше. Или вы забыли про квартиру?
Голос мамы в телефоне звучал требовательно, буквально катком проходился по нервам. Лиля прижала трубку плечом, одной рукой придерживая кастрюлю, а другой — помешивая овсянку.
— Мама, но мы же уже договорились. Мы с Женей в субботу едем к его родителям, — Лиля изо всех сил старалась скрыть нервозность в голосе. — Обещали помочь в огороде. У них там работы куча.
— А у меня, значит, всё само разгрузится? — язвительно уточнила Инга, фыркнув. — Грузчик опять запил. Надо коробки перенести. Выручай. Утром приедете — к обеду управимся. Тогда и поедете на свой огород.
Лиля опустилась на стул, чувствуя, как подскочил пульс. Эти разговоры были всегда одинаковыми. Мама никогда не просила. Она требовала. И аргументы у неё были железными, тяжёлыми, с привкусом морального долга. Даже задолженности.
— Мама, мы уже пообещали. Они и так с нами нечасто видятся. Не могу же я взять и всё отменить, — повторила Лиля, хоть и знала, что всё это без толку.
— Ах вот как? — Инга повысила голос. — Значит, я столько всего дала своей дочери, а она всё равно засматривается налево?
Лиля прикрыла глаза. Вот оно… Сейчас начнётся.
— Свадьбу вашу помнишь? Кто вам на квартиру денег дал? Свёкры? Да они себе-то на ремонт собрать не могут, в развалюхе живут. Если бы не я, ты бы по съёмным прыгала.
Женя всё слышал из соседней комнаты. Ну, почти всё. Остальное и так было понятно по реакции жены. Он уже стоял в дверях кухни, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди. Лиля буквально чувствовала его взгляд на себе. Она резко прервала звонок и посмотрела на мужа.
— Ты всё слышал? — осторожно спросила Лиля.
— Всё, что надо, — коротко ответил он. — Пусть больше вообще не звонит. Она что, думает, что купила нас?
Лиля хотела возразить, но слова застряли в горле. Она понимала Женю. Каждый раз, когда мама вот так «напоминала» им о своей помощи, ей становилось неловко. Будто она и правда живёт не в своей квартире, а в съёмной. И арендодатель — её собственная мать.
Женя ушёл на балкон, попутно достав пачку сигарет из кармана. Дверь хлопнула так, что Лиля аж вздрогнула.
Она сидела, обхватив голову руками. Поначалу ей казалось, что мама просто переживает, что хочет, чтобы дочь жила лучше. Но теперь в этой бочке мёда всплывал дёготь.
На свадьбе Инга была на высоте. Она пришла в огненно-красном платье, как будто не дочь замуж выдавала, а сама собиралась под венец. Шикарный стол, музыканты, двое ведущих… И всё благодаря Инге.
Когда дело дошло до вручения подарков, мать встала, высоко подняла конверт и, улыбаясь, сказала:
— Дорогие дети, это ваш старт в жизнь. Я хочу, чтобы у вас всё получилось. Вот вам от меня…
И она озвучила сумму. Не тихо, не на ухо, а так, чтобы слышали все, включая свёкров.
Лиля почувствовала, как Женя сжал её ладонь под столом. Его родители — Ольга и Василий — вручили конверт позже, скромно, без цифр, но с теплом в глазах.
— Мы не богаты, но дарим от души, — сказал Василий, краснея. — Счастья вам и терпения. А главное — умейте слушать друг друга.
Инга в этот момент отвлеклась на разговор с дальним родственником. Слова её не тронули. Для неё важнее были цифры.
Лиля посмотрела на бледные стены кухни, на мультиварку, на чайный сервиз. Всё, что было в этой квартире, началось с того самого конверта. Ремонт, техника, мебель.
Она всегда думала, что мама просто хочет помочь. Но теперь начинала понимать: это был не просто подарок, это был вклад. И с каждой просьбой Инга как будто пыталась обналичить его по частям.
Прошла неделя. Потом ещё одна. Они всё ещё общались, но вяло и только по инициативе Инги. Лиля иногда тянулась к телефону, однако тут же одёргивала себя. Нет, она не злилась. Просто не хотела наткнуться на холодный душ из обид и ядовитых претензий.
Женя теперь вовсе отказывался общаться с тёщей.
— Если хочешь — ходи к ней сама, — сказал он жене. — Я не буду сидеть и выслушивать, что мне надо «отработать» подарок. В моей семье нет места инвесторам.
Эти слова задели, но Лиля промолчала. В чём он не прав?
Она чувствовала, что не сможет обходить острые углы вечно. Однажды, набравшись смелости, она попыталась поговорить с матерью.
— Мам, ты действительно очень нам помогла, и мы это ценим, — начала Лиля осторожно. — Но благодарность — это ведь не обязанность.
Инга вскинула брови, округлила глаза и посмотрела на дочь с таким изумлением, как будто услышала бред.
— Как так? А про отдачу ты не слышала? Про стакан воды в старости? Дети должны помогать родителям. Мы вас для того и растим.
В сердце Лили что-то надорвалось и лопнуло. Казалось, всё к этому и шло, но эта формулировка…
Лиле вспомнился другой случай. Выбор квартиры. Она часами сидела на «Авито», «Циане» и «Юле». Женя сверял расстояние до станций метро, сравнивал ремонты, планировку. Им подвернулся почти идеальный вариант. Однушка в пригороде, чистая, с балконом, новыми полами. Не дворец, но уютно. А главное — они вписывались в бюджет.
Инга, услышав об этом, предложила добавить денег, чтобы взять двухкомнатную.
— Ну что вы там толочься будете? А с детьми потом как? Я же без проблем могу помочь. Потом скажете спасибо.
— Нам и эта подойдёт, — отрезал Женя. — Хотим своими силами.
Лиля тогда посчитала его слишком мнительным.
— Жень, ты упираешься так, будто мама проценты собирается брать, — смеялась она. — Мы ж не в банке.
Инга скривилась, но в итоге была вынуждена согласиться.
— Ну, делайте как хотите. Я помочь хотела.
Сейчас Лиля была благодарна Жене за его подозрительность. Иначе они бы кратно увеличили свой долг.
В последнее время даже свёкры, всегда добрые и вежливые, стали держать какую-то холодную дистанцию. Ольга разговаривала с невесткой сухо, без особого энтузиазма. Василий отпускал колючие шутки, отзывавшиеся болью в сердце.
— Мы слышали, квартирка-то у вас благодаря тёще, да? — усмехнулся он как-то за чаем. — Ну, знатное у Лильки приданое. Не то что у нас.
Лиля не сразу поняла, откуда дует ветер. Как выяснилось, ещё на дне рождения у Жени мама, сплетничая с родственницей, вполголоса сказала:
— Я же им эту квартиру почти полностью оплатила. Свёкры-то нищие, куда им. Не страдать же детям из-за этого.
В итоге информация дошла до нужных ушей. Василию и Ольге было вдвойне неприятно, потому что в действительности примерно четверть стоимости квартиры их подарок покрыл. Пусть без учёта ремонта, но всё же.
А Лиля не знала, что с этим делать. Вроде ляпнула всё это не она, а стыдно было ей.
Тем же вечером, узнав о случившемся, Лиля села напротив мужа. Он молча прокручивал новости в телефоне. Ей потребовалась не одна минута, чтобы собраться с мыслями.
— Слушай, я… Я как будто между двух огней. Если не больше. Но я ж не глупая. Я всё вижу.
Женя отложил телефон и внимательно посмотрел на жену.
— Я не хочу ссориться с мамой, но… — Лиля замялась. — Её помощь слишком дорого нам обходится. Я не хочу ходить в вечных должниках.
— Это уже не долги. Это превращается в вoйну, которая разрушает нашу семью. Потихоньку, по кирпичику, незаметно.
Лиля кивнула. Она поняла, что муж готов её поддержать, что он понимает, насколько давит на неё эта ситуация. Он будто дал ей разрешение нажать на тормоз.
— Всё. С этого момента — никаких сделок под видом заботы, — сказала она тихо. — Если мама хочет общаться — пожалуйста. Но на её манипуляции я больше не поведусь. Даже если придётся… где-то жёстко резануть.
Она была не одна. И это придавало ей уверенность.
Однако мать, конечно, не сдавалась.
— Привет, Лиля. Прости, что так поздно звоню. Послезавтра нужно будет тётю Свету с вокзала забрать, она в три часа ночи приедет. Сама знаешь, городок маленький, с такси в это время напряжёнка.
Снова не просьба. Приказ. Пару секунд Лиля собиралась с силами.
— Мам, мы не сможем. Жене рано вставать. Он не выспится. Если бы ты предупредила хотя бы заранее…
— Ну да, конечно, — фыркнула Инга. — К свёкрам вы по первому зову, а мне к вам на приём записываться нужно?
Мать вздохнула так демонстративно, будто Лиля только что бросила тётю Свету где-то в диком лесу.
— Ладно. Живите как хотите, — с обидой сказала Инга. — Только потом не прибегайте, когда вам понадобится помощь. Столько сил в вас вбухала…
Лиля поджала губы. Она заранее была готова к чему-то подобному, но всё равно давать отпор было непросто.
— Вбухала, да. Спасибо. Но я не твоя вещь. И Женя — тоже.
Несколько секунд мать молчала.
— Вот и отлично. Всё с вами ясно, — рявкнула она.
Звонок прервался.
Следующая неделя прошла в тишине. А потом Лиля случайно столкнулась с Мариной — общей знакомой.
— Ой, твоя мама такое у Наташки выдала! — со смехом делилась она. — Сказала, что Женя твой на квартиру клюнул, специально выбрал себе богатую невесту.
Лиля замерла.
— Чего?..
— Ну, ты ж свою маму знаешь. У неё язык без костей. Только ты это… Смотри, как бы до Женьки и его родителей не дошло, — Марина вдруг стала серьёзнее: поняла, что в этом нет ничего смешного.
Лиле оставалось лишь гадать, знает ли её муж об этом или ещё нет. Но мать-то явно не собиралась останавливаться. Нужно было что-то делать.
Они встретились с нотариусом в начале следующей недели. Оформили дарственную на ту часть квартиры, которая была покрыта деньгами от свёкров. Это было справедливо.
Лиля не знала, почему ей было так важно сделать это. С юридической точки зрения мало что менялось, лишь добавлялись трудности в случае развода. Но для Лили эта бумага была как декларация независимости.
После оформления она долго сидела над телефоном. Думала, стоит ли писать матери или нет. Но потом всё же решилась.
— Мама, спасибо за помощь, но помощь — это не вклад. Мы не в долгу. И ты не одна нам помогала. Теперь четверть квартиры принадлежит Жене. По-честному. Ты дала большую часть суммы, но без его родителей мы бы тоже метались по съёмным. Больше никаких упоминаний о деньгах. В том числе перед знакомыми.
Инга не ответила. Она теперь вообще игнорировала дочь. Сначала на Лилю это давило, а потом вдруг стало легко. Больше не нужно было прислушиваться к тому, что говорят за их спинами. Если Инга и продолжала сплетничать, это было уже не на совести Лили. Она сделала всё, что могла.
Прошло около трёх месяцев. Лиля с Женей были у его родителей. Скромный домик со стареньким крыльцом и ухоженными цветами под окном. Лиля стояла у мангала, переворачивала мясо. Женя с отцом чинили забор, постоянно ворча друг на друга, но без злобы. Ольга резала салат, напевая себе под нос.
Лиля посмотрела на них и вдруг поняла: вот такой и должна быть семья. Без ценника на заботу. Без «встала и срочно сделала». В этой семье она могла просто раствориться и быть.
Видимо, в этот момент её выражение лица стало задумчивым, потому что Женя, пока у них был перекур, тихонько подошёл к ней и коснулся руки.
— Пусть у нас будет меньше денег, — сказал он, улыбаясь, — Зато больше покоя.
Лиля кивнула, наконец проглотив ком в горле. Пожалуй, каждый сделал свой выбор. И она предпочитала отнюдь не товарно-денежные отношения.
