— Геннадий, ты куда намылился, герой?! Опять с дружками на рыбалку собрался? — голос тёщи прорезал утреннюю тишину дачного посёлка словно электропила. — Был уговор сегодня приехать и забор покрасить! Жду.
Геннадий вздохнул и взглянул на часы. Только шесть утра, а Валентина Петровна уже на связи. И ведь не поспоришь — действительно обещал. Но так хотелось тишины и покоя… Видимо, не судьба.
— Валь, ну какой забор сейчас? Я понимаю, хозяйство — дело святое, но у меня же отпуск всего два дня! — он попытался воззвать к милосердию. — Давай через пару недель, а?
— Ишь чего удумал! Пару недель ему подавай! А вдруг дождь пойдёт? Краска смоется! Нет уж, давай сегодня, как договаривались. Марине своей кулстори лапшу на уши вешай, а мне — дело говори.
Геннадий знал этот непреклонный тон. Не приедешь — скандал на весь посёлок. Придётся подчиниться. Но внезапно его озарила идея:
— Хорошо, тёща, еду. Но по объездной, чтобы время сэкономить! — крикнул он в трубку.
— Ишь, умный какой выискался! И бросил трубку, подлец! — донеслось в ответ, но Геннадий уже не слушал.
Шины взвизгнули, и новенький кроссовер помчался в объезд дачного посёлка, где жила грозная Валентина Петровна.
«Вроде и недалеко совсем, а лишние полчаса в тишине и покое — уже хорошо», — размышлял Геннадий, лавируя между выбоинами просёлочной дороги.
Вокруг расстилались поля, лес, речушка петляла. Красота! Представил, как сидит сейчас с удочкой на бережку, рыбку таскает… Размечтался.
Вдруг впереди мелькнула знакомая фигура. Тёща! Вот ведьма! Как она здесь оказалась? Геннадий резко вывернул руль, уходя в кусты. Затаился.
Валентина Петровна, конечно, зоркая как орлица, сразу его приметила.
— Геночка, — пропела она елейным голоском. — Ты что ж это делаешь, родненький? Куда это ты на моей машинке поехал? А забор кто красить будет?
Геннадий заскрипел зубами. Это ж надо такое невезение! С чего вдруг тёще вздумалось по объездной идти?! Но отступать некуда.
— Валентина Петровна, тут такое дело… Бензин кончается. Я до заправки рвану, залью полный бак и сразу к вам. Вы пока краску разведите, кисточки там… — он замялся, — приготовьте.
— Вот как? Бензин значит? — прищурилась тёща. — Ладно, поезжай. Но чтоб через двадцать минут был как штык! Краску я уже развела.
«Мимо тёщиного дома», — с досадой подумал Геннадий, сдавая назад и выруливая на дорогу. Никогда не думал, что банальная покраска забора может стать настоящим приключением с погоней. Но от Валентины Петровны просто так не сбежишь. Придётся заехать. Зато в следующий раз будет умнее — возьмёт пример с шурина и найдёт отмазку покрепче… Например «стратегически важный корпоратив по сплочению коллектива». Авось прокатит.
===
Геннадий мрачно крутил баранку, едва сдерживая желание развернуться и дать дёру. Но бунтовать было чревато. Он вспомнил, с чего вообще началась эта эпопея с покраской забора.
На прошлой неделе, когда они с Мариной приезжали в гости, Валентина Петровна как бы невзначай заметила:
— Заборчик-то совсем облупился. Того гляди, соседи сплетничать начнут, мол, совсем старуха за домом не следит.
— Да брось, мам! — отмахнулась Марина. — Кому какое дело до нашего забора?
— Ой, молчи уж! — тёща многозначительно подняла палец. — В прошлом годе вон Митрофановы дом продавали, так покупатели им сразу десять тысяч скостили за неухоженную территорию. Оно мне надо?!
— Так может наймём кого? — робко предложил Геннадий, уже почуяв недоброе.
— Ещё чего удумал! — взвилась тёща. — Чужого человека на участок пускать! А вдруг чего сопрёт по-тихому? Нет уж, справимся своими силами. Вот ты, Гена, на следующих выходных и подсобишь. Краску куплю, кисти приготовлю.
Геннадий только рот открыл, чтоб возразить, но получил под столом чувствительный пинок от благоверной. Намёк он понял и согласно закивал. Знал, что спорить с Валентиной Петровной — себе дороже. Вот только не учёл коварства тёщи! Разве ж он мог предположить, что она и на объездной дороге его перехватит? Теперь не отвертеться.
Краем глаза он заметил, что бензобак и правда подозрительно близок к нулю. Совсем замотался на работе, забыл заправиться. Хорошо, что тёща напомнила! Ей палец в рот не клади — мигом по рукам шлёпнет. Вот ведь партизанка!
Геннадий усмехнулся, вспомнив, как мама в детстве учила его правильно разговаривать со старшими.
— Ты, Генка, с тёщей построже будь! А то она на шею сядет — не слезет потом. Сразу показывай, кто в доме хозяин!
Ну-ну, легко сказать! Попробуй тут построжничай, когда Валентина Петровна насквозь видит. Разве что на рыбалку иногда удаётся смотаться по-тихому, пока она в санаторий уезжает. А в остальном — никуда не денешься, приходится плясать под её дудку. Но ничего, прорвёмся! Забор — не баня, сам не развалится. Вот только краску долить не забыть бы…
===
Едва Геннадий притормозил у ворот, как Валентина Петровна выскочила из дома что твоя ракета.
— Ну наконец-то! Заждалась уже! — всплеснула она руками. — Что ж ты так долго? Краска сохнет!
— Так это… пробки, — буркнул Геннадий, выбираясь из машины. — День-то выходной.
— Ой, не морочь мне голову! — отмахнулась тёща. — Небось опять на заправке с мужиками трепался? Знаю я вас! Ладно, пошли скорее, а то соседи весь забор глазами просверлят.
Валентина Петровна резво засеменила к калитке, на ходу выдавая указания:
— Вон вёдра, вон кисти. Краску размешай как следует, а то комки будут. И на солнце не ставь, мигом засохнет!
Геннадий только головой покачал. Тёща, конечно, та ещё командирша. Но деваться некуда — пообещал ведь.
Он разложил инструменты, открыл банку с краской и принялся за дело. Работа спорилась, забор потихоньку преображался. Глядишь, часа за три управится. Но тут из-за угла вынырнула соседка Ираида Васильевна — главная сплетница на всём посёлке.
— Гена, никак красишь? — ахнула она. — Вот радость-то Валентине Петровне! А я смотрю, думаю — дом будто посвежел!
Геннадий натянуто улыбнулся и потянулся за новой порцией краски. Не хватало ещё, чтобы Ираида на весь посёлок раззвонила о его подневольном труде. Такого позора он не переживёт!
Словно почуяв неладное, из дома вышла тёща с подносом.
— Ирочка, золотце, ты что ж это в проходе стоишь? — сладко пропела она. — Зашла бы, чайку попили. У меня как раз пирожки подоспели.
Ираида просияла и засеменила в дом. Геннадий выдохнул. Пронесло! Но рано он радовался.
— Геночка, ты краску-то добавляй, добавляй! — крикнула на ходу Валентина Петровна. — Нечего тут рассиживаться, скоро обед!
Геннадий поперхнулся. Обед?! Он-то думал часа за три отделаться! А теперь, похоже, до вечера тут застрянет. Вот же влип!
Солнце палило нещадно, краска стекала по лбу. Впору было вешать белый флаг и сдаваться на милость победительницы. Но тут Геннадия осенило.
Он выудил из кармана телефон и набрал номер друга:
— Серый, привет! Слушай, тут такое дело… Жена с дочкой за город уехали, а я совсем забыл, что сегодня к тёще обещался. Теперь сижу тут как дурак, забор ей крашу. Может, поможешь отмазаться, а? Ну там, позвонишь, скажешь — мол, срочно на работу вызывают. А я потом отыграюсь, лады?
Товарищ явно опешил от такой просьбы, но быстро сориентировался:
— Не вопрос, братан! Я тебе через пять минут наберу. Ты только трубку не бросай сразу, для правдоподобности.
Геннадий просиял. Ну всё, свобода близка! Осталось только дождаться звонка и изобразить вселенскую скорбь. Авось тёща и купится. Должен же ему хоть раз повезти!
===
Геннадий старательно орудовал кистью, то и дело поглядывая на телефон. Ну где же Серёга? Столько можно легенду сочинять? Солнце уже клонилось к закату, а он всё никак не мог закончить треклятый забор.
— Генк, а ты краску-то добавляй, добавляй! А то непрокрас будет, — раздался над ухом зычный голос тёщи. Валентина Петровна стояла на крыльце, подбоченясь, и зорко следила за процессом. — И на солнышке не пережаривайся, голова заболит.
«Легко сказать — не пережаривайся! — мысленно возмутился Геннадий. — Сама небось в теньке прохлаждаешься!»
Но вслух сказал совсем другое:
— Да-да, Валентина Петровна, обязательно добавлю. Тут и правда много непрокрашенного осталось. Похоже, до ночи провожусь.
Тёща всплеснула руками:
— Ой, да что ж ты будешь делать! Марина-то твоя знает, куда ты подевался? Или опять сбежал по-тихому?
У Геннадия едва кисть из рук не выпала. Это что ещё за инсинуации?!
— Конечно знает! — возмутился он. — Я что, по-вашему, какой-то охламон безответственный?
Но тут же прикусил язык. Слово-то какое вырвалось! Не дай бог тёща обидится и пойдёт жаловаться Маринке. Влетит ему тогда по первое число.
— Да я ж не в обиду, — миролюбиво пробасила Валентина Петровна, словно почуяв неладное. — Просто вы, мужики, иногда такие непутёвые бываете. Дел у вас невпроворот, а толку — чуть.
Геннадий почувствовал, как лицо заливает краска. Это уже ни в какие ворота! Но отвечать резкостью на резкость нельзя, а то точно потом не оберёшься. Лучше сменить тему.
— Может, я в магазин сгоняю? — предложил он. — Краска-то уже заканчивается. Или вы сами купили?
Тёща охнула:
— Батюшки, и правда! Совсем из головы вылетело! Конечно беги, Генуль, какой же забор без краски?
Геннадий просиял. Ну наконец-то! Повезло так повезло! Тут тебе и передышка, и шанс улизнуть по-быстрому. Уж магазин он как-нибудь найдёт.
Он аккуратно сложил кисти в ведро, стянул перепачканную футболку.
— Порядок, тёть Валь! Я мигом обернусь. Только это… — Геннадий замялся, — деньги на краску дайте. У меня с собой только на бензин.
— Ой, горе ты моё луковое! — всплеснула руками Валентина Петровна. — Чего ж не сказал-то сразу? Сейчас принесу.
Она скрылась в доме, бормоча под нос что-то про мужиков-раздолбаев. Геннадий перевёл дух. Пронесло! Сейчас возьмёт деньги, сядет в машину и…
Додумать он не успел. Из дома вылетела тёща с выпученными глазами и трясущимися руками:
— Генка, караул! Воры! В дом залезли!
— Что?! Да не может быть! — опешил тот. — Мы ж тут всё время были!
— Говорю тебе — точно воры! — голосила тёща. — Из серванта все деньги пропали! И серьги мои любимые, которые ещё мама дарила! Что ж делать-то?!
Она заломила руки и разрыдалась. Геннадий похолодел. Вот это влип так влип! Это ж какой скандал сейчас будет! Вызовут милицию, протоколы начнут составлять. Маринка узнает — со свету сживёт!
Он бросился к тёще, неловко приобнял за плечи:
— Да вы не убивайтесь так, Валентина Петровна! Может, сами куда переложили и забыли? Давайте лучше вместе поищем. В милицию всегда успеем позвонить.
Тёща шмыгнула носом, утёрла слезы краем передника.
— Ты правда думаешь? Может, и правда… Склероз, будь он неладен. Давеча вот очки искала полдня. А они, оказывается, у меня на лбу были.
Она нервно хихикнула. Геннадий с облегчением выдохнул. Пронесло! Глядишь, сейчас вместе деньги найдут, он в магазин смотается и домой. А там и до рыбалки недалеко.
Но тут у калитки послышался знакомый скрежет. Геннадий застыл как громом поражённый. Этого ещё не хватало!
Из машины выбралась Марина с дочкой, нагруженные сумками и свёртками.
— Мам, мы вернулись! — радостно воскликнула она. — Решили сюрприз вам сделать, заехали… Ой! А что это вы тут делаете?
Тёща всхлипнула и бросилась к дочери:
— Маринушка, горе-то какое! Ограбили нас! Всё как есть вынесли, ироды!
Марина всплеснула руками, выронив сумки. Геннадий мысленно взвыл. Час от часу не легче! Теперь ещё и перед женой оправдывайся.
===
Пока тёща причитала, Марина с Геннадием переглянулись. Муж старательно делал большие глаза, всем своим видом показывая — мол, я тут ни при чём, сам в шоке. Марина только покачала головой. Всё понятно без слов.
— Так, мама, погоди паниковать! — решительно сказала она. — Давай для начала дом обыщем. Я детективы смотрела, там всегда так делают.
— Ой, и правда! — спохватилась Валентина Петровна. — Что это я разнюнилась в самый ответственный момент? А ну пошли искать! Генка, чего встал как неродной? Помогай давай!
Геннадий издал протяжный стон, но спорить не решился. Втроём они обшарили весь дом сверху донизу. Перевернули все диванные подушки, залезли во все шкафы и антресоли, даже под ванну заглянули на всякий случай. Но деньги и украшения как сквозь землю провалились.
Тёща совсем скисла, присела на краешек дивана.
— Ой, горе мне горькое! Что ж я теперь делать-то буду? Куда я без своих сбережений?
Марина присела рядом, приобняла мать за плечи.
— Не переживай ты так! Найдутся твои деньги, вот увидишь. Не могли же они просто испариться.
Тёща только горестно покачала головой. Геннадий стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу. Вот влип, так влип! И надо ж было такому случиться!
— Видать, судьба у меня такая, — вздохнула Валентина Петровна. — Сначала муж мой, царство ему небесное, богатства не нажил. Теперь вот последние копейки увели.
Геннадию стало совсем неловко. Он вдруг с ужасом понял, что тёща считает его таким же неудачником, как и покойного мужа. Стало жгуче стыдно. Хоть сквозь землю провались!
— Может… Может я в полицию всё-таки позвоню? — робко предложил он. — Заявление напишем, расследование начнут. Глядишь, выйдут на след.
Валентина Петровна махнула рукой:
— Да что толку? Где они теперь твоих воров искать будут? Поздно уже…
И тут ее взгляд упал на свёртки и сумки, брошенные Мариной у порога.
— А это что такое? — нахмурилась она. — Вы что, по магазинам ездили?
Марина смущённо кивнула:
— Да вот… Хотели сюрприз вам сделать. Там и продукты, и гостинцы кое-какие.
Она принялась выкладывать покупки на стол. Среди фруктов и нарядных свёртков мелькнуло что-то очень знакомое.
— Погоди-ка! — ахнула Валентина Петровна. — Это же мои серьги!
Все замерли в изумлении. Тёща дрожащими руками взяла заветную коробочку, открыла…
— Мамочка, как же это… — пролепетала Марина. — Я же сама у тебя взяла, когда в магазин собирались. Хотела почистить и сюрприз сделать. Забыла совсем, представляешь!
Геннадий застонал и схватился за голову. Ну конечно! Как он сразу не сообразил!
— А деньги? Их-то ты тоже взяла? — с надеждой спросил он.
— Да нет же! — отмахнулась Валентина Петровна и вдруг застыла. — Постойте-ка…
Она кинулась в спальню, загремела ящиками.
— Нашла! — торжествующе провозгласила она, потрясая пачкой купюр. — Сама вчера на новое место переложила и забыла!
Повисла звенящая тишина. Первым не выдержал Геннадий.
— Так, погодите… А забор мне тогда зачем красить? Раз никакого ограбления и не было?
Тёща смущённо потупилась:
— Ой, Генуль, ты уж прости бестолковую старуху. Запамятовала совсем. Но ты уж докрась, раз начал. А я вас потом пирогами угощу!
Геннадий обречённо вздохнул и поплёлся к недокрашенному забору. От судьбы, видать, не уйдёшь. Особенно если это судьба — твоя тёща.
Вечером, лёжа без сил на диване, он подумал: а может, оно и к лучшему? Глядишь, теперь тёща его зауважает. Скажет: вот какой у меня зять — и забор покрасил, и от грабителей дом спас! Медаль не дадут, конечно, но хоть сковородкой по голове бить не будет. Уже хлеб!
