— Галочка, ну зачем тебе это? — Виктор устало поморщился, не отрывая взгляда от телевизора. — В нашем возрасте надо отдыхать, а не заморачиваться всякими глупостями.
Я разложила на столе ворох выкроек, которые бережно хранила последние пятнадцать лет. Когда-то шитьё было моей страстью, но потом работа, быт, семья…
И вот теперь, когда впереди замаячила пенсия, я вдруг поняла, что жизнь-то только начинается.
— Витя, я тридцать пять лет просидела в бухгалтерии, глядя в монитор. Неужели и сейчас должна сидеть дома и ждать твоего прихода с работы?
Виктор оторвался от телевизора и посмотрел на меня так, словно я сообщила, что собираюсь полететь на Луну.
— Пенсия не для женщин, Галя. Их место дома, у плиты. Что скажут соседи, если ты вдруг начнёшь каким-то кружком заниматься? Тебе делать нечего? Борщ варить разучилась?
Я почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. Тридцать пять лет терпела его насмешки, тридцать пять лет позволяла решать за меня. Но хватит.
— А если я всё-таки хочу? Если мне это важно?
— Ну хочешь — шей себе дома. Зачем куда-то ходить? — он махнул рукой. — Или тебе внимания не хватает?
— Мне хватает всего, Витя. Кроме уважения к моим желаниям.
В этот момент в комнату вошла наша дочь Наташа. В свои тридцать она была полной противоположностью мне — уверенная в себе, целеустремлённая.
— Опять споры? — она подошла и обняла меня за плечи. — Что на этот раз?
— Мама на старости лет решила карьеру строить, — хмыкнул Виктор. — Кружок какой-то открыть хочет.
— А что такого? — Наташа села рядом со мной. — По-моему, отличная идея. Мам, расскажи подробнее.
И я рассказала. О том, как мечтаю собрать женщин нашего возраста, таких же незаметных, уставших, привыкших жить ради других. Как хочу научить их шить, вышивать, делать что-то своими руками. Дать им почувствовать, что они что-то могут, что они важны.
— Глупости всё это, — буркнул Виктор. — Ладно, мне завтра рано вставать. Спать иду.
Когда он ушёл, Наташа крепко сжала мою руку.
— Мам, делай. Обязательно делай. Хватит уже оглядываться на папу. Ты столько лет жила, как он хотел. Теперь твоё время.
— А вдруг не получится? — меня охватил страх. — Вдруг никто не придёт?
— А вдруг получится? — Наташа улыбнулась. — Ты никогда не узнаешь, если не попробуешь.
В ту ночь я долго не могла уснуть. Рядом похрапывал Виктор, а я смотрела в потолок и думала. Имею ли я право на собственную жизнь? На собственные желания? Или в мои пятьдесят девять уже поздно что-то менять?
Утром я проснулась с небывалой решимостью.
Такого чувства я не испытывала уже много лет. Виктор собирался на работу, а я молча готовила завтрак. Внутри всё кипело от предвкушения.
— Обед в холодильнике, разогреешь, — бросила я, когда он уже стоял в дверях.
— Галя, — Виктор неожиданно обернулся, — ты это… не обижайся на вчерашнее. Просто я за тебя волнуюсь. Зачем тебе лишние проблемы?
— Не волнуйся, Витя. Я большая девочка.
Дверь за ним закрылась, и я тут же схватила телефон. Пальцы сами набрали номер Людмилы Петровны, старшей по дому. Мы никогда близко не общались, но эта женщина знала всех в доме и могла помочь.
— Людмила Петровна, здравствуйте! Это Галина из 47-й квартиры.
— Галочка! Чем обязана? — её голос звучал удивлённо.
— У меня к вам дело. Можно я зайду?
Через полчаса я сидела на её кухне и рассказывала о своей идее. Она загорелась моментально!
— Гениально! — воскликнула она и хлопнула в ладоши. — У нас столько женщин в доме просто сидят в четырёх стенах! А тут такая возможность! Знаешь что, у нас в подвале есть комната правления. Там стол большой, стулья. Я договорюсь с управляющей компанией.
— Вы правда думаете, что получится? — я не могла скрыть сомнения.
— Уверена! — Людмила Петровна энергично кивнула. — Я сама первая запишусь. Всю жизнь мечтала научиться шить, да времени не находила.
Мы назначили первое занятие на субботу. Я не верила своим ушам — всё происходило так быстро! Три дня мы с Людмилой Петровной ходили по квартирам, стучались в двери, приглашали женщин. И многие соглашались с таким энтузиазмом!
Дома я не распространялась о своих планах. Виктор словно забыл наш разговор и жил по привычному графику: работа, телевизор, ужин, сон. Только в пятницу вечером он напрягся, когда увидел, как я достаю из шкафа старую швейную машинку.
— Ты что, серьёзно затеяла эту авантюру? — его голос сочился недоверием.
— Да, Витя. Завтра первое занятие, — я говорила спокойно, хотя сердце выпрыгивало из груди.
— И много желающих нашлось? — он усмехнулся с видом скептика.
— Пятнадцать человек записались.
Виктор присвистнул.
— Ничего себе! И что, думаешь, они все придут?
— Не знаю. Но даже если половина — я буду счастлива.
Он долго разглядывал меня с каким-то новым выражением лица.
— Ну-ну, — наконец выдавил он. — Посмотрим, надолго ли тебя хватит.
Ночью меня терзали сомнения. А если никто не появится? Или придут, посмотрят и больше не захотят? Что я вообще могу им дать? Я же не профессиональная швея! Да, когда-то шила платья себе и Наташке, но это было так давно…
В субботу я проснулась с рассветом, хотя занятие назначили на два часа дня. Перебрала выкройки, подготовила образцы, даже испекла пирог. Виктор наблюдал за мной с ухмылкой.
— Галя, ты словно на первое свидание собираешься, — бросил он, когда я в третий раз меняла наряд.
— Может, так и есть, — я огрызнулась. — Первое свидание с новой жизнью!
Без четверти два я уже стояла в подвальном помещении. Людмила Петровна помогла расставить стулья, разложить материалы. И мы замерли в ожидании.
— А если никто не придёт? — я нервно теребила край блузки.
— Придут, — твёрдо сказала она. — Обязательно придут.
И они пришли! Сначала Анна Васильевна из 23-й квартиры, потом Зинаида с третьего этажа, следом ещё и ещё… В два часа пять минут в комнате сидело двенадцать женщин, и все смотрели на меня с ожиданием. А я вдруг поняла — страх исчез!
— Добрый день, дорогие мои! — голос мой дрогнул, но только в первый момент. — Спасибо, что пришли. Я так рада вас видеть!
— Это мы рады, Галина Михайловна, — отозвалась Зинаида, седая женщина с яркими живыми глазами. — Давно пора нам всем познакомиться поближе. Сколько лет в одном доме живём, а толком и не общались.
Я оглядела комнату. Двенадцать женщин, разного возраста, с разными судьбами, но с одинаково заинтересованными взглядами. Они пришли! По-настоящему пришли!
— Ну что ж, давайте знакомиться и начинать! Сегодня мы поговорим об основах, о том, с чего начать, если вы никогда раньше не шили.
Два часа пролетели незаметно. Мы смеялись, спорили, делились историями. Я показывала, как снимать мерки, как выбирать ткань, как читать выкройки. Женщины задавали вопросы, записывали, примеряли лоскуты к лицу. А потом мы пили чай с моим пирогом и решали, когда встретимся в следующий раз.
— А можно чаще, чем раз в неделю? — спросила Валентина Степановна, тихая женщина из соседнего подъезда. — У меня внуки только по вторникам приходят, а так я совсем одна. Такая тоска…
— Конечно можно! — воскликнула я. — Давайте два раза в неделю. Вторник и суббота подойдут?
Все закивали. Кто-то предложил скинуться на новые стулья для нашей комнаты. Кто-то вызвался принести швейную машинку, которая пылилась в кладовке. А Людмила Петровна торжественно объявила, что отныне у нас есть официальное название — кружок «Золотая нить».
Когда я вернулась домой, Виктор сидел перед телевизором с газетой в руках.
— Ну что, состоялось твоё великое начинание? — спросил он, не поднимая глаз.
— Состоялось, — я не могла сдержать улыбку. — Пришло двенадцать человек!
— И все бабульки небось? — он хмыкнул.
— Разные, Витя. И не говори так, пожалуйста. Это обидно.
— А ужин сегодня будет? — он демонстративно посмотрел на часы. — Уже восьмой час.
Я вздохнула. Конечно, я не успела приготовить ужин. Слишком увлеклась, засиделась с женщинами.
— Разогрей суп, который вчера варила. Он в холодильнике.
— Сама разогрей, — буркнул Виктор. — Это твоя обязанность. Я, между прочим, с работы пришёл.
— А я, между прочим, тоже работала! — неожиданно для самой себя выпалила я. — Учила людей! Делилась знаниями! Что, это не работа по-твоему?
Виктор посмотрел на меня с удивлением.
— Это не работа, Галя. Это развлечение. Хобби. Прихоть. Ты не получаешь за это деньги.
— А деньги — единственный критерий работы? — я почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. — А удовольствие, которое получают люди? А польза для них? Это ничего не стоит?
— Не заводись, — он отмахнулся. — Просто не забывай о своих прямых обязанностях. Всё же, ты — жена.
Я не стала спорить. Молча пошла на кухню и разогрела суп. Но внутри всё кипело. Почему он не видит, как это важно для меня? Почему не может порадоваться моему успеху?
В следующие недели наш кружок разросся до двадцати человек. Мы научились шить простые вещи — фартуки, наволочки, сумки. Я принесла журналы мод из своей коллекции, и мы обсуждали стили и направления. А ещё — говорили, говорили, говорили… О детях и внуках, о болезнях и радостях, о прошлом и будущем.
Дома я старалась успевать всё, как раньше: готовила, убирала, стирала. Но Виктор всё равно был недоволен. Он ворчал, что я слишком много времени трачу на «эти глупости», что дома теперь не так уютно, что ему не хватает внимания.
— Ты будто с ума сошла на старости лет, — сказал он как-то вечером. — Что ты хочешь доказать?
— Я ничего не хочу доказывать, Витя, — устало ответила я. — Я просто нашла дело, которое приносит радость. Мне и другим людям.
— Другим людям! — передразнил он. — А как насчёт собственного мужа? Ему тоже должно быть радостно, знаешь ли.
Я промолчала. Спорить не было сил. Но и отказываться от кружка я не собиралась. Впервые за много лет я чувствовала себя нужной, важной, интересной. И это чувство было сильнее страха перед недовольством мужа.
Однажды в кружок пришла новенькая — Марина, молодая женщина лет тридцати пяти. Она казалась потерянной и грустной.
— Я развелась недавно, — сказала она тихо, когда мы пили чай после занятия. — Осталась одна с ребёнком. Ищу работу, но пока сложно. Может, научусь шить и буду подрабатывать…
— Обязательно научишься! — воскликнула Людмила Петровна. — Галина Михайловна у нас замечательный учитель!
Все закивали, а я почувствовала, как к горлу подкатил комок. Неужели я правда могу помочь этой женщине начать новую жизнь?
Марина схватывала всё на лету. Через пару недель она уже шила простые вещи для сына.
— Галина Михайловна, а почему бы не делать что-то на продажу? — спросила она как-то раз. — Ваши работы чудесные! Люди точно захотят их купить.
Я замерла. Продавать? Эта мысль никогда не приходила мне в голову.
— Кому это нужно? В магазинах и так полно всего.
— А вот и нет! — глаза Марины загорелись. — Сейчас все ценят вещи ручной работы! Я помогу создать страничку в интернете. Будем продавать ваши работы и изделия наших мастериц.
Идея казалась безумной, но такой заманчивой!
— Девочки, давайте попробуем! — воскликнула Людмила Петровна. — Марина поможет с интернетом, а мы будем шить! Глядишь, и заработаем немного.
Домой я вернулась на крыльях. Виктор сидел на кухне и мрачно пил чай.
— Явилась, — буркнул он. — А я тут голодный сижу.
— Прости, Витя! Я забыла предупредить. Мы там такое придумали!
— Опять? — он закатил глаза. — Мало кружка, теперь ещё что-то?
— Мы будем продавать наши вещи через интернет! — выпалила я. — Марина поможет создать страничку, и мы…
— Что?! — Виктор так резко встал, что стул отлетел. — Ты в уме? Какая продажа? Какой интернет? Тебе скоро шестьдесят!
— И что? — я вскипела. — Возраст — повод сидеть в четырёх стенах и ждать ухода?
Три месяца пролетели как один день.
Наш кружок стал настоящей мастерской. Мы сняли помещение в соседнем доме, купили ещё две машинки. Заказы шли потоком!
А однажды вечером Виктор пришёл домой с большим свёртком.
— Что это? — я оторвалась от эскиза.
— Посмотри, — он протянул мне пакет.
Внутри лежал отрез чудесной ткани — тёмно-синей, с серебристым узором.
— Витя… это…
— Тебе, — он смотрел в сторону. — Может, пригодится для твоих… изделий.
— Спасибо! Она прекрасна.
Виктор переминался с ноги на ногу.
— Галя, я тут подумал… Я был не прав. Насчёт твоего кружка и всего остального.
Я не верила своим ушам.
— Я зашёл в вашу группу, почитал отзывы. Люди правда ценят то, что вы делаете. И ты… ты стала другой. Счастливее.
Я молчала, боясь спугнуть момент.
— Ещё я заходил в мастерскую. Встретил Валентину Степановну. Она рассказала, как твой кружок изменил её жизнь. Как она бросила таблетки от депрессии. И я понял — если то, что ты делаешь, так помогает людям, значит, это важно.
Я взяла его за руку.
— Спасибо, Витя.
— За что?
— За то, что понял. За то, что не заставил выбирать.
Он обнял меня.
— А я ведь завидовал тебе, — признался он. — Ты нашла себя, новую жизнь. А я боюсь пенсии. Боюсь стать никому не нужным стариком.
— Глупости! — я обняла его крепче. — Ты всегда будешь нужен. Мне, Наташе, скоро и внукам. А ещё… нам не хватает мужских рук в мастерской. Столько всего нужно починить!
Виктор рассмеялся.
— И мне найдётся дело в твоём женском царстве?
— А почему нет? Пенсия — не конец жизни. Ни для женщин, ни для мужчин. Просто новый этап.
Через месяц Виктор стал нашим завхозом и водителем.
Он возил ткани, развозил заказы, чинил машинки. Иногда даже предлагал идеи для новых моделей. И у него оказался отличный вкус!
Я часто вспоминаю его слова: «Пенсия не для женщин». Как же он ошибался! Пенсия — время возможностей. Время мечтаний. Время стать собой. И я счастлива, что решила иначе.
