— Переступишь порог этого дома, пойдешь с этим оборванцем – и ты сирота. А мы уедем отсюда. В Калининград. Или Екатеринбург. Или зарубеж. И ты никогда, помяни мое слово, никогда, упрямица, нас не увидишь.
— Ну и на здоровье!
На 24-летие Розе был вручен внушительный конверт. Магистратура и стажировка зарубежом. В конверт родители сложили свои амбиции: подтверждение, что Розу принимают на журналистику, и ее визу с деньгами, которых ей хватит на весь период обучение.
Роза тоже вручила им конверт со своими амбициями: футляр с двумя полосками и документ о регистрации брака.
— Роза, они тебя пугают. Не отрекутся они от тебя.
Высшим идеалом для Розы было замужество и материнство. Какие усилия ее родители прикладывали, чтобы девушка пожила для себя, насладилась собственной квартирой, поездила по континентам… Все в трубу. Роза, предоставленная в детсадовские годы мелодрамам по популярному каналу и сказкам о королевичах, мировоззрение родителей уже не разделяла.
Или поступала так, чтобы их побесить.
Кто тут разберется…
В 7 лет она ела любые конфеты, кроме тех, которые нравились родителям. В 13 ходила в рваных джинсах, когда мама и папа – приверженцы консервативного, классического стиля. Их ее рваные джинсы раздражали. Неимоверно. Роза плохо играла на скрипке, зато потрясающе освоила брейк-данс. Когда-то.
Но замужество – это основное, к чему она стремилась.
— Она знает наши принципы, — отец был суров.
— Они не прощают. И не меняют своих решений, — Роза сказала это своему жениху и замялась.
— Блеф! Не отречетесь вы от нее! – прокричал Сева.
— Отречемся!
— Нет.
— Легко!
— Вам ваше предубеждение важнее Розы?
— Да! Благодаря своим убеждениям мы добились всего.
Отреклись.
В бездомную она, конечно, не превратилась, на теплотрассу не отравилась заодно с Севой, нет, родители подарили ей квартиру. Заранее. Еще тогда, когда верили, что она образумится.
— Здесь наши дорожки и разойдутся, — прозвучал приговор от родителей, когда они отдавали ей ее детские фотографии.
Сева был ошарашен.
Роза меньше удивлялась, она знала принципы родителей, но, когда она взглянула на свои детские снимки, безжалостно отданные ей отцом, то крикнула ему, закрывшейся за ним двери парадной, что будет по ним скучать.
Они не прощают.
И решение свое не отменят.
Но Роза все еще, хоть на 5%, надеялась, что родители так хотят ее проучить. Можно вспомнить детство… Они же не отвозили ее в детский дом за шалости, за то, что, по их меркам, не укладывается в привычную картину мира. Роза смахнула слезинку – раньше ей делали поблажки, потому что она была маленькой. Больше эти поблажки к ней не применяются. Родители не общаются с теми, кто не соответствует их ожиданиям. Исключений нет.
— Какие же они после этого родители! – посочувствовать молодоженам примчалась свекровь Розы – Ясмина, — Дочурку на сносях побираться отправили. Ни грамма милосердия в них нет. Кто тебя такую, в положении, сейчас на работу возьмет? После универа и опыта-то не получила. Стажером если… Но за МРОТ. Обидно-то как, обидно. Сева, я тебе, как твоя мать и будущая бабушка внука или внучки, говорю – ты отец семейства, не смей даже думать о том, чтобы распустить нюни. Надо работать больше? Работай больше, чтобы аренду оплачивать.
— Но это моя квартира… — сипела Роза, которая, кажется, только сейчас поняла, что все теперь на их плечах. Финансирования теперь нет.
— Твоя?
— Моя.
— Тю, тогда и пусть катятся, куда они там запланировали. В Красноярск и Воронеж! У вас и без них жизнь удалась.
И пропажа родителей из жизни Розы была ими благополучно забыта. Не Розой, конечно. Она листала детские снимки и ревела, когда муж уходил на работу, а свекровь уезжала к себе в поселок. Появилось такое чувство, будто ее, Розу, тебе никто не будет беречь. Чувство иррациональное, потому что Сева буквально на руках ее носил и пылинки сдувал, чего она никогда не видела от родных. Но от иррациональных чувств бывает сложно избавиться.
— Ути-пути, идет коза, идет коза, — Ясмина сюсюкалась с новоиспеченной внучкой Василисой, — Богатырша. Говорят так про девочек? Ай, все равно. Я буду говорить.
Василиса действительно родилась крупненькой — 5100.
— Ясмина Вл…
— Розочка, я для тебя Ясмина. Сколько можно повторять?
— Извините.
— Как пыльно у вас… У вас – это, в смысле, в городе. Ты-то замечательная хозяйка, не принимай на свой счет. Пылюка везде. Зачем вам тут асфальтом дышать? У нас выставили шикарный дом на продажу.
— Ясмина, уже тысячу раз мы это проговаривали. В поселках сейчас трудно с инфраструктурой.
— Кто тебе это внушил? Это не хутор на шесть домов. Это почти что город, только по площади меньше.
***
Квартира ушла по хорошей цене. На дом и ипотеку брать не стали, обошлись своими силами. Те 100 тысяч, которых не нашли, доложила Ясмина. Все для внуков, количество которых уже возросло до трех. Близняшки Матвей и Саша и их неподъемная, двойная коляска и определили, где молодая, но уже многодетная семья будет проживать. В своем-то доме не надо спускать этот агрегат с седьмого этажа и поднимать его обратно на себе, если вдруг заклинит лифт. Детям раздолье. Пока только Васе, она вертится везде, как юла, но, когда двойняшки тоже пойдут, им будет веселее на природе, чем в каменном городе.
И молоко приносят на дом.
Как в старые времена. Роза такого и не видала.
Округлая красавица Соня развозит все на своем автомобиле, а все, кому она продает домашнюю сметану и творог, на нее заглядываются. Это Розе тоже чуждо. У них, если о ком-то и думали, то виду не подавали. А тут все любезничают с Соней, практически прямо заявляют о намерениях.
— Мне тоже сметану, — отоварилась Роза.
— Тебе со скидкой! – сияла Соня.
— Отчего такая честь?
— Это передай мой приветик Севе. Девять лет в одном классе! Не за одной партой, конечно, но уж вспомнить есть чего. Кстати, все девчонки за ним бегали. Переругались. Ох, умора. Сейчас вспоминаю и думаю – какими же глупышками мы в юности были.
— Ты тоже бегала? – нахмурилась Роза, почувствовав подвох.
— Бегала, конечно. Я от остальных не отставала.
Эти Сони и Лены вились вокруг их дома, как рой плеч вокруг улья. Роза не знала, что ее муж был так популярен в школьные годы. Сева и сам не помнил. Но, приехав в поселок, ощутил вкус славы и восторженного обожания. Он нарасхват!
— Сева, мне неприятно, что я сижу дома с тремя детьми, а ты где-то прохлаждаешься. Еще и с девушками…
— Кисуль, так ты сердишься из-за того, что они девушки?
— Естественно.
— Потешная ты у меня.
— Потешная? – оборвала Роза, — Это не твое словечко.
— Ну, Соня так говорит. Наверное, где-то в подсознании отпечаталось, — ответил он, — О чем это я… Ты моя законная супруга. Я выбрал тебя. То, что у меня есть друзья, и некоторые из них – девушки, это никак не отразится на нашей с тобой любви.
Но оно отразилось. Однажды Сева пришел после своего вечернего променада, а сам лыка не вяжет. Тогда-то Роза и обнаружила в его джинсовке помаду. Алую. Как у Сони. Явно подложенную туда умышленно. В истерике Роза схватила в охапку детей и побежала к свекрови.
— Как мне страшно, — рассказывала девушка, — Ясмина, что будет с нами? С нашей семьей?
— Ничего не будет, — равнодушно ответила та.
— Как же, если он загулял?
— Проспится он, поплачешь ты, а завтра пойдешь к нему и будет доброй женой, которая ничего не знает, — сказала свекровь, — Или ты думала, что брак – это как за хлебом сходить? Это работа над собой. Мужик гуляет? Ему надо поднимать себе самооценку, он и поднимает ее. Не делай из этого трагедию. Я не хочу, чтобы мои внуки лишились отца. И идти тебе некуда.
— У меня дом…
— Наш дом. Треть моя, потому что я туда тоже инвестировала. И треть у Севы. Если хочешь уехать, то на улице всегда места много.
Как горько Роза пожалела о том, что так доверяла всем. Но провернуть все назад невозможно. К тому же, Сева тоже не худший из худших. Такого мужа еще поискать. И дети его любят.
Проспавшись, Сева повинился:
— Было. Все было. Я напился, а она полезла. Еще помаду подкинула. Что вот у вас, женщин, в голове?
— Сева, как нам спасти наш брак?
— Пойдем к психологу.
Психолог (ну, какой был) порекомендовал им родить еще ребенка. Видимо, по тому принципу, что общее дело их опять объединит.
Когда ждали четвертого, Роза ограничила общение со свекровью, а мужа держала дома, даже за ягодами его не отпускала. Тоже совет местного психолога:
— Если он не будет видеть ту девушку какое-то время, то сам про нее и забудет.
Сева старался. Он показывал, как любит Розу, и какое прекрасное будущее их ждет, ведь все, как из мечты: собственный дом с садом, обнимающаяся пара и четверо ребятишек. Они даже сделали такую фотосессию после рождения младшего – Владислава. Фотосессия была в рамках их миссии “спасти брак”.
Но вся любовь только на тех фотографиях и осталась.
Сева продержался чуть-чуть и ушел в загул. Он всякий раз проверял границы дозволенного. Проверил, что тайные встречи ему Роза простила – перешел к открытым встречам. Когда проверил, что она и это прощает, то уже не переживал о конспирации, а говорил, к кому идет. Когда жена все-таки заартачилась и запретила, он ее швырнул в дверной косяк. Простила. Проверка дозволенного ему удалась.
Розе свекровь опять сказала, что надо спасать брак, девушка немного поизображала энтузиазм, а сама подумала, что ее уже мутит от этих манипуляций с их браком. Что ее держит в этом союзе, так отсутствие отдельного жилья.
— Подумайте, какие плюсы есть у вашего мужа, — разглагольствовал психолог, — Что вы хотите получить от этого союза?
— Развод.
И вот она, с четырьмя детьми, едет в электричке к своим родителям. Туда, откуда была изгнана пять лет назад. За пять лет у нее родились четверо детей. Родители от такого придут в ужас. Там же, в электричке, она впервые услышала пренебрежительное — «и куда вам столько детей?».
Роза постучалась к родителям, но их там не оказалось. Они не блефовали, когда сказали, что она больше их не увидит – переехали в Калининград.
Роза вернулась в дом, треть которого принадлежала ей, под насмешки Ясмины, и могла думать только об одном – как из этого вырваться?
