В доме старенькой учительницы ничего не изменилось с тех пор, как Наталья Васильевна была здесь в последний раз. Так же мерно отстукивали ходики массивных напольных часов, бой которых поначалу пугал гостей Ольги Спиридоновны, а их в этом доме побывало немало. На широком подоконнике друг перед другом щеголяли фиалки разных форм и расцветок — гордость женщины.
Многие ученики, включая и Наталью Васильевну, любили здесь бывать. Только тут они снова ощущали себя Сашеньками, Лешеньками, Ниночками и Галочками.
Ольга Спиридоновна, несмотря на возраст (ей было чуть за девяносто) сохранила ясность ума, и была готова в любое время выслушать и дать толковый совет.
Наталья Васильевна принесла с собой любимую учительницей шоколадную хурму и китайский чай с хризантемой, который, к слову, её муж специально для этого случая привёз из Китая.
Ольга Спиридоновна, никогда не покидавшая границ нашей Родины, тем не менее, была везде. Она знала наизусть все мировые достопримечательности, и лучше всех умела заваривать китайский зелёный чай — напиток получался у неё божественным.
— Недавно была в «Китайском драконе», на Маросейке. Так вот: их фирменный чай по сравнению с Вашим — просто отвар из сена! — отхлебнув из чашки с восточным орнаментом, сказала Наталья Васильевна.
— Да, ладно, не льсти мне, Наталья. Впрочем, наверное, в «Драконе» действительно отвратительный чай дают — тут Саша Венькин на днях заходил. Представь, сделал мне такой же комплимент, хотя я заваривала ему кипрей со смородиной!
— Саша Венькин? Как он? — оживилась Наталья Васильевна.
— Поправился, а шевелюру растерял. Двух дочек вырастил. Одна, кажется, замуж недавно вышла.
У Натальи Васильевны чашка мелко застучала о блюдечко.
— Что вы говорите? За кого?
— За какого-то американца русского происхождения. Александр удручён.
— Знаете, мой Вася женился два месяца назад. И я тоже…
Мудрая учительница умела слушать. Выслушав монолог Натальи Васильевны, о праздной невестке и сватье-хабалке, она помолчала немного, и улыбнувшись, мягко заметила:
— Всё-таки, все родители похожи. Что ты, что Сашка Венькин. Не хотите понять, что ваши дети сами должны прожить свою жизнь. Набить свои шишки. А вы своей «соломкой» которую норовите подстелить, только хуже делаете. Отпусти, Наташенька, своего Васю. Сколько ему?
— Через неделю будет сорок три.
—Ух, ты! Так твоя невестка, похоже, отважная женщина! Я бы не рискнула выходить за такого. Мужчина, оставшийся холостым в этом возрасте — или маменькин сынок, или женофоб, или, пардон муа, ещё чего похуже…
— У моей невестки за плечами муж и ребёнок, которых она оставила ради Васи. Как я поначалу думала.
— Все проблемы как раз потому, что мы слишком много думаем за других!
— Но не чужие ведь…
— Милая, ему сорок три! Примерно в этом возрасте Наполеон уже десять лет, как стал императором, а Харламов, уже десять лет, как погиб!
— Я не понимаю, при чём тут Харламов, Ольга Спиридоновна.
— При том, что если бы его мать, испанка Бегония, опекала его, так как ты Васю, он бы не стал Великим Харламовым!
Ольга Спиридоновна закуталась поглубже в шаль, и тихо добавила:
— Бог никогда не посылает нам случайных людей.
Наталье Васильевне ничего не оставалось, как согласиться. Они ещё долго беседовали, вспоминали старые времена. Наталья Васильевна ушла от старой учительницы как всегда, умиротворенной, унося с собой одну из красавиц-фиалок по имени «Династия Мин».
